Когда поёт Флейта Любви

Дядя Джордж сперва скептически отнесся к этому предложению, но потом призадумался. Ведь ветхость конюшни действительно вызывала опасения, а других подходящих помещений больше в поместье не было. После некоторого рассмотрения, предложение Софии показалось не таким уж неразумным.

София не шла — а летела в комнату: дядя согласился! Теперь пленники смогут нормально отдыхать на кроватях, а не на соломе. К тому же, был еще один небольшой секрет, который девушка не рассказала даже дяде: в каждой из этих комнат находилась потайная дверь. Когда-то этими дверями активно пользовались, чтобы из комнат прямиком попадать в гостевой дом, но со временем их завесили гобеленами, потому что дом очень редко использовался по назначению. Уже много лет в этом домике один лишь Михаэль проводил вечера, играя на фортепиано. О существовании этих потайных дверей попросту забыли. София собиралась втайне кормить пленников, доставляя им еду через эти двери. Это и был ее потрясающий план!

Уже на следующий день по приказу Джорджа Бернса индейцев перевели в новое помещение. София рассчитывала, что в одной комнате будут пленники, а в другой — охрана. Но дядя решил иначе. Пленников разделили по комнатам, а охрана осталась исключительно у дверей.

Хота нешуточно забеспокоился, когда их вывели из конюшни и повели в неизвестном направлении.

— Может, попробуем бежать? — шепнул он Четану, но тот отрицательно покачал головой.

— Силы не равны, — ответил он, — будем ждать другого случая.

Их грубо подтолкнули и подвели к большому дому. Когда их отправили по разным комнатам, Хота сильно раздражился. Расставание с Четаном показалось ему очень болезненным. Но ему пришлось спрятать свои эмоции и остаться невозмутимым. Когда он остался в комнате в одиночестве, то позволил себе оглядеться. В углу стояла небольшая кровать, застеленная покрывалом, а около нее грубый стол со стулом. На противоположной от кровати стене было окно, а единственная пустующая сторона комнаты была украшена большим гобеленом с невзрачным пейзажем на нем. Сперва Хоте это место показалось отвратительным и очень странным, но вдруг в его памяти сами собою начали возникать туманные образы: похожая на эту комната, но только более просторная и заставленная множеством посуды, приятно пахнущая еда в ослепительно белой тарелке и прекрасное улыбающееся лицо красивой женщины с нежными искорками в глазах. А еще он понял, что ее глаза были такими же зелеными и яркими, как у него! Ему почему-то стало так волнительно и так грустно, что он без сил опустился на пол, погрузившись в себя. Его сердце стучало очень быстро, а в душе возникала непонятная, но очень глубокая боль. Кто эта женщина? Она явно бледнолицая! У нее коричневые волосы и светлые глаза. Кто она ему? Ну почему он ничего не может вспомнить?

В этот момент дверь открылась, и вошел охранник в ковбойской шляпе и с привычным сухим хлебом в руках.

— Держи свой кусок, индейская псина! Если бы не приказ командира, я бы давно с удовольствием всадил бы тебе пулю в лоб!

Все внутри Хоты поднялось от возмущения, но он сумел сохранить невозмутимость и лишь с вызовом посмотрел своими зелеными глазами бледнолицему прямо в лицо. Тот, похоже, впервые серьезно обратил внимание на его цвет глаз и немного смутился — слишком они были яркими и пронзительными на фоне смуглого лица и черной длинной шевелюры. Но потом он быстро взял себя в руки, плюнул на пол и, скривившись, крикнул:

— Чертов полукровка!

И с этими словами вышел из комнаты, громко захлопнув дверь.

В соседней комнате Четан тоже осмотрелся, чтобы определить возможные пути для побега. К сожалению, это помещение выглядело гораздо более надежным, чем старая конюшня. Он огорчился от того, что их перевели сюда. Кто-то очень предусмотрительный придумал такой план.

Четан присел на пол. Ему и в голову не приходило сидеть на стуле и, тем более, лежать в кровати. Вся эта мебель казалась ему бесполезной грудой дерева.

Его запястья сильно ныли от впивающихся в них веревок, но он привык не обращать внимание на боль. В последние дни он много размышлял о своей жизни. Он надеялся прожить в одиночестве всю оставшуюся жизнь, а теперь вдруг оказался в мире белых людей, в мире, где живет Табо. Воспоминание о девушке принесло ему привычную порцию боли. Он снова почувствовал себя недостойным и печально опустил голову.

Как ты поживаешь, дорогая Табо? Простишь ли ты меня хотя бы когда-нибудь?

— Господи, — прошептал он, — иногда мне не хочется, чтобы Ты спасал меня от смерти, но пусть будет не моя воля, но Твоя! Прошу Тебя, пусть только Табо будет счастлива!

Он просидел с опущенной головой все время, пока ему не принесли его скудный паек.

Когда наступила ночь, и свет луны стал единственным источником света в комнате, Четан лег прямо на пол и попытался уснуть. Он жаждал поскорее восстановить силы, чтобы успешно сбежать в какой-нибудб подходящий момент.

Странные звуки разбудили его около полуночи, и он мгновенно вскочил на ноги. Гобелен на стене зашевелился, но всего на пару мгновений, а потом звуки прекратились. Четан какое-то время не двигался, прислушиваясь, а потом бесшумно и молниеносно преодолел расстояние к гобелену. При лунном свете он обнаружил на полу на тарелке кусок жареного мяса, хлеб, несколько овощей и кувшин с водой. Он очень удивился. Кто и зачем принес сюда эту еду? А главное — как?

Четан приподнял гобелен. Как он и ожидал, за ним находилась дверь. Он толкнул ее, но она оказалась заперта. Вернув гобелен на место, он еще некоторое время прислушивался к ночным звукам, но ничего особенного не услышал. Тогда он присел на пол и принялся за еду. Ему нужны были силы. Эта пища оказалась очень вкусной и мгновенно улучшила его физическое самочувствие. Он был рад, что кто-то принес ее ему, но кто же это мог быть? Так как она была принесена втайне и под покровом ночи, это означало, что этот благодетель помощь скрывал, а значит, не был заодно с теми, кто пленил индейцев и запер в этом месте. Но представить, кто же мог быть этим тайным другом, Четан совершенно не мог.

Плотно поев, он благоразумно оставил посуду в дальнем углу около гобелена и, улегшись прямо на полу, крепко уснул.

* * *

София тихонько открыла входную дверь гостевого дома и осторожно вошла в нее, с трудом неся в руках огромную плетеную корзину, заполненную едой для пленников. Уже вторую ночь она совершала весьма рискованное предприятие, тайно принося сюда пищу, которую осторожно собирала на кухне в течение всего дня. Она сильно нервничала, потому что очень боялась быть пойманной. Она понимала, что на сей раз простым выговором не отделается, но при всем этом ни на мгновение не усомнилась в правильности своих действий. Она просто обязана была помочь этим детям природы! София вспомнила яркую внешность молодого дикаря, и сердце ее забилось быстрее: он был таким удивительным экземпляром! Ей очень хотелось с ним столкнуться лицом к лицу, но это вряд ли было возможно.

Девушка действительно не осознавала, что индейцы были полноценными людьми. Если бы она это знала, то имела бы совсем другой настрой. Общаться с людьми она не любила и не хотела, а вот с животными отлично находила общий язык с первых же мгновений. А так как ее чувства сейчас больше походили на заботу о любимых питомцах, то, соответственно, она не испытала бы ни малейшего смущения или страха, столкнувшись с ними вплотную. Она чувствовала себя хозяйкой положения.

Вчера София без проблем оставила пленникам пищу, просунув посуду через потайные двери. Сегодня она планировала сделать то же самое.

Когда Четан снова услышал характерный шум под гобеленом, он решил не спешить и не раскрывать личность таинственного благодетеля. Ему ничего не стоило мгновенно оказаться у стены и столкнуться лицом к лицу с ним, но Четан был благоразумен. Он решил подождать хотя бы еще один день.

София плотно закрыла на засов одну потайную дверь, а потом осторожно перешла к другой. Она знала, что за первой дверью находился более старший индеец, а за следующей — его молодой спутник. Приблизившись к второй двери, она почему-то занервничала сильнее. Молодой дикарь вызывал у нее гораздо больше симпатии и влечения.