Тёмные дни

— То есть будете решать, у кого сколько отнять! — выкрикнули из задних рядов.

Атлурги заволновались.

— И с какой стати мы должны отдавать то, что собрали для себя? Мы и так каждую неделю сдаём норму. Но уж что остаётся — так то наше! А теперь должны отдавать всё? И ждать, что кто-то решит, сколько воды и продуктов мы получим?!

— Да и кто будет решать, кому сколько выдать? И по каким критериям? У меня в семье два старика. Это как будет считаться: нам должны выдавать больше или меньше, чем на взрослого мужчину? Или, может, вы решите, что стариков вообще кормить не надо?

Гвирн поднял руки, призывая к порядку. Он продолжал сохранять видимость спокойствия, хоть Корт и подозревал, что это даётся ему нелегко.

— Такого никто не говорил. — Гвирну пришлось повысить голос, чтобы пробиться через шум толпы — атлурги не утихали. — Критерии будут выработаны в процессе. Такие вопросы требуют детального рассмотрения. Мы будем выносить решения по каждому лурду отдельно.

Послушайте, я понимаю, что это непросто. Но вам всем прекрасно известно, что у нас сильнейший за последние десятилетия продовольственный кризис. Поголовье коз уменьшилось в полтора раза за два года. Из-за этого не хватает удобрений для полей. Нет удобрений — плохо вызревают водоносные растения. Нет воды, нечем поливать поля и поить коз. Нечем поить и кормить коз — нет молока. Из-за нехватки молока нам приходится увеличивать расход воды на душу населения. Воды, которой и так не хватает.

Это замкнутый круг. И нам не выбраться из него, если не принять какие-то меры. Трудные времена требуют трудных решений. Наши методы могут показаться радикальными, но они позволят народу пережить сложный период, избежать человеческих жертв.

Слова Гвирна звучали мудро и даже как-то возвышенно. При взгляде на него сразу начинало казаться, что народу явился спаситель, который выведет их из кризиса. Да, Гвирн всегда умел красиво говорить. «Трудные времена требуют трудных решений», — так говорили и Корту, когда предлагали убить Туррага, законного Канга Утегата. И вот Туррага не стало, а проблемы только нарастают.

Но, как всегда, Гвирну надо отдать должное. Он времени даром не терял. Пока Корт отсутствовал, он сделал то, что давно следовало сделать Корту: вслух заговорил о проблемах Утегата. Посвятил атлургов в подробности, не скрывая истинного положения вещей. И этим выиграл себе ещё несколько очков.

Корт начал пробираться вперёд. Уже подходя к передним рядам, он скинул капюшон. Его высокую мощную фигуру с чёрными волосами тут же заметили. Последние шаги он делал по коридору из почтительно расступающихся атлургов. Выйдя вперёд, Корт заметил сбоку, в первом ряду, Юту. Она смотрела на него.

Корт отвёл взгляд и нашёл Леду. Она тоже стояла в первом ряду, возле Уги и Дара. Корт без приглашения подошёл к Гвирну и встал рядом. Атлурги одобрительно загомонили, предвкушая услышать историю о путешествии ругата. Гвирн широко улыбнулся:

— Корт! Надеюсь, ты не против, что мы начали без тебя. Я подумал, что тебе стоит отдохнуть после трудной дороги, а дела и проблемы Утегата подождут, пока ты восстановишь силы.

Его острые глаза кололи, как отточенные лезвия.

— Благодарю, — сухо ответил Корт, — но я чувствую себя прекрасно и готов принять участие в собрании.

— Рад это слышать. Тогда, полагаю, все хотели бы услышать рассказ о вашем паломничестве. Удалось ли вам побывать у истоков, в Городе-за-Стеной? Удалось ли приблизиться к воле Богов?

— О, ещё как! — Корт сделал шаг вперёд, повернувшись к Гвирну спиной. — И вы все должны услышать о том, что мы с Юталиэн сумели узнать.

Корт обращался к атлургам напрямую, минуя навязчивое посредничество Гвирна. Внимание народа тут же переключилось на ругата. Он спиной ощущал раздражение Гвирна, его проникающий между лопатками взгляд, холодный и скользкий, словно клинок из тергеда.

— Наше с Юталиэн паломничество прошло более чем успешно. Нам удалось не только прикоснуться к истокам, но и получить важную информацию. Я не буду утомлять вас долгими рассказами о нашем пути, скажу лишь, что он был опасным и непростым. Но боги направляли нас и позволили вернуться домой.

Гораздо важнее то, что мы узнали за время, проведённое в Городе-за-Стеной. Об этом я и собираюсь вам поведать.

Корт чувствовал, что Юта внимательно наблюдает за ним. Он делал над собой усилие, чтобы не посмотреть в ответ.

Корт рассказал историю с самого начала — с того момента, как они с Ютой нашли рисунок её кулона и пророчество Амальрис в Зале Свитков. Он рассказал о том, что они узнали в ЛАС о приближающейся планете. О матери Юты и тайных жрицах — хранительницах знаний о прошлом и будущем народа. И закончил строкой из версии пророчества, которое прочитал у Налады: «Придёт великая буря, которая продлится сорок дней и сорок ночей, и не останется на земле ничего живого. Только истинный народ сможет спастись, когда…».

Корт говорил долго. В это время атлурги то начинали шуметь, обрушиваясь словно камнепад, то, наоборот, затихали, заворожённые словами ругата. На их лицах попеременно отражались то согласие и понимание, то недоверие и скептицизм.

Корт прекрасно понимал, как звучат его слова. И заранее представлял, как они будут восприняты под этими сводами. Потому намеренно опустил несколько моментов. Например, историю народа в пересказе Налады; подробную историю бегства и мытарств жриц. А также, как мог, постарался преуменьшить долю участия Юты во всём этом деле.

Он делал то же, что и она, когда пересказывала свою версию происходящего Кирли Коул, — лепил историю по своему усмотрению. Но несмотря на то, что Корт, как мог, смягчил свой рассказ, он всё равно должен был стать ударом для народа. Ведь он подвергал сомнениям саму его историю и уклад жизни.

Закончив говорить, Корт ощутил, как на него разом навалилась усталость последних недель. То, что неустанно заставляло его двигаться вперёд всё это время — была необходимость донести открывшиеся ему знания до людей. Не дать им пропасть вместе с собой, от рук ли убийц в Лиатрасе или от жара солнц в пустыне. Он должен был исполнить свой долг — и хоть он не мог сделать многого, но мог хотя бы рассказать народу правду и предупредить.

И теперь, исполнив то, что был должен, Корт почувствовал себя слабым и уставшим, очень уставшим. Он мигом сдулся, как будто из надувной куклы вынули затычку и выпустили воздух.

К счастью, атлурги оказались слишком растеряны и шокированы тем, что он рассказал, чтобы спорить или засыпать его вопросами. Корт сомневался, что у него хватит сил ответить на них.

Но в зале остался один человек, на которого слова Корта не произвели впечатления.

— Мне кажется преждевременным принимать за истину твой рассказ. А тем более бить из-за него тревогу, — раздался сзади голос Гвирна. В притихшем зале он прозвучал чисто и отчётливо.

Атлург сделал шаг вперёд, поравнявшись с Кортом. Он был практически одного с ним роста, но более тонким и изящным. И если бы не рост и телосложение Корта, то в своём потрёпанном сером балахоне, с коричневой, неравномерно загоревшей кожей он смотрелся бы рядом с Гвирном простолюдином возле царственной особы.

Да, Гвирн более всего походил на потомка царских кровей. И говорил соответствующе.

— Не стоит волноваться о том, чего мы не знаем наверняка. У народа полно своих проблем, чтобы ещё ломать голову над тем, что творится в Городе-за-Стеной.

— Но эти проблемы касаются нас всех, не только детей Колоссов, — начал Корт.

Гвирн оборвал его громким смешком.

— Прости, но это несерьёзно, — неприятно улыбаясь, заговорил он. — Ты же не считаешь, что мы воспримем твои слова на веру просто потому, что ты рассказал нам красивую, хоть и малоправдоподобную историю. Пророчеств разных богов пруд пруди. У каждого, даже самого незначительного божества, наберётся по дюжине свитков с пророчествами, обо всём не свете. Не понимаю, с чего бы тебе вздумалось обращать внимание именно на это, к тому же принадлежащее давно ушедшей в небытие богине.