Красный тряпочник

Коломина на секунду окликнул Жилин.

— Ярослав, в экстренной ситуации они должны были эвакуироваться в точку «Храм». Надеюсь, ты знаешь, где это. Внутри объекта не пробьётесь, это крепость в крепости, так что бейте чем-то в левый глаз, там серьёзный строительный дефект, — инструктировал Жилин.

— Спасибо, товарищ майор. — Ярослав собрался забираться в «Метеор».

— Капитан, и вот тебе подарок. Проект «Эол», сдвинет с места сам Экскалибур. — Квартирмейстер бросил в руки Ярославу диковинный воздухомёт. На возможные возражения ответил: — У нас своего такого добра хватит, не переживай, справимся. Удачи!

Внутри «Метеора» Ярослав и Вова поменялись местами: последний всё же очень давно не водил машину. С протяжным рёвом «Метеор» торпедой взлетел в московское небо, оставляя позади полыхающую Калужскую площадь и её окрестности. Терпящим поражение протестующим вот-вот была готова прийти на помощь советская милиция. Аэромобиль устремился в общем потоке по бывшей Большой Якиманке.

— Да уж, даже я не предполагал, что они зайдут настолько далеко, — уже достаточно измотанный на сегодняшний день, Коломин напряжённо рулил. Аэромобильный траффик, словно косяк рыбёшек перед акульей стаей, опасливо искажался под влиянием развернувшихся городских столкновений. Сейчас столица по-настоящему стала красной во всех смыслах.

— Они не ожидали, что у народа лопнет терпение. Я сам удивился, чего это так наши прониклись симпатиям к чужим людям, проживающим по ту сторону океана. Хотя, уверен, это послужило лишь триггером — усталость и унижение от невыносимой лёгкости бытия стали главными причинами восстания, — беспечно откликнулся Вова, словно это было для него всего лишь очередной авантюрой. — Но признайся, чтобы ты без меня делал?

— Чёрт, мы забыли заехать за бронёй для тебя, — заметил Ярослав, глядя на Вову, который был одет как обычный гражданский.

— Ярик, не забывай: я всегда действую налегке. — Тряпочник постучал по лбу указательным пальцем.

— Не сокращай так по-дур… — хотел ответить Коломин, но очередная очередь вновь прошлась по «Метеору». — Аэроциклисты «Гаммы»!

— Держи ровнее и давай сюда свою-чудо пушку! Разберёмся.

Вова опустил стекло дверцы и высунулся наружу вместе с весьма массивным оружием. Одно нажатие на спусковой крючок — и мощнейший воздушный поток скоростным молотом вбил вражеского аэроциклиста вместе с транспортом в стену одного из домов. Другой неприятель увернулся от второго залпа, совершив двойную «бочку». Кроме того, выяснилось, что воздухомёт весьма терял свою эффективность на дальних дистанциях. Аэроциклист просёк это и стал постреливать на расстоянии. Вова тоже не растерялся и быстро сменил чудо-оружие на обыкновенный автомат. Точная очередь — и боевик слетел с аэроцикла в пропасть, оставив транпорт бултыхаться без хозяина. Третий противник резко возник откуда-то снизу, но в руках у Вовы снова появился воздухомёт. Выстрел — и «гаммовец» также вылетел с сиденья в массивную бетонную колонну неподалёку, что поддерживала один из мостов.

На примчавшийся КАМАЗ «гаммовцев» с очередными миниганами в кузове Вове пришлось потратить аж три выстрела. Последнее попадание из воздухомёта грузовик уже не выдержал, клюнул кабиной, отклонился с траектории движения и влетел в ближайший столб. А рой дронов, попытавшийся в какой-то момент облепить скоростной аэромобиль, был разогнан одним-единственным нажатием спускового крючка.

Бортовая ЭВМ «Метеора» показала на экране своего монитора, что Малый Каменный мост, переходящий в улицу Серафимовича на острове Балчуг, перекрыт. Ярослав прищурился и действительно разглядел бронированные УАЗы «Гаммы» с пулемётными турелями на крыше. Стрелки бронеаэромобилей запросто могли изрешетить ЗИЛ-113Л, несмотря на его повышенную защищённость. Коломин было собрался повернуть на Малую Якиманку, но вдруг кто-то мощно прошёлся по «уазикам» боевиков. Одна машина вспыхнула, а другая явно прекратила подавать признаки жизни.

— Капитан, путь тебе освободил. Потом проставишь кружечку крепкого, знаю одно место на Патриках, — доложил позывной «Коробочка», командир милицейского бронетранспортёра, ранее прикрывавшего команду Боровикова при штурме логова Яхьяева в Тёплом Стане.

— Спасибо, друг! — Коломин смог беспрепятственно пролететь мимо прекратившей представлять опасность техники.

Вспышка.

— Твои неплохо так хреначат «Гамму». Гражданские стали нести меньшие потери. Боров вовсю рвёт и мечет, командуя, — поделился узнанным Вова.

Ярослав удовлетворённо кивнул. До точки «Храм», коей являлся, как некоторые читатели могли догадаться, Дворец Советов, выстроенный на месте Храма Христа Спасителя, оставались считанные полкилометра. В одной из «вспышек» Коломин смог разглядеть бронированные лимузины ЗИЛ — «членовозы», на которых в спешке спасались министр МВД и председатель КГБ, но даже чисто теоретически догнать их уже не мог. Весь персонал Дворца Советов стал спешно эвакуироваться, и в монументальном здании начали оставаться лишь бойцы «Гаммы» — стандартной вариации, «тёмно-серые», и усовершенствованной, «индиго». Согласно заранее разработанному плану, предполагавшегося для использования не обязательно «Гаммой», но и иными силовыми структурами для защиты здания и высших государственных лиц, огромный комплекс Дворца Советов превращался в совокупность крепостей, которые, как одна большая матрёшка, представляла собой одну сплошную суперкрепость. Помещения, коридоры, лестницы, внешние и внутренние окна — всё здесь прекрасно подходило для глухой тотальной обороны.

Лифты или останавливались, или могли вызываться защитниками лишь на определённые этажи. Массивные, казалось бы, лестничные марши из мрамора буквально за пару минут при помощи скрытых механизмов уезжали в невидимое секретное пространство, быстро отрезая вероятных атакующих от верхних этажей, как в сказочном замке. Пуленепробиваемые камеры, вставленные в глаза исполинских статуй, давали прекрасное изображение происходящего внутри. Пулемётные турели — как автоматические, так и управляемые человеком — ждали неприятельские толпы на постаментах, сливались с потолочной лепниной на границе света и тени, прятались за многочисленными красными знамёнами, мимикрировали под фонтаны и светильники. Некоторые бронзовые и мраморные головы различных коммунистических деятелей при одном нажатии кнопки начинялись взрывчаткой по незримым трубочкам и в любой момент готовились поразить незадачливых штурмующих в спину. Сетки лазеров, выпускаемые датчиками и сенсорами самого разнообразного назначения, безустанно сканировали окружающее пространство на предмет опасностей, грозящих защитникам. Одни коридоры и помещения запросто могли менять своё месторасположение, словно рёбра кубика Рубика, другие просто герметично изолировались при малейшей угрозе и, например, заполнялись смертельным газом до потолка.

Дворец Советов превращался в многоэтажный, многоуровневый лабиринт, в котором при должном уровне командования обороняющиеся могли держаться при достаточно скудных ресурсах во время десятикратного превосходства противника. Штурм в лоб подобного объект даже для крупного и хорошо слаженного соединения атакующих уже мог закончиться роковым для них образом, не говоря уже о Ярославе и Вове, в распоряжении которых оказывались лишь ручное стрелковое оружие и легкобронированный, по меркам военной техники, скоростной аэромобиль. Соратники должны были пойти на хитрость.

Полные злобы и отчаяния, председатель КГБ и министр МВД укрылись в самом высоком и надёжном месте Дворца Советов — в голове гигантской статуи Ленина, где, как писалось ранее, располагался зал для заседаний Политбюро ЦК КПСС. Попасть туда можно было только на специальном лифте, при необходимости управляемом только самими высшими чинами непосредственно из зала. Через пуленепробиваемые стёкла глаз Ильича два главаря распавшейся наркомафии наблюдали за полыхающей не только неоном, но и реальным огнём Москвой, где в течение каждой секунды власть их продолжала всё таять и таять.