Красный тряпочник

— Я так много хотел спросить у тебя, так много о чём поговорить. Как ты, кем ты был всё это время, что с тобой происходило… Но этому уже не быть в нашей жизни. Стало быть, если ты возвращаешь справедливость, то, чтобы её вернуть, необходимо закончить со мной? Ведь я последнее звено, Вова. На мне цепочка началась, на мне же она и прервётся, — фаталистично заключил Градов.

Внезапно Вова рухнул на колени на влажную плитку ванной комнаты и заплакал навзрыд. Даже анализирующий в тот момент прошлое Ярослав, являвшийся как бы невидимым третьим участникам действа, открыл рот, поразившись увиденному. Никогда он не видел Красного тряпочника в подобном состоянии.

— Простите, меня, профессор, простите за всё. Но я не сделаю этого. Не могу. Даже после того, в чём вы участвовали. Даже после того, как своими действиями свели на нет то чистое, доброе и светлое, чему учили нас в Институте. Даже после неимоверных страданий тех людей — да, пусть не в Европе, но за океаном. — Слёзы катились из чернильно-чёрных глаз Вовы. Из рукава его в ладонь выскользнула острая бритва, которую он не в силах был применить. — Другие люди умирали в мучениях от переделанного «Псио». Других членов преступной цепочки я уничтожал безжалостно и хладнокровно. Но вы для меня не «другой». Свои друг друга не уничтожают — этому вы меня тоже учили.

— Вова! — по-доброму воскликнул Градов и погладил бывшего подопечного влажной рукой по безволосой голове, исчерченной чёрными от «Псио» венами. — Всё пришло к тому, к чему шло. Я не должен был во всё это втягивать себя и других людей. Собственный эгоизм и одновременно моя любовь к вам завели меня на скользкую дорожку, с которой уже невозможно было сойти. Ты прав: как учёный муж и организатор проекта «Зевс» я знал о последствиях переработки «Псио» в наркотик с самого начала, а следовательно, должен понести ответственность. Даже если я не паду от твоей руки, то это произойдёт от руки государственной. Мы все очень далеко зашли. Ты вывел Ярослава на правильный след, и вскоре он поймёт, что я имею непосредственное отношение к преступной группировке, и будет вынужден арестовать меня.

— Ярослав не причинит вам вреда, он что-нибудь придумает. Даже, если вы попадёте в тюрьму, вас не казнят. Шуров вон вам в подмётки не годится, а ему всё равно ничего не сделали, — уверял Вова.

— Нет, дорогой мой, однажды во время репрессий я через всё это уже прошёл. В эту систему я больше никогда не вернусь. К тому же, так как я могу показать пальцем на сильных мира сего, там меня постараются умертвить быстрым, но кошмарным способом. Я этого не хочу, — в категорическом отрицании помотал головой Градов.

— Так покажите же пальцем, Аркадий Константинович! Мы оба знаем тех, кто всё это изначально затеял. Не вы истинный главарь банды. Вас подставили и завели в эту паутину специально. Давайте покончим со всем этим вместе! — сердечно предложил Красный тряпочник.

Градов подумал лишь пару секунд.

— Покончите со всем этим ты и Ярослав. Я же наделал очень много нехороших дел, Вова, и нет мне ни оправдания, ни прощения. Хороших вариантов для меня не осталось. — Профессор взял из рук Тряпочника опасную бритву. Парой эстетичных движений совершил смертельное роковое действие и опустил раненные руки в тёплую водичку. — Не забудь всё верно объяснить Ярославу. Прощай, Вова. Я всегда любил вас.

— Прощайте, профессор. Я побуду с вами, — снова зарыдав, Вова остался сидеть рядом с ванной, в которой из жизни стал стремительно уходить Аркадий Константинович. — Я вас не оставлю…

––—––

— Боже… — Коломин инстинктивно положил ладонь на лоб, полностью защищённый шлемом «Витязя-4». На его глазах тоже появились слёзы.

— Теперь ты всё понимаешь, Ярослав. Аркадий Константинович стал заместителем главарей ОПГ. Он не знал о роли Юрика, который собирался тебя погубить (и никогда бы этого не допустил, вышел бы из игры, узнав), но втянул в схему старого друга, Белозерцева, чья дочь оказалась смертельно больна. И ужасная круговерть беспощадно завертелась, цепочка замкнулась и удачно начала функционировать, — вздохнул Вова. — Ты говорил, что я убиваю ни в чём не виновных людей, а даже если и виновных, то я не имею права брать на себя работу следствия и суда.

Ты знаешь, что происходит с неносителями при приёме «Псио» вовнутрь. Недавно ты снова в этом убеждался, когда погибла банда Яхьяева. Но представь, друг мой, что произойдёт, если процесс аннигиляции замедлить, растянуть во времени. Да, мозг не взорвётся сквозь череп сразу. Да, он даст наркоману часть наших способностей, пусть кривых, косых, мутных, размытых, неопределённых. Что-то там он сможет напророчить, словно полусумасшедшая Пифия. А потом? И из-за модифицированной версии «Псио» головной мозг человека всё равно начнёт разрушаться: усыхаться, склеротизироваться, кровоизъявляться. Болезнь Альцгеймера или инсульт покажется тут недомоганием вследствие обыкновенной простуды по сравнению с зависимостью от «Псио» и его разрушительным влиянием. В конце концов мозг прорвёт, и он таки вытечет через естественные отверстия нашей головы!

Трудно сочувствовать безликим однородным массам, поэтому я предпочитаю в качестве примера приводить трагедию отдельно взятого человека. В первой вырезке ты прочитал про Агнесс Лам. Она была обыкновенной семнадцатилетней школьницей из Оклахомы. Затем из-за ссоры с родителями подсела на «Псио» — ещё до того, как он стал известен в качестве Наркотика предсказателей. Предвидела разорительное наводнение в соседней Луизиане, избрание нынешнего губернатора её штата, внезапную массовую забастовку профсоюзов всех АЭС страны. Была буквально обделена вниманием СМИ. Однако всё оно вскоре сошло на нет, как юная Агнесс окончательно тронулась рассудком, полностью прекратила соображать и оказалась не в силах обслуживать сама себя. В конце концов мозг её разжижился до состояния каши, и закончила она жизнь свою на больничной койке.

Таких историй случились десятки тысяч по всей Северной Америке. Рушились дружеские, семейные, любовные, культурные и деловые связи. Начала поттрещивать экономика, резко скакнула вверх преступность, кратно увеличилась нагрузка на полицию, общественные службы. Никто не знал, что это, и как с этим бороться. А впавшие в зависимость люди продолжали выдавать из себя всё более невероятные и невероятные предсказания будущего, ужасавшие и вгонявшие в ступор людей здоровых. Страны стали катиться в ад.

Если это происходит где-то за океаном, то это не значит, что в нашей жизни этого не происходит. Однако наши «пациенты» из преступной цепочки думали иначе. Кто-то из них занимался криминальной деятельностью, исходя от благих соображений и любви к ближнему, как Градов или Белозерцев. Семиструнный-Проталин делал это, исходя из желания сохранить и развить культуру и искусство. Третье вовлеклись из-за собственных ущербности, неполноценности или идеологической накачки навредить незнакомым людям, которые ничего им плохого не сделали. Четвёртые просто хотели подзаработать, наплевав, что деньги эти будут полностью заляпаны кровью.

Все убитые мной называли себя людьми подневольными, от которых ничего не зависит. Они даже себя так и называли — звеньями цепи. Но действительно ли у них не было воли и выбора? Ведь они стали заниматься этим по собственному желанию, никто никуда их не тянул насильно. Да, они являлись всего лишь шестерёнками, но если бы эти шестерёнки не крутились, то и кровавый механизм этот никогда бы не заработал. Мир не стал бы идеальным, но дополнительных страданий в нём не началось. И вытворяли они это, будучи уверенными в собственной безнаказанности. Траектории уходили высоко в небо и улетали далеко за океан, и участники ОПГ, являясь недоступными для анализаторов, поверили в свою неуязвимость. Только они в своей хитрой и отлично продуманной схеме не учли одного фактора. Меня.

Я отправлял разных скотов на тот свет, но эти привлекли моё особое внимание. Вышло это чисто случайно, по оплошности одного из них. И тут передо мной всплыло всё, от чего я убегал и что старался забыть: ребята-анализаторы, профессор Градов, Институт, «Псио», проект «Зевс». Я не верю в судьбу, но, похоже, от этой штуки реально не скрыться, друг мой. Я вошёл в игру. И раз даже легендарному Экспериментальному отделу не виделось, что нужно совершить возмездие за невинно пострадавших и убиенных, то эту задачу решил взять на себя я. Как им вдруг стало боязно, как сразу все они решили залечь на дно, стали самооправдываться и лепетать, когда осознали, что всё-таки будут наказаны за свои преступления. Зарвавшиеся подонки должны время от времени принимать ледяной душ, иначе и дальше будут плодить всё более и более гнусные дела!