Страница 3 из 10
– Можно побыстрее! – толкает он парня, дергает меня за локоть и за собой тащит.
– Да не могу я так быстро! – уже ору, когда на улице оказываемся.
– А мне плевать, что ты можешь. Это ты меня искала, а не я тебя, – рявкает он и убирает руку.
Шагает к машине. Своему БМВ. Он что, за руль собрался?
– Ты же не сядешь пьяным за руль?
– Ты поговорить пришла или учить меня жизни?
– Поговорить. Давай сядем в машину.
– Не, я там усну. Говори тут, – сводит он руки на груди, опираясь на машину. Смотрит на меня исподлобья. Красивая сволочь. Даже без волос своих.
Я до сих в себя прийти не могу. Пять минут назад он почти был во мне, а сейчас мы стоим друг на против друга как бойцовские собаки. И как ему сказать? Хотя, как говорят, лучшая защита – нападение.
– Ты мне извинения должен.
Он сводит брови. Хмурится.
– Не понял. Я? Тебе?
– Да.
– Ты не попутала ничего? Это за что? За то, что влюбился? Прости, дебилом был. Сразу не разглядел, какая ты сука.
Я головой качаю.
– Ты обещал извиниться перед Олесей Васнецовой.
Он втягивает носом воздух, напрягаясь всем телом.
– Это тут причем?
– Я Олеся Васнецова. Извиняйся.
Он как с цепи срывается. Подлетает ко мне в одно движение и за горло хватает.
– То есть, я тебе дряни душу открываю, а ты решаешь это использовать? В очередной раз наебать меня?
– Нет… Это правда.
– Что. Тебе. Нужно? Не все у меня забрала? Не добилась цели?
– Тогда зачем я бы принесла показания Ирины?! Зачем бы изменила свои?!
– Что ты несешь?! Меня отец Глеба вытащил! Ты тут причем?!
– Какой же ты тупой придурок! – впиваюсь в его руку ногтями, чувствую, как от нехватки воздуха задыхаться начинаю. – Открой глаза!
– Я лучше их закрою и тебя больше не увижу. Нахуй ты сказала про Олесю?
– Потому что я она и есть. Потому что, когда ты меня изнасиловал, я забеременела. Потому что, когда я родила, мне сказали, что дочь мертва. «Потому что, когда тебя закрыли, мне за ложные показания обещали ее вернуть», – говорю на одном дыхании, чувствуя, как его рука на шее дрожать начинает.
– Ты сериалов обсмотрелась? Что за бред? Васнецова была длинная жердь с кривыми ногами и лошадиными зубами. А ты…
– А я?
– А ты кукла. Бесчувственная и порочная. Лживая сука, способная использовать чувства против мужика. Мне вот интересно, ты отцу реально сопротивлялась, или уже трахала его?
– Миш, – хватаю его двумя руками. У него уже крыша едет. – Детский дом, в котором была дочка, сгорел. Я не могу ее найти, мне нужна твоя помощь. Помоги найти Эллу, и я больше никогда тебя не побеспокою. Трахай шлюх, катайся пьяным, гробь себя. Но потом…
– Эллу?
– Да, я так ее назвала.
– Алис, ты не можешь быть Олесей. Это полная дичь.
– Зачем мне тебе врать. Теперь…
– Да откуда я знаю! – орет он и толкает меня. – А зачем вы с матерью подстроили убийство моего отца и меня посадили?
– Это долгая история.
– Отлично, расскажи ее.
– Помоги найти Эллу, и я сделаю все, что ты захочешь.
– Сдохнешь? – убивает меня, одним словом. – Давай? Я тебе помогаю тебе твоего ребенка найти, а ты убиваешь себя.
– Почему? – только и шепчу, чувствуя, как слезы градом. Губы соленые облизываю. – Почему ты хочешь моей смерти?
– Потому что отравляешь мою жизнь, потому что больно воздухом с тобой одним дышать, – дергает меня за кофту, натягивая ее до предела, почти в губы рычит. – Потому что ты сука в любви мне клялась, а потом предала. И знаешь, что самое смешное, я снова готов тебе поверить. Ебануться. Размазня. Знаешь, что ты со мной сделала, душу мне вывернула. Наизнанку блядь. Я думал, все думал, что нельзя так притворяться, не ну могла ты так искусно играть в любовь. Ты же блядь девственницей была. А сейчас что получается? Ты та страшила, которую я поимел, а значит реально пришла мстить мне? Значит не было никакой Алисы, только долбанная картинка, иллюзия? Отвечай! Как ты оказалась девственницей после всего? После родов, о которых ты мне говоришь? Ну?!
– Меня зашили, чтобы ты…
– Влюбился и убил ради тебя?
– Да.
– Да блядь! – отпускает меня резко, и я чуть не падаю. Он со всей дури бьет в машину. Потом садится в нее. – Хватит мне врать!!
– Миш…
– Ты хотела поговорить, я выслушал. Что – то еще?
– Отвези меня домой, – прошу тихо, понимая, что разговаривать с ним сейчас бесполезно. Он не поймет. Не простит. Не поможет. Может позже? Может все же после секса?
– Садись. Но молчи, если не хочешь, чтобы я нас не угробил.
Глава 5
Обхожу машину и падаю на переднее сидение. Пристегиваюсь, когда он стартует с места. Едет быстро, руль с силой сжимает. Отвожу взгляд от его разбитых в кровь пальцев. Синяки свежие, словно он дрался на днях.
– Адрес. Или мне тебя к себе везти?
«– Нет, нет конечно», – говорю адрес дома Инны.
– Трудно было в тюрьме? – не могу не спросить. Пожалеть его охота. Раны обработать.
– Не надейся, меня не смогли убить и даже ни разу не изнасиловали.
– Я этого не хотела.
– Значит хотела твоя мать.
– Она не моя мать… Моя мать…
– Не выноси мне мозг! Он и так у меня от твоей лжи взорвется скоро, – он набирает скорость, а светофоры словно по волшебству пылают зеленым огнем, давая ему возможность беспрепятственного проезда. Скорость дикая, но внутри все пылает от адреналина, что плещется внутри. Не сразу понимаю, что уже приехали. Как – то слишком быстро. Сердце все еще скачет по грудной клетке, а я сижу на месте, хотя пора бы уже выходить.
– Кончала то хоть по-настоящему? – вдруг спрашивает он, роняя руку мне на бедро. По телу тут же пускают ток, а я пальцы накрывают напряжённую ладонь Миши.
– Конечно. Все было по-настоящему.
– Пиздишь, как дышишь, – шипит он и дергает бедро на себя. Хватается за резинку брюк, на себя тянет.
– Миша, что ты…
– Рот лучше закрой, – сдёргивает штаны и меня на себя поднимает. Во дворе дома, кто угодно увидеть может. Но эта мысль сгорает в пламени, который охватывает тело, стоит его грубым губам мои захватить. Просто растоптать в порыве злой страсти. Его пальцы во мне, сильно растягивают, причиняя боль.
– Больно, – хочу слезть с него, но он прикусывает шею, дергая пальцами внутри активнее.
– Ты же говорила, что готова на все? Или опять пиздешь? А?
– Нет, – стискиваю зубы и упираюсь лбом в его шею Господи, он так близко, его запах поражает нервные окончания не дает возможности поразмышлять. Попытаться выбраться из западни.
Прелюдии не будет, это ясно, как и тот факт, что Миша не воспринял мой рассказ всерьез, слишком много неизвестных в этом уравнении. Пальцы почти сразу заменяют член. Вталкивается силой, не заботясь о моем комфорте. Я переживу это. Переживу, если только он поможет. Если только поймет. Если сделает то, что обещал и извинится. Несколько быстрых движений, царапающих влагалище, несколько рывков прямо в мою шею, несколько грубых «Ненавижу, сукаааа». Я не успеваю кончить, а он сдергивает меня с члена и толкает лицо к нему. Кончает на лицо. Тянет за волосы, рассматривая, как стекает его сперма.
– Даже не знаю, какой чаще я тебя представлял. Мертвой или обконченной.
Мне даже не верится, что он так говорит. После всего, что я рассказала.
– Миш, ты меня хоть услышал? – почти реву, стирая с лица липкую субстанцию, чувствуя на языке ее вкус.
– Думаешь я тебе поверил? – усмехается он. – Вы же с Ириной так и не получили деньги? Может ты опять хочешь меня развести на бабки?
Рука дергается сама. Пощёчина оглушает тесное пространство.
– Подавись своими деньгами! – бью его снова, жду что ответит, что причинит еще большую боль, но он только снимает с дверей блокировку.
– Красиво играешь, но больше веры тебе нет. Пошла вон.
– Знаешь, я тоже получается придумала себе Мишу. Того Мишу, который умеет любить, умеет за слова свои отвечать. А ты как был тупорылым мажором, таким и остался.