33

— Как и когда это произошло?

— Точно не помню. — Настя, словно за помощью, глянула на остальных. — Около семи Лаврентий Иванович попросил Анну Николаевну помочь с увеселениями, и она предложила игру.

— Игру? Какую?

— Мы выбрали все пары, — тут же подключилась спортсменка, — поставили друг от друга на расстоянии десяти шагов… между ними на пол поставили четыре бутылки. Мужчинам перевязали глаза. Задача в целом простая. Надо было, не сбив бутылки, дойти до жены и обнять её…

— Ага. — Антон прищурился, представляя лавирующих между препятствиями кавалеров. По зале начал разрастаться хохоток. — И что в этом увеселительного?

Анна Николаевна дернула массивными плечами и, с гримасой застывшего смеха, довольно хрюкнула.

— Гы… мы перед тем, как те двигаться начали, бутылки убрали, а дам поменяли местами.

— Действительно, забавно.

— Веселились да играли мы где-то до восьми. — В драматическом тоне продолжала Настя. — Потом всё же решили узнать, что там с новобрачными. Я вызвалась в качестве посыльного…

— Дверь в спальню была не заперта?

— А что, она должна была быть заперта?

— Вы постучали, прежде чем войти? — Уточнил Антон. — Раньше вы здесь были? Как вы спальню нашли? Почему именно вы вызвались подняться на второй этаж? Или вас поспросили?

Настю от чего-то раздражали вопросы следователя. Она сжала плечики и шустро оглянулась на зрителей. Зал притих.

— Мама Саши, Татьяна Анатольевна, сама предложила устроить свадьбу в её собственном доме. — В неожиданно высоком тоне начала пояснять она. — Недели с две назад мы сюда приезжали, я и Саша, чтобы продумать празднество, осмотреть дом, перевезти её вещи… Но потом мамаша… Татьяна Анатольевна… сама решила всё организовать… Так, что планировку дома я знаю…

— Ничего странного или чужеродного в будуаре не заметили, когда вошли? — спросил Антон, не обращая внимания на срывающийся до визга голосок девушки. — Пузырёк какой-нибудь или ампулу?

— Мне не до осмотра было… я полумёртвых людей нашла…

— Так вы в полицию и позвонили?

— Нет, Анна Николаевна позвонила. — Покраснела Настя. — Я в истерике была.

— Ладно, присядьте пока, подумайте, если что вспомните, высказывайте… Следующий.

«Номер 7. Васильева, Светлана Олеговна. «Василёк». Двадцать три года. Студентка журфака… Подруга Насти.»

Робкая бледная особа с огромным бантом на платье, она напоминала дорогую куклу из фарфора, живость которой передавалась лишь подвижными веками и артикуляционными руками.

— Тоже по соседству с Сашей познакомились? — позволил себе предположить Антон.

Света хлопнула большими голубыми глазами, которые зрительно увеличивались за счёт маленьких носика и губок на круглом личике.

— Нет. — Тихо ответила девушка. — Меня с Сашей Толик познакомил… Месяца с два назад.

— Как и когда сюда попали, что делали и что видели? — Кратко поинтересовался Антон, вписывая номер старенького Фольксвагена Светланы.

— Вчера утром. Нас с Толиком пригласили за неделю… Я больше на кухне крутилась… нарезать там… помыть, почистить… Ничего такого не подметила.

— Что-нибудь пробовали из блюд?

— Селёдку под винным соусом и сыры… Обожаю те, которые с плесенью…

— Хм. Толик, как я понял отдельно от вас приехал, с супругами Сениными на синем «бимере»?

— Да, я ЗАГС решила не ехать. — Несколько смущённо пояснила Света. — Я здесь с Валей… Витиной супругой… Анне Николаевне помогала. По дому. А ребята вместе с новобрачными были… надо же было кому-то за них радоваться.

Последние слова несколько озадачили следователя тем, что не вызвали никого отклика среди гостей.

«Такое впечатление, что свадьба не являлась частью запланированной пирушки.» — Прикинул Антон. — «Народец просто потусоваться явился…».

За спиной большеглазой девушки раздались возгласы Анны Николаевны. Она подтверждала сказанное свидетельницей. Антон нахмурился.

— В каком именно часу вы с Валей приехали в дом?.. — продолжил было следователь.

— В девять утра! — Выпалила Анна Николаевна, не обращая внимание на раздражённость опера. Она уже нашла накладные по закупке рыбных блюд и трясла ими в воздухе. — Вот гляньте, кто эту рыбу ядовитую мне продал! Я тут ни причём!

— Разберёмся. — Антон неторопливо просмотрел печати на бланках и всунул их во внутренний карман куртки. — С вами, Светлана Олеговна пока всё, присаживайтесь… Кто такой здесь Толик?

«Номер 8. Карловский, Анатолий Анатольевич. Толик. Двадцать четыре года. Успешно начинающий специалист по архитектурному дизайну. Парень Светланы.»

Толик, тот самый скучающий джентльмен, что полчаса назад рассуждал о ножках Буша, никак не вязался в паре со своей робкой подружкой с бантиком. Его мощное, будто выбитое из куска неподатливого гранита, тело самым непонятным образом обладало гибкостью, а жесты — некой ломкой изысканностью. Густые выразительные брови, прицельный взгляд и вечно изогнутые в усмешке потрескавшиеся губы на грубом, почти плоском, лице. Широкие ладони с тонкими пальцами, по-женски маленький подбородок, сильные скулы… Он представлял из себя своего рода комбинацию несовместимостей, невиданную анатомически-смысловую путаницу… Но Толик не обращал внимания на изучающие его взгляды. Он, казалось, не просто привык к подобному вниманию, но и милостиво позволял притягивать его к себе. Шутками, каверзными замечаниями и особо резким тоном в голосе.

Не вставая с кресла, Толик протянул водительские права Светлане. Та передала их следователю.

— Вы сюда, к окну, подойдите. — Не смотря на предоставленный документ, поморщился Антон.

— Чево, света вам что ли не хватает? — донеслось с места Толика.

— Да, а я, как назло, очки забыл. — Сухо отрезал Антон.

Как только допрашиваемый оторвался от кресла, ко всей его развязанной сути прибавились ещё и расклешённые шаркающие ноги, которые он переставлял так, словно те являлись частью некоего шлифовального механизма.

— Я приехал в одной машине с Валерой, Настюхой и Витей… — хмуро буркнул он, всунув руки в карманы довольно широких брюк. — В синем «бимере».

— Что делали в доме?

— Седел в кресле…

— И не двигались?

— Не-а.

— Что-нибудь заметили?

— Не-а.

— Что-нибудь ели?

— Не-а…

Антон сделал запись в блокноте «Ножки Буша — тяжёлый случай» и кивнул тому, кто о них с ним недавно рассуждал.

— Виталий Петрович Шакунин. — Отозвался тот, протягивая студенческое удостоверение.

Антон перекинул взгляд на его соседку. Миловидную, но очень серьёзную девушку в квадратных очках. Это ей принадлежало звучное «Дураки».

«Номера 9 и 10. Виталий и Валентина Шакунины. Витя и Валя. Оба студенты экономического факультета СПбГУ. Первому персонажу двадцать пять, родители владеют сетью магазинов в Петербурге. Вале двадцатый год, родители — владельцы автомоек.»

Те тоже сидели на своих местах, никуда не смотрели, ничего не замечали. Да и сами они были людьми весьма неприметными, но не из-за стеснительности, а принадлежности к той касте, коя определялась единственным выражением «Всё равно вы ничего не поймёте, инфузории».

Витя, как уже было замечено, обладал гротескно-длинноногой фигурой, к особенностям которой прибавлялись выступающие на лице синевато-блеклые вены с алыми прожилками, бесцветные ресницы и необычайно красные губы. Валя, изящная, но нарочито-скованная девушка, без макияжа, с чарующим сочетанием белых ногтей и черных волос, укрепила в Антоне мысль о том, что все девушки в данной тусовке выпрыгнули из одной кукольной коробки.

— Я, собственно, за компанию приехала. — Поправила очки юная леди. — Знала, что скучно будет, но развеется как-то надо было.

Следователь ничего на это не ответил, согласно кивнул, перевернул страницу блокнота и пригласил следующего.

«Номер 11. Нисонов, Юрий Павлович. Девятнадцать лет, сын владельца рекламной компании Нисонов и К.».

Высокий, аристократически грациозный молодой человек, казался отстранённым от происходящего. Он смотрел поверх голов. Слушая, не замечал говорящего. Отвечая, делал милость опустив свой невидящий взгляд до линии бровей следователя. К чувствам любого беседующего с ним примешивалось ещё и странное, необъяснимое ощущение мертвенности собеседника. Будто это был не подлинный Юрий Нисонов, а его дубликат. Копия. Бледная, но хорошо переданная в деталях. От запонок до маникюра. От цвета до запаха. Антон даже поймал себя на желании ткнуть в него пальцем…