Лабиринт искажений

А, собственно, почему нет? В городе десять опорных пунктов и двенадцать участковых. Они обязаны звонить дежурному и справляться о вызовах к населению. А Поплутин в запарке так и не сделал Ткачёву справку о работающих и уволенных недавно сотрудниках. А надо это сделать. Ладно, подумал полковник, завтра Гладышеву поручу это. Так ненавязчиво, чтобы у него особо мыслей не возникло.

Ткачёв провел стрелку от круга первого секретаря вбок и написал на её конце — Шмелёва. У главаря и Шмелёвой должна была быть связь. И это было либо по телефону, либо лично. Если лично, то Главарь в течение рабочего дня отделения банка должен находиться рядом. А Шмелёва не могла быть в здании отделения, поскольку все телефоны там слушаются первым отделом. По третьему эпизоду нападения на инкассаторов она должна была выскочить с работы и бежать куда-то к телефону. Куда? И как дозвониться, например, участковому, патрульному или ГАИшнику. Дату и время поездки инкассаторов никто не знал, кроме Хмеля и его ребят. То есть, Главарь в этот день должен был быть на телефоне постоянно.

Ткачёву казалось, что он всё равно упускал нечто важное во всех этих историях, но не мог понять что. Он взглянул на время — шёл первый час ночи. Усталость от напряженной работы мозга давала о себе знать, и полковник почувствовал себя разбитым и голодным. Он ведь так и не поужинал.

Только он собрался перекусить, как раздался телефонный звонок. Ткачёв вздрогнул от неожиданности, потом осторожно снял трубку:

— Да…

— Полковник, это — Гриша. Прости, что беспокою, но твой адрес никто не знает, кроме меня. Михаил Ильич просил тебе позвонить. На окраине города в лесу нашли машину с трупом. Житель за дровами пошёл и наткнулся. Поплутин ждёт тебя в машине на параллельной к твоей улице у магазина «Хлеб».

Глава 10

Поплутин нервно вышагивал около милицейского Уазика в ожидании Ткачёва.

— Товарищ полковник! — он кинулся открывать дверь машины, увидев Андрея Викторовича. — Дежурный…

— Я знаю, Александр Владимирович, — Ткачёв с ходу сел в машину. — Поехали!

Этот Уазик был гораздо новее, чем тот на котором Ткачёв ездил в отделение банка. Двери не дребезжали, мотор гудел ровно, а в щели не дуло, и даже печка работала. Патрульный уверенно вел машину и немного сбавил скорость, когда они подъехали к лесополосе на восточной окраине города.

— Вон участковый, — показал Поплутин на человека, который подсвечивал себя фонариком. Уазик притормозил около него, и милиционер забрался в машину. Напрягся, увидев Ткачёва.

— Товарищ майор? — вопросительно поглядел на Поплутина.

— Это полковник Ткачёв из Москвы, капитан. Можете говорить.

Участковый снял шапку.

— Полчаса назад ко мне постучался Сенька Лохматый, сказал, что за дровами ходил и в лесу нашел машину с человеком. А человек не двигается. Вот я и позвонил дежурному.

— А сам Лохматый?

— У меня в доме, пока я вышел вас встречать. Налил я ему стакан, а то он трясся, как осиновый лист.

— Берите этого Лохматого и поедем на место, — приказал полковник.

Капитан выскочил на улицу и вскоре вернулся с маленьким мужиком в ватнике и валенках.

— Здравы будьте, начальники, — прохрипел Лохматый, загружаясь в Уазик.

— Сидел? — спросил Ткачёв.

— Было дело. Год за неуплату алиментов.

— Ладно. Показывай дорогу.

Пока Сенька руководил дорогой, Ткачёв незаметно присмотрелся к участковому. Конечно, так засветиться Главарю было рискованно, около дома убирать Шофёра. Но был ли в машине именно Шофёр из банды? Вдруг человек за дровами приехал, а у него сердце не выдержало.

— Лохматый — это кличка? — спросил Ткачёв.

— Обижаешь, начальник. Фамилия моя, — обиделся Семён.

Они подъехали к месту, и свет от фар милицейской машины выхватил из темноты «Жигули» с хромовыми полосками на бортах.

— Новая машина, — причмокнул Лохматый. — Даже муха не сидела!

— Так, сержант, — скомандовал Ткачёв. — Идите назад и ждите экспертов и дежурного следователя. А мы тут пока осмотримся. Капитан, а вы почему без планшета?

— Так это… я…

— Я — последняя буква в алфавите, — перебил полковник. — Как вы собираетесь записывать показания свидетеля?

— Сейчас… я быстро, — участковый выскочил из машины и побежал обратно к домам.

Ткачёв поймал на себе укоризненный взгляд Поплутина, но только поморщился.

— Так, Семён, — обратился он к Лохматому. — А теперь быстро и внятно расскажи, что тут произошло. Каким образом ты оказался здесь ночью? И я не поверю, что ты ничего не видел.

— Так это, начальник, — залепетал Лохматый. — Дрова нынче дорого стоят, а я же Люське своей отдаю четверть зарплаты. Вот ночью и хожу по дрова, чтобы никто не видел. Я же маленько беру, ну, сколько на санках увезти можно.

— Семён, не юли! Шарил в машине? Говори, как есть!

— Начальник, ну ты что? Я так… заглянул одним глазом.

— И что увидел?

Лохматый огляделся по сторонам, потом быстро зашептал:

— Двое их было, начальник. Приехали и встали здесь. Фары не выключали, а я вон под тем деревом бревном прикинулся, а сам одним глазом посматривал.

— Видел что?!

— Так это… говорили они вроде. Потом один в машине остался, а другой вон туда пошёл, — Семён показал в сторону домов тянувшихся в темноте снежными крышами. — Ходко так пошёл. А вона там, почти у столба, рукой ка-а-а-ак махнул в сторону леса. Будто кинул чего. И опять пошёл. А в машине-то фары и движок выключил. Разглядел я хорошо его. Снег-то уж белый.

— Машину открывал?

— Нет, — замахал руками Лохматый. — Я только к задней дверке подошёл, а смотрю, мужик там к рулю склонился, ну, я подумал, что лучше к участковому сбегать. Он тут же живет недалеко.

— Во что второй одет был?

— Куртка на нем была, как пальто, только короткая. Шапка роскошная, мех во все стороны.

— Лицо видел?

— Нет, начальник. Вот лица не приметил — темно. В машине тоже свет не горел.

Ткачёв взглянул на Поплутина. Тот сидел, ерзая от нетерпения.

— Выйдем, майор.

Они хлопнули дверями, выходя на снег.

— Александр Владимирович, приказать не могу, но если ты сейчас двинешь по следам этого в пальто и шапке, то есть вероятность, что догонишь. Время позднее. Даже если он такси поймал, то утром мы его вычислим. Знать бы где поймал…

— Я понял, Андрей Викторович, не беспокойтесь.

И он бегом бросился по той дороге, по которой уходил предполагаемый преступник. Ткачёв открыл дверь машины и сурово посмотрел на Лохматого.

— Так, Семён. Теперь запоминай. Всё то, что ты сейчас рассказал, участковому не повторяй, понял! Говори, да — шёл за дровишками, потом обратно, заметил, но никого не видел и ничего не слышал. Ты понял?!

— Да, начальник. Я так и сказал участковому. Про второго это я только вам…

— Вот и молодец. Если вдруг кто придёт и начнёт что-то выспрашивать, никому ничего не говори, а потом сразу звони в управление — майору Поплутину. Только от участкового не звони, подожди немного и в город беги к телефону. Усёк, Семён?!

— А то, начальник. Я же не дурак. Всё будет ништяк.

Послышался шум мотора и замелькал свет от фар. Ткачёв вышел из Уазика и присмотрелся. Это оказалась машина с экспертами и следователем прокуратуры.

— А вы кто? — недоверчиво спросил молодой следователь, которого Ткачёв в первый раз видел. Полковник показал удостоверение.

Следователь, похоже, сильно удивился появлению тут полковника аж из самой Москвы. Будто увидел динозавра из времен полинезийской эпохи. Тут подоспел и запыхавшийся участковый.

— Лохматый в Уазике, — показал ему Ткачёв. — А мы со следователем осмотрим «Жигули». Включите фары ярче!

«Жигули» стояли на съезде с просёлочной дороги, но на притоптанном снеге, будто на опушке леса отряд бравых пионеров усердно топтал место целый день. Эксперты, вооружившись перчатками и фонариками, открыли водительскую дверь «Жигулей».

Внутри сидел мужчина, склонившись телом на руль. Руки безвольно висели вдоль туловища, а голова повернута в сторону пассажирского сидения. Пришлось открыть остальные двери, чтобы рассмотреть лучше. Защелкали вспышки фотоаппаратов.