Страница 67 из 101
Хота устал слушать эти злобные крики, а просто ударил Джо по лицу, заставив его замолчать на несколько мгновений.
— Ты был бы уже тысячу раз мертв, если бы я захотел! — процедил Хота сквозь зубы. — И я без колебаний убью тебя, если ты не ответишь мне на несколько вопросов. Отвечай, четырнадцать лет назад ты убил миссионера по имени Лионнел Хоффманн и его жену. Это произошло в Буффало-сити. Кто заказал это убийство?
Джо замер на несколько мгновений, раздумывая, а потом нахальная улыбка скользнула по его губам. Он понял, что этот парень не убьет его, потому что ему была нужна информация.
— Я не помню, — с насмешкой бросил он, глядя, как ярко-зеленые глаза его противника загораются злобой. Хота едва совладал со своими чувствами. Его взрывной характер всегда доставлял ему проблемы. Но Четан учил его иметь холодную голову и бесстрастность настоящего воина. Он подавил вспышку эмоций и слегка зловеще сверкнул глазами.
— Если ты будешь что-то утаивать или обманывать, я найду способ замотивировать тебя для разговора.
Джо немного забеспокоился, но постарался придать лицу нахально-безразличное выражение. Хота несколько раз повторял вопрос, но бандит отказывался говорить. Его бывший соратник Серая Сова бесстрастно наблюдал за всем со стороны. У него не было причин хранить верность головорезу Джо, потому что они никогда не были друзьями. Они просто иногда проворачивали вместе кое-какие дела, но все знали, что Джо никогда не пощадит никого, кто ему перестанет быть выгодным. Поэтому Серой Сове было совершенно безразлична судьба своего бывшего подельника.
Хоте пришлось несколько раз ударить Джо по лицу, но гордость бандита не позволяла ему говорить. Тогда Хота решил прибегнуть к хитрости. Он медленно снял себя верхнюю одежду, оставшись оголенным до пояса. На шее его заблестели индейские амулеты — он так и не избавился от привычки носить их под одеждой. На обеих запястьях также болтались священные индейские браслеты. Серая Сова одобрительно кивнул, прочитав по этим атрибутам воинские доблести молодого человека. Хота начал понемногу перебрасываться с Серой Совой фразами на наречии апачей. Его целью было максимально воссоздать в себе индейский облик, чтобы к его противникам пришел настоящий страх. Вылив немного воды на землю, он перемешал ее с красной глиной и нанес себе на лицо несколько воинственных полос. После этого он зловеще улыбнулся и посмотрел на своих притихших пленников.
— И хотя я родился в семье бледнолицых, но меня всю жизнь воспитывали индейцы. Я в большей степени индеец, чем белый человек. Я думаю, вы наслышаны о том, как искусны индейцы в пытках над своими врагами? Думаю, я смогу вам это сегодня продемонстрировать!..
Пленники побледнели и нервно заерзали: Хоте удалось убедить их в серьезности своих намерений. Джо испуганно округлил глаза, когда Хота достал нож и стал приближаться к нему. Когда острое лезвие предупредительно коснулось его лица, бандит истерически закричал:
— Я… Я вспомнил! Я все вспомнил! Это… это был заказ шерифа Смита! Он заплатил мне за убийство этого святоши. Я обставил все так, как будто это дикари убили их…
— Зачем шерифу потребовалось убивать миссионера? — продолжал грозно спрашивать Хота, не убирая нож от лица Джо.
— Я… я не знаю, — пробормотал он, — я обычно не спрашиваю, зачем. Я просто исполнитель…
Хота гневно сжал кулаки.
— С миссионером был восьмилетний сын. Что вы сделали с ним? — прошипел он, а Джо панически задрожал и быстро выпалил:
— Мальчишка очень быстро выскочил из дома, а потом попросту пропал. Как сквозь землю провалился! Мы обыскались его повсюду, но так и не нашли…
Хота убрал нож и резко отвернулся. Жуткие воспоминания того дня сильно нахлынули на него и заставили мучительно дрожать. Жгучая ненависть к этому трусливому наемнику вдруг всколыхнулась в нем с такой силой, что ему захотелось просто стереть его с лица земли.
Но перед глазами возник образ Четана. Его друг был поразительным человеком. Он слыл самым сильным воином своего племени, но за всю свою недолгую жизнь не убил ни одного врага! А все потому, что он поклонялся Великому Богу бледнолицых — Иисусу Христу! И хотя Хота был обижен на Бога за то, что его родители так ужасно погибли, но все же пример Четана заставлял его все время прислушиваться к своей совести, которая все чаще заговаривала с ним о милости и прощении…
Вот и сейчас она тихо произнесла:
— Не убивай их. Поступай, как Четан!
И хотя Хоте было крайне трудно, и все внутри него буквально кипело от ненависти и негодования, но все же сила влияния Четана пересилила эти чувства, и он сдался. «Ладно, я не убью их», — подумал он покорно и тут же успокоился.
Задав еще несколько вопросов, он поднял с пола бутылку виски и начал насильно заливать врагам в рот. Более опьяневшие, противники станут слабыми. Когда вся четверка от спиртного просто отключилась, Хота повернулся к Серой Сове.
— Брат, спасибо, что помог мне сегодня. Хота называет тебя братом. Если я тебе понадоблюсь, найди меня.
Серая Сова кивнул и растворился за пределами каменного убежища. Хота оделся, вытер с лица глину и водрузил спящих связанных пленников на их же лошадей. Через час он привез их в лагерь правительственных войск и объявил удивленному командиру, что это разыскиваемые преступники, давно терроризировавшие город.
Отъезжая от военного лагеря, юноша почувствовал глубокое облегчение. Дело сделано. Человек, поднявший руки на его родных, наказан и будет гнить в тюрьме. К своему собственному удивлению, он был рад, что не пошел на убийство. Он чувствовал, что поступает так в память о своем дорогом друге и брате. «Четан! Я всегда буду помнить о тебе!» — подумал он, и глаза его неожиданно увлажнились. Он сильно по нему скучал.
Однако оставался самый главный виновник произошедшей трагедии — это шериф Смит. Хота помнил его. Холодные коварные глаза этого мерзкого человека глубоко врезались в его память. Помимо поисков сестры, разоблачение главного преступника стало для юноши следующей целью.
Однако в его памяти неожиданно возник туманный образ: мальчишка на бравом скакуне решительно устремляется прочь из города… София! Хота снова о ней забыл! Ему стало немного совестно. Все время эта девчонка вызывала в нем какие-то нелепые эмоции! Где же она? В порядки ли?
Должен ли он серьезно беспокоиться о ней? Пожалуй, должен, ведь она когда-то спасла ему жизнь…
Хота горестно вздохнул. Придется в первую очередь поискать ее, а потом уже продолжать поиски сестры. Он направил своего коня в сторону, куда полдня назад ускакала София. Возможно, ему удастся отыскать хоть какой-то ее след.
Когда ветер прерии засвистел в его ушах, он почувствовал, что в его сердце снова возрождается радость. Возможно, в жизни все еще может быть хорошо!
Глава 15
Долгие мучительные недели тоскливо ползли вперед, принося Аните массу эмоций и переживаний. Платок по-прежнему красовался на ее лице, глаза ее по-прежнему лихорадочно и со страхом искали Четана среди обитателей фермы, а разум по-прежнему отказывался переходить к каким-либо решительным действиям. Правда, встречаться с Четаном Анита стала значительно реже: он перестал есть в столовой со всеми и сразу же уходил куда-то, как только Анита показывалась поблизости. Очевидно, что он ее избегал. Вот так, помимо старых страхов, девушка начала мучиться от сильного чувства вины. Выходит, она заставила Четана постоянно убегать от нее? А может, он просто и сам не хочет ее больше видеть? Отчего-то эта мысль добавляла немалую порцию боли.
Молясь Господу одним утром, она вдруг получила удивительной силы откровение о самой себе: она полна ревности! Ее страшно огорчает то, что Четан любит ту красивую индианку. Она ревнует и именно из-за этого не хочет признаться в том, что она и есть Анита!
В прошлом она ему нравилась. В прошлом она, Анита, была ему небезразлична. Он приносил ей ягоды в своих ладонях и играл для нее на флейте. В прошлом он подарил ей поцелуй. Да, она сама разрушила все это, поверив страхам и сомнениям, позволив старым обидам отравить ее чувства. Да, она полностью во всем виновата, и ей не в чем Четана обвинить! Но… это прошлое еще как будто имело вес. Это прошлое еще было как будто живым и реальным для нее… А если она, после раскрытия своей личности, увидит в глазах Четана равнодушие или, что еще хуже, отвержение и разочарование — ее драгоценные воспоминания о его чувствах превратятся в ничто, станут лишь источником боли, мук и вечного сожаления.