Меня зовут Шон

— Дело в том, Сьюз… — его старое обращение ко мне, учитывая обстоятельства, звучало жестоко. — Я все время думал, что это могла сделать ты.

— Что? Ты думал, я разбила твою машину?

— Ну, сама знаешь — оскорбленная женщина и все такое.

Я уставилась на него. Мы два года были с ним друзьями. И даже больше того.

— Я не была… ты не оскорбил меня. Господи, Дэмьен! Все было совсем не так. Мы переступили черту, и я очень страдала от этого. Я замужем, поэтому решила прекратить.

Он пожал плечами. По лицу было видно, что он подумал: «Можешь убеждать себя в этом, если тебе так легче».

В общем, ясно. Если случится что-то странное, я дам тебе знать. Написать в «Фейсбуке»?

Едва ли я могла сказать: «Не связывайся со мной открыто, потому что Ник увидит, а если он узнает, что я говорила с тобой, мне придется очень и очень плохо». Я не могла признаться в этом. Только не ему, человеку, о котором я думала, что ему в самом деле есть дело до меня, а он уже через пять минут полез под юбку.

— Лучше на почту. Я завела новый ящик. Вот…

Я вбила свой тайный почтовый ящик в его телефон, испытывая неловкость от интимности этого жеста. Давать ему адрес, который мы с тобой использовали для тайной переписки, казалось мне изменой. Но тебя больше не было, и я никогда не получу от тебя весточки.

— Послушай, Сьюз… — он почесал затылок. — То, что ты тогда сказала…

Меня охватил страх. Я не могла вести такой разговор, только не сейчас, когда вокруг творится такое.

— Прости, если… если ты этого не хотела. Мне показалось, что хотела. — Это было признание?

Что я могла ответить?

— Мне… мне потом было так плохо.

— Знаю. Мне тоже. Думаешь, что это будет таким волнующим приключением, а вместо этого… просто чувствуешь себя дерьмом. Убожеством.

— Да, — я рискнула посмотреть на него, в его темные глаза, на рябинку возле губы, о которой я когда-то размышляла часами, предаваясь мечтам за своим компьютером.

Когда-то мы были хорошими друзьями. Могли бы, наверное, оставаться и сейчас, если бы не тот переулок. Если бы не то, что случилось. Случилось по моей вине.

Он кивнул на мой живот:

— Кстати, поздравляю. Надеюсь, все идет хорошо.

Можно ли представить себе более нелепый разговор, чем разговор о беременности с человеком, с которым когда-то переспала? Подходит ли здесь слово «переспала»! Мозг увильнул от ответа. Мне хотя бы не грозила опасность. Дэмьен никогда не захотел бы меня такую — растолстевшую, в деревенской одежде. Но когда мы неловко распрощались и я побрела к метро, я поняла, что в глазах стоят слезы утраты. Утраты той, какой он меня когда-то видел. Утраты того человека, каким я когда-то была.

В тот день удача была не на моей стороне. Когда я добралась до вокзала Виктория, сразу стало понятно, что народу на нем больше обычного. Люди стояли вокруг, досадливо ворчали и глазели на огромные экраны, словно на оракулов. В воздухе витали паника и злость. Напротив всех поездов в Кент значилось — «ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ». Разумеется, из-за снегопада нарушилось сообщение. Я посмотрела на часы — если повезет, я едва успею приехать домой раньше Ника. Есть ли в доме еда, чтобы приготовить ужин? Может, метнуться в «Маркс энд Спенсер», купить что-нибудь и придать этому вид домашней стряпни? Наверняка он догадается. Казалось, ему известно все, что я делаю.

Мне ужасно не везло. Номер платформы появился на табло после того, как я простояла полчаса, боясь отойти хотя бы в кафе и присесть, чтобы не пропустить поезд, если он вдруг возникнет по волшебству. Я добрела до платформы, совершенно запыхавшись, забралась в поезд и потащилась по вагонам — другие пассажиры отводили глаза, опасаясь, что им придется уступить мне место. В конце концов какая-то добрая молодая женщина сделала это — почему так всегда поступают именно женщины? — и я едва не расплакалась. Я прижалась головой к холодному стеклу, и поезд пополз на юг. В пути он постоянно останавливался, а возле От-форда проторчал едва ли не двадцать минут. Я играла на телефоне, и батарея опять почти сдохла. Следовало сообщить Нику о моем опоздании, но еще оставался шанс, что он задержится и я успею раньше. Я увидела сообщение от Клодии, которая, наверное, почувствовала себя виноватой: «Звони мне в любое время. Крепись. Целую». Сообщение я удалила — не хотелось, чтобы Ник его увидел.

Неизбежно я снова начала переживать то, что произошло у меня с Дэмьеном. В который раз.

Я рассказала тебе о нем, когда ты спросил. Новенький на работе, встреча взглядов и долгая улыбка, когда его привели познакомиться с коллективом, болтовня в офисной кухне, когда чайник уже давно вскипел; флирт по электронной почте, пьяные вечера в пабе, когда мы придвигались все ближе и ближе друг к другу, обмениваясь шутками, холодные капли, стекающие по моему стакану джина с тоником… Потом та последняя ночь, его рука на моем бедре под столом, возбуждение, никого вокруг… Так поздно, что я опоздала на метро… И вдруг — переулок, холодный камень под спиной. Его язык у меня во рту. Его рука между моих ног. Трусики исчезли. В переулке воняло, а вдали, через его раскачивающееся плечо, я видела идущих по улице людей. Я этого не хотела — нет, прежде я этого не хотела… Но останавливать его было уже поздно. Потом — боль. Потом все закончилось. Я, тяжело дыша, уткнулась в его плечо.

— О боже… — выдохнул он.

Потом он вышел, и я принялась дрожащими от осознания произошедшего руками нащупывать свое нижнее белье. Выйдя на улицу, он отвлекся на телефон.

— Мне пора бежать. Последний поезд вот-вот уйдет…

И он оставил меня. Мне пришлось искать такси, а потом, поскольку налички у меня не было, останавливать машину у банкомата. Тогда я увидела шесть пропущенных звонков от Ника на мобильном и только с третьей попытки сумела набрать сообщение для него: «Пропустила поезд. Уже еду». Вернувшись домой, я на цыпочках прошла в ванную и подмылась. Принимать душ было бы слишком подозрительно. Когда я залезла в постель и затаила дыхание, Ник произнес в темноте:

— Ну, спокойной ночи?

— М… Прости. Я просто опоздала на метро.

Пауза.

— От тебя разит спиртным, — сказал он и отвернулся.

Я же дожидалась утра. И наказания. На следующий день, подобрав сумочку на лестнице, я почувствовала запах мочи, въевшейся в кожу в том месте, которым она лежала на земле, и никак не могла избавиться от этого запаха, сколько бы ни оттирала.

Когда я рассказала тебе об этом, ты замер:

— Если он еще раз к тебе приблизится, я его убью. Как же я любила тебя за это. За твой гнев. Я обвила руками твою шею — мы были в гостинице, где обычно встречались. Безвкусная, даже неприятная комната, становившаяся почему-то идеальной в твоем присутствии.

— Как бы ты его убил?

— Для врача это проще простого! — Ты перевернул меня и оказался сверху, а потом и внутри меня. Я застонала. Мне хотелось, чтобы ты трахал меня так, чтобы забылось все: Дэмьен, переулок, даже Ник. — Нам подвластна жизнь человека. Мы можем сделать так, чтобы это походило на несчастный случай, на сердечный приступ, на инсульт — на что угодно.

Спустя несколько дней я поднялась в туалет. Телефон был при мне — я взяла привычку всегда брать его с собой ради безопасности. Сидя на унитазе, я лениво просматривала «Фейсбук».

Разумеется, там мне пришлось остаться в друзьях у Дэмьена. Если бы я его заблокировала, он мог и отомстить. Я видела все его фотографии с соревнований по вейкбордингу и из пивных. Он обновил статус, и новый статус гласил: «Ветровое стекло вдребезги. Краска поцарапана. Какого черта?! У нас же вроде “спокойный район ”».

У меня затряслись руки. Я вышла из «Фейсбука» и очистила историю. Совпадение? Но после разговора в гостинице мне так не казалось. Это был ты? Взял кирпич или еще что-нибудь и разнес его машину? Откуда ты узнал, где он живет? Я едва могла в это поверить. Я вошла в наш тайный почтовый ящик. Ты никогда не писал по вечерам — слишком рискованно. Я отправила сообщение: «Машина Дэмьена. Твоя работа?»