Красный тряпочник

— Ва… мфто?? — опухшим глазом несчастный посмотрел на своего палача, и слеза боли скатилась по его щеке. — Пвму?..

— За что? — шипящим, змеиным голосом спросил Красный тряпочник. Взглянул снизу-вверх в глаза жертве. Убийца был немного удивлён. — Ты, Петя, не догадываешься?

Шмыгнув, закованный в цепи механик отрицательно помотал головой.

— Хм, ты уже, видимо, не считаешь это ничем плохим… — махнул рукой Красный тряпочник. — Что ж.

С этими словами убийца направился к пешеходному подъёмнику, вошёл на платформу и нажал кнопку «вверх». Долгопятов выпучил глаза, в попытках освободиться стал дёргаться и старался издавать громкие звуки в надежде, что какой-нибудь идущий по перегону человек вовремя услышит его. Всё оказалось тщетно, ЗИЛ спал крепким сном, и некому было бродить по производственным помещениям в столь поздний и ставший для механика роковым час. Крики превращались лишь в жалкое мычание, собственные действия только усиливали зловещий звон цепей.

— Пфффффастмии… Пфффффастмии! — молил бедный рабочий. — Пммммите, пммммите!

— Простить?! — перемещавшийся на лифте убийца повернул голову через плечо. После он больше не обращал никакого внимания на болтающегося в воздухе Долгопятова.

Попав на вершину подъёма, Красный тряпочник открыл дверь ближайшего к спуску грузовика. Это оказался голубой ЗИЛ-130Л без кузова, с одной кабиной. Преступник вставил украденный ключ зажигания, повернул его, включил двигатель, а затем со всей силы зажал педаль газа и мгновенно спрыгнул на плоскую поверхность. Грузовик грозно рыкнул, словно большой зверь, перевалился через край и со всей силы глыбой покатился с горки. Завидев, как грозная махина несётся на него, стремительно увеличивая скорость, Долгопятов отчаянно задёргался, пытаясь хотя бы чуть-чуть отодвинуться от линии смертельного соприкосновения. Мчась накатом и издавая скрежет об асфальт, грузовик, как пробка через узкое горлышко, со всей дури прокатился сквозь спуск и на полном ходу влетел в стену и висевшего на ней Долгопятова. Раздался жуткий грохот, разные металлические детали отлетели в сторону, кровь страшно разбрызгалась вокруг. Капот, радиатор и перед аэрокара злобно исказились, фары разбились. Красный тряпочник устроил всё так, что ЗИЛ-130Л не полностью накрыл бедного механика, а врезался ему бампером точно в нижнюю часть тела. В результате рабочий умирал ещё несколько секунд со вдребезги раздробленным тазом и сломанным позвоночником, на цепях вися над капотом роковой машины.

Не подавая никаких признаков раскаяния, убийца спустился обратно на лифте. Его не волновало, что такой шум уж точно кто-то услышит из ночной смены и прибежит за выяснением причины. Преступник встал на подножку разбитого аэрокара и в полном спокойствии завязал на разбитом боковом зеркале кусок красной ткани.

––—––

Вспышка.

Несколько дней до убийства. Поздняя ночь. Воровато оглядевшись, Долгопятов по «липовому» пропуску оказывается в одном из компьютерных кабинетов научно-исследовательского центра. Ни капли не нервничая, словно делая это не в первый раз, механик включает системный блок самого дальнего компьютера. Монитор «Искры» зловеще отбрасывает зелёный свет на лицо Долгопятова, словно варящееся зелье — на лицо колдуна. Сейчас он не выглядит таким невинным.

Механик достал странного вида дискету, вставил её в накопитель, совершил несколько манипуляций при помощи мыши и клавиатуры, при этом оставаясь в перчатках. Долгопятов не хотел оставлять никаких следов.

«Искра» пискнула, рабочий резко вытащил дискету, выключил компьютер и собрался быстро уходить из помещения. Он даже вернул мышку в то же положении, в котором она и была, закрыл дверь и двинулся прочь.

[1] НИИ — Научно-исследовательский институт.

[2] П/я — Почтовый ящик. В СССР секретные предприятия и учреждения часто называли «почтовыми ящиками» или просто «ящиками».

[3] НПО — Научно-производственное объединение.

[4] Песня «Пачка сигарет» группы «Кино».

[5] МКВД — Московская кольцевая вакуумная дорога. В реальности: МКЖД — Московская кольцевая железная дорога.

[6] ЦОС — центр общественных связей.

Глава V. КРЫСЫ В ТУННЕЛЕ

Мы — крысы в подполье общества, не признающие его запретов и правил. Чем мягче законы общества, тем больше в нем крыс. Ведь в деревянных домах крыс было больше, чем в зданиях из бетона, что пришли им на смену. Но и там водятся крысы. Сейчас наше общество построено из железобетона и нержавеющей стали. Щелей стало меньше, и крысе приходится быть изворотливой, чтобы их обнаружить. В таких условиях выживают только стальные крысы

Г. Гаррисон, «Стальная крыса».

Вспышка.

— Да, это всё-таки наш «клиент», — уверенно подтвердил Ярослав. Подъёмник уже приехал вниз. Поломанную машину давным-давно отогнали в другое место тягачом, оторвавшиеся детали, пыль, крошку и останки Долгопятова убрали. Остались лишь следы столкновения ЗИЛа со стеной.

— Значит, подтверждаете? — несколько заискивающе спросил Шахматов.

— Подтверждаю, вот только не всё чисто-гладко на вашем предприятии, — строго выразил претензию Ярослав.

Идущий к лифту рабочий при словах Коломина шире раскрыл глаза и зашагал быстрее, сделав вид, что ничего не слышал.

— Так на каждом крупном… — начал, было, оправдываться Шахматов.

— Кто обнаружил тело Долгопятова? Кто был рядом с трупом первым? — казалось, теперь Ярослав устраивал допрос Шахматову. — Кто начал следственные мероприятия?

— Мм, кто-то из идущих в цех его коллег нашёл его в таком положении… — вспоминал ВОХРовец. — Потом прибыли парни из военизированной охраны и ведомственная разведка, стали всё тут обыскивать.

— Товарищ старший сержант, вы понимаете, что сейчас признались в нарушении вашим предприятием законодательства Союза ССР? — резко бросил Ярослав. — Вы не имели права ничего предпринимать до приезда сотрудников МВД!

— Товарищ капитан, все вопросы к моему руководству, я лишь простой солдат, — без особого желания попытался оправдаться Шахматов, поникнув, как обиженный мопс.

— Все вы так говорите, — обычно спокойный Коломин стал ходить туда-сюда, размышляя. — У Долгопятова было две нелегальные вещи, которые не зафиксированы в наших протоколах. Следовательно, их взяли ваши. Товарищи дорогие, это называется уничтожение улик, препятствие следствию и даже, возможно, сокрытие иных преступлений.

Другие два ВОХРовца недовольно переглянулись друг с другом.

— Товарищ капитан, да что вы так взъелись? Может, этот проклятый Тряпочник их забрал? Да и вообще, откуда вам вдруг стало всё это известно… — пытался оправдываться Шахматов.

— Неважно. Экспериментальный отдел на то и экспериментальный, чтобы полностью расследовать такие сложные случаи, — отрезал Ярослав. Переключился на другую тему: — Помещение триста три, научно-исследовательский центр. Что там?

— Вычислительный центр. Прикреплён к отделу экспериментальных грузовых аэромобилей, — с заметным недовольством подал голос третий охранник.

— В деле не написано, что простой механик имел туда допуск, — прищурился Коломин.

— Подтверждаю, не имел. Но что, неужели Пётр как-то пробрался туда? Зачем? — недоумевал Шахматов.

— Ведите меня туда, — приказал Ярослав.

— Но, товарищ капитан… — немного опешил старший сержант. — Чтобы попасть в научно-исследовательский центр, нужно заказывать отдельный пропуск.

— Значит, заказывайте на меня немедленно. Мне абсолютно побоку на вашу местечковую бюрократию. Нужно выяснить, как и для чего туда пробирался наш «простой» рабочий.

— Слушаюсь. Будет вам пропуск. — Шахматов двинулся к интеркому, коих на каждом углу было навешано пруд пруди для наличия связи во всех точках завода.

Четвёрка полностью прошла перегонный блок и через КПП попала в сияющий белизной научно-исследовательский центр. Мощный грузовой лифт с вручную открывающимися дверьми быстро привёл их на третий этаж. Широкие высокие окна просторного коридора, похожий на университетский, выводили на просторный испытательный аэромобиледром. Над его идеальной трассой уже летал какой-то экспериментальный гоночный болид, отчасти похожий на «Метеор» Ярослава. Синхронно с опытным аэрокаром по кругу двигался стационарный робот с камерой, крюками и ещё какими-то измерительными электроприборами. Несколько учёных и инженеров, словно болельщики «Формулы-1», малой кучкой сидели на трибуне и следили за ходом испытаний. Кажется, у них всё шло по плану.