Тёмные дни

— Ты ничего не можешь предложить мне, сопляк. Это я предлагаю тебе сдаться. Если твои люди прямо сейчас сложат оружие, то я, как мы и договаривались, позволю войти в Город женщинам и детям. Нет, я даже позволю войти со мной всем тем, кто добровольно подчинится мне прямо сейчас.

Корт нахмурился. Не успел он переварить услышанное, как Вандегрид резко обернулся к стоящему позади человеку, выдернул из кобуры у него не поясе пистолет и наставил на Юту.

— Решай, здесь и сейчас.

Раздался смех. Но не то совиное уханье, странное и несвоевременное, каким ранее разразился Вандегрид. Этот смех был чистым, искренним и непорочным. Он вплетался в завывания бури, создавая странную музыку, которая на мгновенье зачаровала Корта.

Вандегрид посмотрел на Юту с недоумением.

— Ты находишь возможность умереть забавной?

Юта не без труда прекратила смеяться, но ответила серьёзно:

— Я нахожу забавным то, как история повторяется. Но ты совершенно не способен это увидеть. Ты наступаешь на те же грабли снова и снова, и потому в конечном счёте проиграешь.

— О чём ты говоришь? — Корт поймал в голосе Вандегрида едва уловимую нотку сомнения.

— Ты убил всех жриц. Убил мою мать. Теперь, если ты убьёшь меня, то никогда не попадёшь в Город Богов.

Все глаза на небольшом пятачке были прикованы к Юте, — юной девушке, осмелившейся отвечать Вандегриду в подобном тоне. Казалось, она совершенно не боится его. Юта говорила с правителем Лиатраса на равных.

Вандегрид не разозлился. Наоборот, он немного расслабился.

— Видишь ли, девочка, моя разведка работает хорошо, — спокойно ответил старик. — Я знаю о том, что ты не смогла открыть Город Богов.

Юта опешила. Очевидно, она не ожидала подобного ответа. Жрица вскинула подбородок.

— Тогда, если ты знаешь, что я бесполезна, то почему пытаешься обменять мою жизнь? Она ничего не стоит.

Вандегрид усмехнулся.

— Я так не думаю. Во-первых, твоя попытка провалилась, потому что у тебя не достаёт знаний. Под моим руководством у тебя всё получится. Вместе мы откроем Город Богов. Ты поможешь мне стать правителем этой планеты. Видишь, всё складывается в точности так, как я и говорил.

Юта скрипнула зубами. Теперь она крепко сжимала кулачки и сверлила мужчину угрюмым взглядом исподлобья. Было очевидно, что слова Вандегрида задели её.

— А во-вторых… — продолжал беспощадно Вандегрид, — видишь ли, есть ещё кое-кто, кто не считает, что твоя жизнь бесполезна. Кто-то, кто питает к тебе некие тёплые чувства. Открыла ты Город Богов или нет, а он не позволит тебе умереть. Верно, Корт?

Вандегрид посмотрел на ругата. Он снова улыбался. И в этой улыбке сквозило осознание своей победы.

Корт до боли, до посинения костяшек сжимал кулаки. Его взгляд метался от Юты к Вандегриду и обратно.

Правитель Лиатраса произнёс:

— Я помогу тебе.

Он взвёл курок пистолета и направил Юте в голову.

— Я считаю до трёх. Раз.

Перед глазами Корта замелькали все моменты, проведённые рядом с Ютой. Начиная с самого первого, когда он увидел её, хрупкую и бледную, в смертоносных объятиях песков. Воспоминания сменялись одно другим, словно картинки в калейдоскопе. Вот они сидят на полу в Зале Свитков. Они на плато, Корт рассказывает ей про богов атлургов. Они зажаты под плитами обрушившегося свода. Корт теряет сознание. Одна мысль пульсирует в голове: «Она должна жить».

Сколько раз впоследствии эта мысль заполняла всё его существо, вела вперёд, заставляла принимать те или иные решения. Вот Юту схватили люди Лэнса. Они запихивают её в черную машину, и сердце Корта перестаёт биться, когда он понимает, что может больше никогда её не увидеть. Кажется, именно тогда впервые пришло ясное и беспощадное, как свет Тауриса, осознание того, что он её любит, как не любил никого и никогда.

Затем первый поцелуй, смешанный с её солёными слезами. И дальше, и дальше. Каждый миг, когда он смотрел на неё, не в состоянии отвести глаз. Каждый её взгляд, жадно пойманный и бережно запечатлённый. Все эти мгновенья, такие бесценные. Каждое из них пронзало Корта насквозь нестерпимым блаженством и невыносимой болью.

Их последняя ночь под бурым небом, где больше нет света Солнц. Каждое её прикосновение, шёпот, взгляд. Всё это жило в сердце Корта, переполняя его. Смысл и цель его жизни.

— Два.

Глаза Корта метнулись к Юте. Девушка смотрела на него. Она лишь слегка хмурилась, в остальном её поза казалась спокойной. Только острый взгляд прожигал Корта, как будто Юта пыталась ему что-то сказать.

Изумрудные глаза горят ярче, чем пламя пожара. Каждая чёрточка лица такая знакомая, родная. Сильная, гордая, прекрасная, как никогда. Такая близкая и такая далёкая. Но не смотря ни на что. Моя.

— Тр…

— Стой! Хорошо! Я согласен! — Корт неосознанно подался вперёд, как будто собирался прыгнуть, закрывая её собой. Если бы только это было так просто…

Корт слышал гул голосов атлургов. Тревожный, недовольный. Ему было наплевать.

— Но ты должен пообещать, что не причинишь ей вреда и, если сумеешь открыть Город Богов, позволишь войти с вами всем людям, кто не будет сопротивляться.

Вандегрид улыбнулся.

Корт с жадностью ждал ответа. Он был раздавлен. Его жизнь была в руках этого человека и полностью зависела от его слов. Корт был жалок и сломлен. В один миг он сдался, подчинился своему злейшему врагу. Но он не жалел об этом. Ему было плевать, что о нём скажут. Плевать, что будущие поколения будут вспомнать его, не иначе как труса и предателя. Если будут спасены люди, если будет спасена она… То всё остальное не имеет значения.

Вандегрид выдержал длинную паузу. Он наслаждался состоянием и положением Корта. Тоном покровителя, снизошедшего до грязи под ногами, он ответил:

— Так тому и быть. А теперь все, кто готов пойти под мою власть, сложите оружие.

Атлурги стихли, не понимая, что делать. Они смотрели на Корта. На своего Командующего и Ругата, который всего пару часов назад совершил невозможное. Который был почти богом в их глазах. А теперь в один миг сдал их всех.

Все взгляды были прикованы к Корту, как вдруг над скалами разнёсся звонкий голос:

— Тебе не удастся выиграть такой ценой. Моя жизнь не станет разменной монетой в твоей игре.

Резким движением Юта сорвала с себя кулон и бросила с обрыва. Всё произошло так быстро, что ни Вандегрид, ни его люди не успели среагировать.

После нескольких мгновений могильной тишины, Вандегрид неистово закричал:

— Нет! Что ты наделала!

Одной рукой он схватился за волосы. В глазах было безумие, которое быстро перешло в бешенство. Он обернулся к своим командирам и заорал на них:

— Найдите мне этот кулон!

Его люди оглядывались в растерянности. Никто не двигался. Все понимали, что это невозможно, что кулон утерян.

Вандегрид обернулся к Юте. Его лицо исказила гримаса ненависти. В глазах пылала такая злоба, что, кажется, могла испепелить заживо.

— Ах ты дрянь! Ты поплатишься за то, что сделала!

Неожиданно Юта улыбнулась. Но улыбка была недоброй.

— Мы все поплатимся за то, что сделали. Так или иначе.

И она сделала шаг назад. Абсолютно беззвучно Юта упала с обрыва.

Наступила такая тишина, что можно было расслышать собственное сердцебиение. Даже буря смолкла на несколько мгновений.

Корт молча перевёл взгляд с обрыва, откуда упала Юта, на Вандегрида. Атлурги вперили в ругата изумлённые взгляды. Корт не замечал этого. Медленно он поднял над головой правую руку и резко сжал в кулак.

Вандегрид схватился за сердце. Из него торчала стрела. Правитель Лиатраса непонимающим взглядом уставился на свою грудь. Он попытался что-то сказать. Изо рта вытекла струйка крови, и он упал замертво.

Среди атлургов поднялся шум. Сперва непонимания, а вскоре ликования. Волной он распространялся по рядам войск, уходя дальше. Корт обернулся и посмотрел вверх. На противоположной скале из-за камня с луком в руках выступил Дар.