Огню плевать

Сопля незамедлительно кивнул, его напарник снова скривился.

— Если моя подруга вам заплатила, — милостиво добавил я и качнул стволом, — можете оставить себе.

Оба, безусловно, дико нервничали. И потому, что в их обитель так безапелляционно вторглись; и потому что это сделал убогий бесхвостый мутант; и потому что проведенные над Симайной процедуры жестко карались. Даже на территории Гариб-базара. Однако спорить со мной, а, тем более, вступать в драку, не спешил ни Сопля, ни Сухой Нос, и обоим оставалось лишь скрежетать остатками зубов.

Вероятнее всего, где-то под верстаками был припрятан башер, а, быть может, и что-то потяжелее… Но рисковать под дулом «Молота» не был готов ни один из паяльщиков, не говоря уже о притихшем глабере.

Впрочем, ситуация накалялась с каждой минутой, наркоманы традиционно были способны и на самую безрассудную выходку, а потому я решил сворачивать представление.

Сказал как можно тверже:

— Симайна, уходим. У меня есть санкция госпожи Лоло, поэтому сейчас мы покинем эту помойку и направимся на Седьмую улицу. Если будешь себя хорошо вести, в дороге я позволю тебе объясниться. Но вы, друзья, об этом уже не узнаете.

Стволом башера я согнал обоих паяльщиков к стене с «дыбами», а сам занял безопасную дистанцию и взмахом левой руки пригласил кукуга проследовать на лестницу. Та еще раз поклонилась, смиряясь с «распоряжением» госпожи Лоло, и шагнула вперед.

По моей шее будто бы провели ледяным камнем. Я не смог бы точно сформулировать, что именно казалось мне странными или подозрительным… но все жесты, движения, взгляды и походка Симайны в ту секунду показались мне чуть иными, чем подобает хорошо откалиброванному синтету.

— Симайна, не делай резких движений, — приказал я, и та замерла на месте, словно застигнутая врасплох.

Что сказать? Тогда я отчетливо осознал, что понятия не имею, как быть, если слова Заботливой оказались правдой… если Гладкого действительно покромсали… и если передо мной сейчас находилась единственная на все гнездо спятившая кукуга-девиант. Особенно, если покладистый и понятливый глабер Я-просто-выполняю-свою-работу успел поковыряться в желе и снять нужные блокировки…

Прочистив горло, я добавил паяльщикам:

— А вы, братцы, присядьте и постарайтесь напрочь забыть о случившемся. Не распустите языков вы, останусь нем и я. Честная сделка?

— Слово глабера, — донеслось из дальнего угла.

А вот Сухой Нос и его дерганный приятель ответить мне не успели. Потому что наверху лязгнуло, и по полу подвала заскользил легкий сквозняк, пошевеливший полиэтиленовые чехлы в «стерильной зоне» и прокативший мимо моих ног шарик скатанной шерсти.

В наступившей вдруг тишине голос Сухого Носа показался всем нам трескучим и словно надломленным:

— Ты чо, дебил, дверь не запер?

Сопля сдавленно ойкнул, пролепетал что-то вроде «так это он мне не дал» и с оглушительным свистом шмыгнул вытекающей жижей. Глаза Сухого Носа стали втрое больше обычного.

А я с фатальной неизбежностью осознал, что если поход в «Нимнога паяим» закончится хоть отчасти благополучно, мне нужно срочно перестать думать о деле Мисмис, как о чем-то легком и незначительном… *бучие триста рупий!

— Кого-то ждете?! — прошипел я, направляя «Молот» в морду Носа.

— Вообще-то мы закрыты до завтра, — загипнотизированный чернотой стволового канала, пробормотал он, почему-то обращаясь не ко мне, а к башеру, — спецовое обслуживание же…

Дальнейшее заняло несколько мгновений.

Чуть позже я с ужасом размышлял, что если бы Симайна захотела от меня избавиться, то могла бы решить вопрос одним синтетически-выверенным ударом по горлу… К счастью, она не стала.

Схватив кукуга за плечо в черной бархатистой ткани, я рывком развернул ее спиной к лестнице и толкнул в направлении туалета и подсобки. Та послушно засеменила в полумрак, успев прямо на ходу вежливо поклониться моему решению, и заставила в очередной раз усомниться в результатах допроса Лоло…

Будто шальная фанга проскочив мимо опешивших паяльщиков, я за секунду оказался у шкафа-ширмы в спальную зону. Замер в тени, спрятал руку с башером за полку с консервами и негромко предупредил:

— Всем спокойно. Не дергайтесь и не моросите. Выпроваживаете гостей, заканчиваем разговор и мирно расходимся по разным берегам Вишаль. Это понятно?

Паяльщики, по-прежнему застывшие за креслами для калибровки, слаженно кивнули. И по их вытянутым облезлым мордам я догадался, что торчки на самом деле не имеют ни малейшего понятия, кто же пожаловал в лавку. Да еще и без условного стука или предварительного контакта по гаппи.

Увы, интуиция подсказывала, что ничего хорошего от этого визита ждать не стоит. И, кол ей в сраку, она конечно же оказалась права! В подвал, неспешно ступая по бетонным ступеням и раздраженно щурясь на яркие потолочные лампы, спустились сразу двое «Бритых хвостов»…

Толстяк Пикири неоднократно утверждал, что мое перерождение в облике страшненького мутанта стало причиной серьезной порчи кармы в прошлой жизни. В моменты, подобные этому, я был не прочь согласиться со сварливым стариком.

Потому что в кухню «Нимнога паяим» заглянул не случайный клиент, не представитель адекватной казоку и даже не КуВАвец с поломавшейся «болтушкой», а самые настоящие отморозки, в банде которых великим подвигом считалось погибнуть в бою и непременно молодым, чтобы о тебе проорали пьяную Песню Памяти и Рассвета.

На обоих «Хвостах» красовались толстые кожаные жилеты с нашитыми броневыми пластинами, а в подмышках защищенные кольчужными вставками. Матовым железом были окованы и мыски тяжелых ботинок на «липучках». Обнаженные мускулистые лапы от плеч до пальцев покрывали блестящие булавки, проткнутые прямо сквозь шкуру. Завершали картину бритые, что логично, хвосты, на кончиках которых крепились заточенные боевые насадки.

Серой масти, короткошерстые, с драными в лоскуты ушами, «Бритохвостые» выглядели настоящим отребьем, каковым и являлись. Шрамы на плечах и щеках, каждый из которых был подписан татуировкой с датой драки, только подтверждали первое впечатление.

У того, что спускался первым, в пальцах была зажата железная бита штормбольного полузащитника; второй нес на плече усиленный двуствольный башер, лупящий не одиночными фанга, а целыми горстями. Мутные глаза «спортсмена» подергивала болезненная пленка, а в уголках копилась прозрачная слизь, будто тот непрерывно плакал.

— А чо это у вас дверца нараспашку? — неприятным тенором протянул Плакса, с нахальной усмешкой осматривая подвал и его обитателей. И запанибратски подмигнул Сухому Носу: — Куо-куо, болезные. Как житуха?!

Он сошел с лестницы и остановился возле ближайшей калибровочной «дыбы», покачивая битой и по-хозяйски изучая еще активные дисплеи. Стрелок остался на нижних ступенях, осматриваясь с настороженным вниманием. Заметив меня, он подслеповато прищурился и брезгливо скривился:

— Байши… Брукс, а это еще чо за уродина?

Показное веселье Плаксы Брукса мигом испарилось. Вглядевшись в глубину спального блока и заметив меня, он тоже покривился и задумчиво положил оружие на плечо. Его хвост нервно дернулся, с лязгом задев острой насадкой ножку ближайшего стеллажа.

— Я просто клиент, — спокойно и негромко произнес я, внимательно наблюдая за реакцией паяльщиков. — И уже ухожу, не извольте беспокоиться.

— Хао, валяй, — не скрывая отвращения, протянул Плакса и вязко сплюнул на бетонный пол, — если ты тут не работаешь, то прям ща рыхло исчез.

Я медленно втянул кондиционированный воздух подвала и левой рукой осторожно натянул «Сачирато» на глаза.

п.1; г.6; ч.3

Могло быть так, что «Хвосты» пожаловали в «Нимнога паяим» случайно? Вряд ли, но я молил судьбу, чтобы это оказалось именно так. Чтобы они просто ушли, продав Сухому Носу и его сопливому приятелю пару ворованных консолей. И тогда я заберу Симайну, поднимусь в главный «офис», открою дверку и преспокойно растворюсь в потоках Гариб-базара. Но: