Красный тряпочник

К сожалению, даже с моими способностями я не могу предвидеть всех исходов будущего. Я не знал, что смерть Гирина приведёт к кровавой бойне, устроенной левыми боевиками в Красногвардейском исполкоме. Мне правда жаль, что многие посторонние люди погибли в тот день. Их смерть мне ничего не принесла, лишь, наоборот, привлекла дополнительное внимание к моей персоне. Мне это было совершенно ни к чему.

Тем временем наркотик, переделанный «Псио», под завязку размещался в секретных ящиках ЗИЛов-130Л-бис, которые перегонялись людьми Гирина из «Оптикостроителя» к грузовому терминалу «Шереметьево». Но, чтобы допустить аэромобили на экспорт, нужно было доказать, что они приобретены легально у завода-производителя или авторизованного дилера. Так как машины были де-факто угнаны, нужных бумаг не было на руках. Вся преступная цепочка могла порушиться при въезде в аэропорт. Тогда главари банды вышли на Жанну Лужицкую, нечистую на руку таможенницу. У воротил на неё был компромат, так как ещё давно она уже успела засветиться в крупных махинациях и сразу была взята «на крючок». Она согласилась закрыть глаза на какие-то «левые» грузовики и особо не задавала вопросов. ОПГ отделалась лишь минимальной косметической подделкой кое-каких документов на аэромобили.

––—––

Вспышка. Небольшое помещение, освещённое только настольной лампой.

— Жанночка, Жанночка. Столько всего мы с тобой провернули, столько историй. А тут ты чего-то морозишься, в отказ идёшь… — с полушутливым упрёком протянул главарь.

Лужицкая, всё ещё одетая в официальную форму таможенной службы, жеманно сделала затяжку дорогой американской сигаретой.

— В том-то и дело, что столько историй, — не смотря на собеседника, пространно усмехнулась Жанна. — Столько историй, что мне уже на всю жизнь хватило. Больше не надо.

— Жанночка! — в сердцах воскликнул неизвестный. — Ты за весь срок своей службы накуролесила не как слуга государева, а как истинная прожжённая бизнесменша. Поэтому в твоём положении грех было бы отказывать.

— Ладно, чё тебе надо? — женщина мигом изменилась в лице и метнула гневный взгляд на своего собеседника. — Выкладывай и вали уже, шантажист чёртов!

Организатор ОПГ нисколько не оскорбился с этого выпада Жанны, а напротив, даже развеселился и рассмеялся.

— Во-от, вот это настрой! Узнаю старую добрую товарища Лужицкую. В общем, у нас есть грузовички «серые», бумаг будет минимум. Пойдут во время твоих смен, ты на них особо не обращай внимания и других отводи по возможности. Ну а про особо упёртых сообщай нам, этим уже мы займёмся, — наказал теневой делец.

— Всем плевать на гордости отечественного хреностроения, проедут через контроль, как пить дать. Только чтоб, не дай бог, ничего не рвануло в самолёте! — Жанна выставила своё условие. — Как тогда, когда вы возили в ЮАР. Меня, чёрт подери, чуть не подвели под монастырь!

— Не волнуйся, не волнуйся. Никаких боеприпасов и прочих взрывчатых веществ, — успокоил собеседник. — Зато нам сильно поможешь, и сама неплохо заработаешь.

— Согласна. Остальные технические детали присылай оговорённым способом.

Вспышка.

––—––

— Однако от Советского Союза до Соединённых Штатов нужно было, чтоб кто-то сопровождал груз. Причём на «своём», постоянном самолёте. А сам груз, состоящий из одних ЗИЛов, надо было чем-то разбавить, — продолжал рассказ Вова. — Но на данном этапе это оказывалось не главной проблемой. Через кого-то нужно было наладить систему сбыта и оптовых продаж в Северной Америке. Работники посольств и сотрудники КГБ за рубежом не подходили — их могли бы быстро раскусить свои. Нужен был человек не от государства, и в то же время находящийся с ним в постоянной конфронтации, живущий одновременно на несколько стран, имеющий официальные и неофициальные глубокие связи с западными бизнесом, политикумом, сферами культуры и искусства. Выбор пал на Эрнеста Семиструнного-Проталина, эстета, режиссёра и последнего представителя своего рода. Он, кстати, обладал отличной коллекцией редких аэромобилей. Теперь можно было сделать вид, что это Эрнест гоняет туда-сюда между континентами свои уникальные машины, например, для выставок, фестивалей и музеев, а «зилки» — это так, побочная цель в коллекционировании или какая-то временная причуда знаменитого сумасброда. «Сто тридцатых» было так много по всему миру и России, что, действительно, на них никто не обращал особого внимания.

На роль же сопровождающего выпал Артём Ключников, дружок майора Жилина. Легендированное имя — Андрей Иванов, агент КГБ под прикрытием. Ему было поручено приглядывать за «бисами» на этапе погрузки, полёта и разгрузки. Однако для частой перевозки такого большого количества аэромобилей через океан и обратно нужен был большой и мощный самолёт. Ключников посоветовал организаторам преступной схемы ту самую «Мрию» с бортовым номером «USSR-82007». Она-то и посетила крупнейшие американские города, после чего в них почти сразу вспыхивала Эпидемия предсказателей. После этого её вычеркнули из всех авиационных реестров и регистров, в чём смогли открыто убедиться твои коллеги.

— Но на Семиструнного-Проталина они вышли не в России? Они подошли к нему через ту француженку, Жаклин Моро. Он был приличным и порядочным человеком, на что он-то купился? И кем она являлась на самом деле? — вопрошал Ярослав.

— Двойная агентка КГБ и ЦРУ, шпионка мировой закулисы, эмиссар глубинного государства — там всё смешалось, и я сам уже устал в этом разбираться. Понятное дело, что она не являлась никакой актрисой, — в который раз усмехнулся своей коронной улыбкой Вова.

––—––

Вспышка. Квартира Ключникова на Нижегородской.

— Вы сильно рискуете, товарищ п… — не договорил агент спецслужб под прикрытием.

— Тише ты! — шикнул на него один из главарей. — Совсем позабыл правила элементарной безопасности?

— Виноват. Так что вы хотели договорить? — Ключников уселся в кресло перед столиком, на котором стояла бутылка водки «Столичная» вкупе с закуской, состоящей из тарталеток с чёрной икрой или жирных маслин.

— От тебя требуется минимум. Немного совместишь долг Родине и возможность подзаработать. Мы капитально подгадим американцам. Ты поймёшь, что происходит, как пойдут первые новости. Но если попытаешься выйти из игры из-за внезапно разыгравшегося чувства благородства, отправишься кормить рыб на дно Атлантики вместе со своим самолётом. Уяснил? — наказал главарь.

Ключников лишь самоуверенно усмехнулся.

— Верность Партии — Верность Родине, — разведчик повторил девиз своего ведомства. На будущих жертв нового смертоносного наркотика ему было абсолютно наплевать.

Вспышка. XVI округ Парижа, тихий Т-образный перекрёсток узких улиц Аннонсьасьон и Жан Болонь. Приличное эстетское кафе напротив католической Церкви Богоматери Милости в Пасси. Полдень, мягкие кучевые облачка, словно пух, неспешно плывут под крышами и мансардами.

Эрнест Семиструнный-Проталин, слегка покачивая чашечку с латте, с дворянским презрением смотрит на камеры, датчики и различные виртуальные конструкции, сплошь навешенные на историческую застройку французской столицы. Он был человеком из прошлой эпохи в хорошем смысле этого слова и не переносил столь вульгарных перемен и новшеств.

Напротив режиссёра сидела Жаклин Моро, несуществующая женщина с полностью выдуманной биографией и абсолютно теневой реальной жизнью. Демон, адвокат дьявола, эмиссар преисподней — она, несмотря на внешнюю красоту, не вызывала никакого доверия у чистого душой человека. В том числе, до сих пор не верил ей ни на йоту и сам Семиструнный-Проталин.

— Я гулял по Парижу, встречался и разговаривал с разными людьми из самых разных сфер и понял одно. Даже если я заложу всё, что имею, включая недавно отреставрированную усадьбу, я в лучшем случае покрою половину бюджета фильма про Императора. Если бы не эта чёртова революция, мой род сохранил бы все финансы и предприятия, и мне бы хватило на это мероприятие. Но сейчас… — раздосадованно сетовал Эрнест. — Сейчас мои старые и надёжные партнёры, спонсоры и режиссёры, лишь с сочувствием покачивают бородами. Боятся, что, скорее всего, фильм не окупится, но не понимают бараны, что не всё искусство обязано окупаться!