Страница 16 из 21
А второе сообщение Конрад ждал из Ромы. Ждал уже десятый день. На последней встрече с папскими легатами герцог предложил компромисс: он, Конрад Суэбский, приносит папе Иннокентию вассальскую клятву верности и становится его наместником на бывших своих, а теперь возвращаемых Святой Церкви территориях – в Споле-тиуме, Ассизиуме и Тусции. А для придания веса этому предложению герцог брал на себя обязательство внести в ближайшее время в папскую казну небывалую, гигантскую сумму – пятьдесят тысяч либр серебром. Кардиналы, посовещавшись, объявили герцогу, что его предложение чрезвычайно интересно, но для принятия решения по этому вопросу им необходимо снестись с Латераном. И вот вчера верный человек донёс Конраду из Нарнии, что ответ от папы Иннокентия кардиналами получен…
– А если они вовсе не приедут? – подал голос Ульрих, сенешаль герцога, он тоже глазел на дорогу, опёршись локтями на каменный парапет в промежутке между двумя зубцами стены.
Конрад дёрнул щекой.
– Не каркай!..
Он и сам опасался такого развития событий. Опасался настолько, что даже запрещал себе думать о такой возможности. А тут верный, но глупый сенешаль сказал об этом вслух. Действительно, при отрицательном ответе из Ромы папские легаты могли больше вовсе не приезжать в замок на Плоской Горе. Нечего им тогда было здесь делать. Ну, разве что ещё раз вкусно отобедать. Кардиналы могли спокойно возвращаться в Рому, известив бывшего герцога о принятом папой решении через епископа Бонифация.
– Нет, должны приехать… – сказал Конрад, останавливаясь рядом с Ульрихом, – Чего бы им не приехать, я ведь им столько всего наобещал… – он шагнул к стене и тоже опёрся ладонями на неожиданно холодный, несмотря на жаркое послеполуденное солнце, камень. – Участие в войске обещал? Обещал… Десять тысяч либр серебра заплатил? Заплатил. И ещё пятьдесят тысяч обещал… Все замки свои и дворцы обещал церкви передать со всем имуществом!.. Ну, почти все… Чего им ещё надо?!.. – герцог говорил медленно, как бы размышляя вслух, словно уговаривая несговорчивую фортуну, а по сути – самого себя: – Нет-нет, должен Иннокентий согласиться. Должен. Он ведь понимает, что большего я дать не смогу… Ну да, припёр он меня к стене. Но ведь он должен понимать, что даже крыса, зажатая в угол, может прыгнуть и укусить. А я ведь не крыса. Я укусить могу так, что мало не покажется! Я одних только рыцарей могу до сотни собрать!.. Ну, хорошо, сотню навряд ли, но с полсотни, это уж наверняка. Но ведь и это очень даже немало! У него и столько сейчас нет!.. Да если ещё Марковальдо мне с полсотни пришлёт… Ну да, потрепали его под Лонзанумом. Ну, потерял он половину штандартов. Но ведь вторую половину сохранил!.. Ничего, проиграть одно сражение – это ещё не значит проиграть всю войну! Ничего, мы ещё повоюем! Мы ещё посмотрим кто кого…
– Никак едут! – прервал невесёлый монолог герцога сенешаль.
– Где?!.. Где?! – Конрад навалился грудью на парапет. – Да, вроде едут…
Из городских ворот неторопливо выдвигалась длинная конная процессия. Возглавлял её герольд в сопровождении двух трубачей. За ними двумя колоннами ехали двенадцать знаменосцев с красными флагами в руках. Далее следовали ещё два всадника, несущие на копьях четырёхкрылых золотых херувимов. Следом двигался охранный авангард – с десяток вооружённых мечами и копьями воинов в блестящих на солнце доспехах. Далее одна за другой ехали три карруки, каждая запряжённая четвёркой белоснежных коней. Спереди, по бокам от кучера, и сзади, на запятках повозок, также стояла вооружённая стража. За карруками двигался ещё один конный отряд стражников, насчитывающий уже не менее полусотни легковооружённых воинов. А уже за всеми ними ехали и шли вперемешку многочисленные горожане, верховые и пешие, мужчины и женщины, знатные и не очень, богатые и те, у кого денег с трудом хватило лишь на пару крепких башмаков, – ведомые к замку на Плоской Горе уже не столько служебным долгом или какой-либо насущной необходимостью, сколь извечным, столь свойственным простолюдинам, праздным любопытством.
– Конца не видать! – присвистнув, оценил масштабы шествия Ульрих. – Это что же, все к нам?!..
Процессия, пыля, длинной змеёй лениво поползла по дороге. Её голова уже пересекла поле, а хвост всё ещё никак не мог выбраться из городских ворот.
– Раньше ж такого не было, сир! Зачем это всё?!.. – сенешаль растерянно оглянулся на герцога.
Конрад, недобро прищурившись, смотрел на дорогу, старый шрам на его щеке побелел и отчётливо просматривался даже под бородой. Он тоже не понимал, к чему весь этот маскарад? Неужели его предложение принято?! И тогда – что? Местная знать и горожане направляются к нему, дабы засвидетельствовать своё почтение новому-старому господину? Или, наоборот, предложение не принято, и тогда… и тогда…
– Вот что, Ульрих… – нерешительно начал герцог, но договорить не успел.
– Ваша светлость!!.. Ваша светлость!!.. – от ближайшей сторожевой башни к ним спешил комендант крепости Магнус. – Ваша светлость! Депеша от Марковальдо!
– Что?!.. Когда?!.. Откуда?! Я же следил за дорогой!
Запыхавшийся Магнус подбежал и протянул герцогу письмо.
– Гонец, сир!.. Он не через Нарнию, он через Интёрамну прискакал… Тайным ходом через Восточную башню прошёл.
Конрад торопливо сорвал печати и развернул свиток. Кривые пляшущие строки и небрежные чернильные кляксы в начале предложений резанули его по глазам.
«Дорогой брат! Прими соболезнования с постигшими тебя несчастиями. Однако ж помощи не жди. Нынче каждый сам за себя. Уповай на милость Господа нашего и молись. Всё в руках Его. А я помолюсь за тебя. Любящий тебя Марковальдо, герцог Равенны, Романии и проч.»
Конрад почувствовал, как вновь задрожала, мелко задёргалась изуродованная старым шрамом щека.
– Проклятье!..
Он яростно смял предательское письмо и отшвырнул его прочь. Ветер подхватил белый бумажный комочек и быстро погнал его вдоль парапета.
– Где гонец?!
– Внизу, сир. Спит. Прямо у входа и свалился. Чуть живой. Двух коней, говорит, загнал.
Герцог поморщился.
– Не время спать! Давай его сюда!.. – он оглянулся на медленно ползущую вдоль леса процессию. – Нет! Давай в тронный зал! Буди его – и в тронный зал. Я буду там… Ульрих! – он повернулся к сенешалю. – Бегом, неси парадный плащ и корону!.. Хотя подожди! Стой!.. – Конрад в мучительном раздумье потёр лицо. – Наоборот! Никакой короны и… Знаешь что, тащи-ка мой старый плащ крестоносца. Где-то в сундуках должен быть. Поищи. Но только быстро! И тоже – в тронный зал!.. Да! И скажи там, внизу, чтоб открыли ворота!..
Дйтмара, гонца, которого Конрад посылал к Марковальдо, буквально качало из стороны в сторону. Почерневшее от усталости, обветренное лицо его было болезненно неподвижно, сонные глаза равнодушно смотрели на герцога из-под тяжёлых набухших век. Стоящий за ним Магнус предусмотрительно поддерживал то и дело норовящего свалиться слугу под локоть.
– Дитмар! Эй, Дитмар! – Конрад пощёлкал пальцами перед носом гонца. – Ты слышишь меня?!.. Ты видел Марковальдо? Ты говорил с ним?
Слуга с заметной задержкой тяжело, по-лошадиному, помотал головой, а потом с трудом разлепил обмётанные серой коростой губы.
– Нет… Не видал… Письмо забрали… Потом вынесли… Не говорил.
– А что-нибудь ещё слышал? Слухи какие-нибудь? Сплетни? Слуги господские о чём-нибудь болтали? К примеру, по поводу герцога и папы?
Глаза Дйтмара на мгновение ожили.
– Да. Болтали, сир… В трапезной. Я, пока ел, слышал… Господин герцог, болтали, с новым папой договорился… К нему вроде как два кардинала от папы приехали, земли церковные назад требовать. Ну а герцог им вроде как много денег взамен дал. И денег, и подарков всяких. Очень много. На восьми телегах еле увезли… Ну и, теперь, значит, говорят, скорее всего, пояса затянуть потуже придётся. Но это, говорят, всё одно лучше, чем в осаждённой крепости сидеть.
– Ясно. Ещё что-нибудь?
Гонец медленно мигнул.
– Н-нет… Не помню, сир. Вроде больше ничего интересного. Всё больше про баб, сир.