Красный тряпочник

«Подберёзовички», — на погнутой проржавешей табличке едва читалось название бывшего населённого пункта.

Екатерина назначила встречу в крайнем здании на окраине хутора. Приставалову женщина написала, что под домом находится отодвигаемая печка, под которой располагается спуск в небольшое подземное укрытие — что-то среднее между погребом и катакомбами. Печка сдвигалась, отъезжая на скрытых рельсиках, при помощи определённых, но не сложных манипуляций. И зачем информатору всё понадобилось так усложнять? Прямо на глазах вырисовывалась целая шпионская история. Хотя всё дело Красного тряпочника уже походило на шпионскую историю, нежели на простую активность слетевшего с катушек маньяка.

Коломин было уже подходил к нужному дому, как вдруг, тревожно ударив по мозгам, включился «Зевс». Вспышка. Екатерина сидит в подвале со связанными руками, ногами и заполненным кляпом ртом. Она будто чувствует, что дружески настроенный человек приближается к ней, и, отчаянно выпучив глаза, начинает громко мычать из-за всех сил. Предупреждение о засаде? Вспышка. Час назад из дома выходят несколько членов «Гаммы» и устремляются к вертолёту, севшему на ровной естественной площадке недалеко от хутора. Вспышка. «Зевс» переводит взгляд Ярослава на стол, на котором стоит какое-то сложное устройство. Коломин различает боеголовку небольших размеров, подключённые к ней при помощи проводов полевой лэптоп и специальный военный таймер. Последний прибор отсчитывает свои последние секунды. Ярослав объективно не успевает добраться до информатора.

— Екатерина!!! — Коломин, внутренне осознавая, что не сумеет спасти женщину, всё равно изо всех сил ринулся к одноэтажному дому, на ходу не забыв надеть противогаз.

Гаркнул дьявольский оглушающий рёв, и мощнейшей взрывной волной Ярослава откинуло от расщепляемого на атомы здания, словно лёгкую тряпичную куклу. Ослепляя, перед лицом непроходимой стеной воцарило адское пламя. Совершив невольное сальто в воздухе, Коломин крутанулся и, успев зацепиться за рыхлую почву «Кошачьей лапой», больно приземлился на руку и лопатку. Мимо головы, подмышек и паха в смертельной близости пролетели полыхающие угольки, дымящиеся головешки и острые, точно ножи и копья, раскалённые куски металла. Грозный поток воздуха было чуть не поднял его над поверхностью, и только надёжный трос не дал отлететь человеку ещё дальше по опасной и неопределённой траектории. Счётчик Гейгера и «Тиресий» в ухе истерично заголосили дуэтом, одновременно перебивая друг друга и в то же время производя единую какофонию безумия. Поднявшись, Ярослав сделал пару шагов прочь от эпицентра взрыва и снова рухнул оземь, изничтоженно взвыв. «Пантера-3» оказалась пробита в нескольких местах, на стекле противогаза по диагонали прошла глубокая трещина, но «Зевс» функционировал исправно, очками «Тиресия» сумев спасти глаза Коломина от неминуемой слепоты.

Отползя ещё на десяток — другой метров, Ярослав инстинктивно оглянулся. Дохнуло поистине неземным жаром, и Коломин различил двадцатиметровый ядерный гриб. Он попытался ещё раз встать, но, ахнув, потерял сознание и свалился в какую-то глубокую канаву, предохранявшую его от излишнего излучения.

***

Уже стемнело, и на лес опустилась ночь. Лишь огонь дикого пожарища, полыхая на месте большей части хутора, зловеще освещал окрестности. Коломина разбудил сварливый голос Боровикова, буквально сверлящий барабанную перепонку через динамик наушника.

— Чёрт подери, да скажите же, что он жив! Сержант? — рычал Боров, не в силах прийти в себя. Как выяснилось, руководитель очень сильно переживал за своего подчинённого, хоть в большинстве случаев всегда старался это скрывать.

— Я не могу подтвердить, товарищ полковник, — отозвался Пасечник, видимо, находившийся где-то на стадии спешного марша. Сослуживице бежал через лес выручать своего товарища. — Его показатели жизнедеятельности в относительной норме, мы идём на них. «Зевс» автономно загрузил нам безопасные тропы, мы идём кратчайшим маршрутом, но боюсь, что мы чисто физически не успеем!

— Это не «Зевс» загрузил, это отправил Ярослав, находясь без сознания. В критической ситуации подсознание анализаторов способно на такое, Градов не зря их натаскивал… — пояснил Боров.

На линии появился третий собеседник, зашуршав микрофоном.

— Да, Антон, не зря, — в эфире появился профессор Градов. — Что с Ярославом, куда ты его послал? Уже второй раз за день мне приходит просто лютый отчёт… В этот раз, если я ничего не путаю, Ярослав угодил в эпицентр ядерного взрыва!

— Вы не путаете, проф, — устало прокашлявшись, Коломин смог подняться на ноги, отдышался и внимательно осмотрелся. Затем из аптечки он достал уцелевшие инъекторы и по очереди вколол их себе через специальные клапаны в броне. В глазах прошла рябь, словно на поверхности воды, и телу стало немножечко легче.

— Ярослав!!! — Боровиков и Градов радостно вскрикнули одновременно. На заднем фоне раздался вымученный всхлип: похоже, рядом с Антоном Владимировичем стояла Таня и тоже всё внимательно слушала.

Оклемавшись, Ярослав ринулся прочь от эпицентра взрыва к лесу. От лопатки стрельнуло в ногу, Коломин стал прихрамывать, но, сжав челюсти, всё равно продолжил свой путь. Через какое-то время он смог уйти с открытой местности в чащобу.

— Товарищ полковник, это всё «Гамма». Они всё знали и устроили засаду. Нашего осведомителя, видимо, дезинформировали, а информатор была лишь приманкой. Как только я вышел к поселению, они взорвали миниатюрный ядерный заряд. Свидетель погибла, миссия провалена. Наш ключ, наша главная зацепка ко всему этому… — болезненно поморщившись, Коломин плечом облокотился о ствол ольхи и вколол себе ещё один инъектор.

— Так, ключ и зацепка, слушай сюда, — поняв, что Ярослав цел и способен адекватно как мыслить, так и передвигаться, Боров вернулся в своё привычное расположение духа. — Взрыв зафиксировала военная милиция, и всё её отряды сейчас спешно выдвинулись в твою сторону. Радиационная стена не даёт им достичь тебя на аэроциклах или аэромобилях, поэтому они решили задействовать вертолёты. Вот-вот они будут там. Визу на посещение сего славного места нам не давали, поэтому постарайся максимально протопать навстречу Пасечнику. Волей-неволей ты смог передать ему карту безопасных троп через «Зевса», и сейчас он также направляется к тебе. Встречайтесь и убирайтесь оттуда немедленно!

— Военная милиция, радиационная стена… Антон, только не говори, что Ярослав сейчас находится в пределах «Мёртвого кольца»? — с небольшим испугом в голосе спросил Градов.

— Простите, профессор, но это тайна следствия, — сварливо ответил Боровиков. — И вообще, согласно протоколу, в любой момент я имею право исключить вас из этого эфира!

— Ты так и не понял, в какое место ты оправил парня, — с заметным укором вздохнул Аркадий Константинович. — Просто не понял…

— Вы опять знаете что-то, чего не знаем мы, профессор? — сейчас по интонации Боровиков напоминал не злобного кабана, а колючего дикобраза, готового стрелять по всем своими острыми иглами. — Расскажите-ка, нам всем интересно послушать. Потому, что про эту территорию не то, что гриф «совершенно секретно» на всех документах. Нет, документов нет совсем, вообще ни одного! Как такое возможно, и что же такого произошло здесь в 1971 году, что пришлось замести практически все следы?!

— Выведи Ярослава оттуда и отвези его сразу в Институт. Только здесь мы сможем помочь ему с такими ранениями. Ярослав, держись только, ради бога! Я знаю, ты сильный и со всем управишься. — Профессор уклонился от ответа. — Встретимся в Институте. Градов — отбой.

— До встречи, проф, — слабо улыбнулся Ярослав, как будто бывший учитель стоял прямо перед ним. Внезапно обратил внимание на мини-карту, отображающуюся по желанию владельца «Зевса» на внутренней линзе одного из окуляров «Тиресия». — Товарищ полковник, ко мне быстро приближается какая-то зелёная точка!

— Спокойно, это Пасечник, — успокаивающе откликнулся Боров.