Иван III

Отец Ивана Василий Темный был игроком по натуре. Он внезапно выиграл московский престол после неожиданной смерти старшего брата. Усевшись за один стол с еще более азартными игроками, галицкими князьями, Василий ухитрился все проиграть — а потом с лихвой вернуть обратно.

Но каких страданий стоила эта безумная игра ему самому, его семье и его стране! Сын, наследник и соправитель Слепого, Иван знал об этом больше, чем кто-либо другой. Более того, он чувствовал в глубине своей души этот наследственный соблазн. И потому с детства ненавидел игроков. Иван всегда остерегался того, что словно бы само плыло к нему в руки. И дело здесь не только в его характере, но и в мироощущении.

Как и все великие правители Средневековья, Иван III верил в свою избранность. Сам Всевышний предназначил его для свершения великих дел. Но против Божьего избранника неизбежно ополчаются силы Ада во главе с самим Князем Тьмы. Зная это, Иван всегда ощущал дьявола как несомненную реальность, как своего главного противника. А самым страшным оружием дьявола, как известно, служит искушение…

Добиваясь в своих делах некоторого успеха, Иван тут же останавливался, словно желая убедиться в добротности приобретения. Каждое свое достижение он считал необходимым освятить постройкой храма с символическим посвящением. Он никогда не спешил умножить успех, хотя и не терял добытого. Карамзин видел здесь проявление «личного характера… сего властителя». Однако не увидим ли мы здесь и проявление того чувства огромной религиозной ответственности, которым наделены были все великие строители Московского государства?!

Как уже отмечалось выше, важнейшие задачи, над решением которых Иван III работал на протяжении многих лет, рассматриваются в нашей книге в соответствующих тематических главах. Целостность исторического повествования не позволяет разрывать их на хронологические фрагменты и разбрасывать по разным главам. Ниже мы представим читателю всю дальнейшую линию новгородской и тесно связанной с ней псковской политики Ивана III, лишь по мере необходимости обращаясь к другим его заботам, о которых подробнее будет рассказано в соответствующих главах. Такой способ изложения иногда потребует от читателя стремительных перемещений во времени. Однако он позволяет увидеть внутреннюю логику развития тех или иных сюжетов.

В период между битвой на Шелони и «мирным» походом на Новгород зимой 1475/76 года Иван III внимательно следил за обстановкой в северо-западных землях. Обессиленный шелонским кровопусканием, Новгород в эти годы не проявляет внешней активности. Однако под покровом обманчивой «тишины» там разворачивается свирепая «подковерная» борьба.

Главным источником событий в эти годы становится Псков. Иван III понимал, что Псков — ключ от Новгорода. И этот ключ он хотел держать в своем кармане. Борьба за укрощение вольного Пскова — яркий пример той железной настойчивости, соединенной с глубоким (хотя и довольно циничным) пониманием психологии людей, которые и составляли политическое кредо московского государя.

Зимой 1471/72 года псковичи рассорились со своим князем Федором Юрьевичем Шуйским, который стал слишком властно распоряжаться в городе. Они отправили в Москву послов просить себе в наместники полюбившегося им знаменитого полководца, князя Ивана Васильевича Стригу Оболенского. Однако Иван не дал им Стригу, сославшись на то, что тот «мне здесь у себе надобе» (41, 188). Великий князь предложил псковичам подать ему прошение на двух кандидатов, из которых он сам сделает выбор. Те попросили князя Ивана Бабича и брата Ивана Стриги князя Ярослава. Последний и был послан во Псков. В пятницу 19 февраля 1473 года он въехал в город, а в воскресенье 21 февраля, торжественно поклявшись в Троицком соборе соблюдать все «пошлины» и «старины», взошел на псковское княжение.

Между тем вновь обострились отношения Пскова с Ливонским орденом. Намеченные на лето 1473 года переговоры псковичей и новгородцев с рыцарями в Нарве окончились безрезультатно. В воздухе запахло войной. Псковичи решили обратиться за помощью к Ивану III. Тем временем немцы отправили своих представителей в Новгород, надеясь, как и прежде, сыграть на новгородско-псковских противоречиях. Псковичи также были приглашены на эти переговоры. Но и на сей раз рыцари отказались заключить прочный мир с Псковом. Состоялись ли сепаратные переговоры немцев с Новгородом — источники умалчивают. Однако псковичи явно чуяли недоброе. Их посол Богдан помчался из Новгорода в Москву. От имени всего Пскова он просил, чтобы Иван «любо сам на конь сел (то есть лично выступил в поход. — Н. Б. ), любо сына послал за дом святыа Троица» (41, 194). 29 августа 1473 года Богдан вернулся во Псков. Ответ великого князя сводился к твердому обещанию помощи в случае нападения немцев.

Однако псковичам нужны были не обещания, а московские полки. Они отправили к Ивану III нового гонца. На сей раз они просили прислать хотя бы кого-нибудь из братьев великого князя. Гонец Игнатий Иголка нашел государя в подмосковном селе Остров и был принят им 1 октября. На сей раз ответ Ивана псковичам был более определенным: дайте знать, к какому сроку прислать московское войско. Псковичи затруднились указать точный срок, «понеже приходит осеннье роспутье» (41, 194). Между тем Иван и вправду решил отозваться на призывы псковичей. 25 ноября в город прискакал московский гонец с вестью о том, что большая рать, во главе которой поставлен знаменитый воевода князь Данила Дмитриевич Холмский, уже стоит на псковском рубеже.

Псковичи принялись спешно готовить стол и кров для московских ратников. Левобережье реки Великой (Завеличье), на правом берегу которой находился псковский Кремль и основная часть города, признано было наиболее удобным местом для постоя полков князя Холмского. Огромное московское войско входило во Псков на протяжении двух дней. Горожане дивились многолюдству московской рати и подсчитали, что в ее составе одних только князей из разных уделов было 22 человека.

Вскоре псковичи почувствовали, что означает длительное пребывание в городе большого, хотя и союзного, но, по существу, чужеземного войска. «И бе Пскову притужно от них исперва велми: начата бо они чинити над псковичи силно, а иное собою всячину у пскович грабити, бе бо с ними и татар тако же приехало много» (41, 195). С большим трудом псковским властям совместно с московскими воеводами удалось наладить регулярное снабжение ратников всем необходимым и тем самым пресечь мародерство и насилия.