Страница 22 из 60
Едва мы успели разговориться и справиться с предложенным меню, а стюардессы собрать подносы, как самолет, пробив толщу облаков, заложил крутой вираж над синей гладью морского залива. В иллюминаторе, обращенном к земле, обозначился замысловатый топографический чертеж — белые барашки у самой кромки ленты песчаных пляжей, переходящей в большие ровные квадраты вспаханного краснозема, водоемы системы орошения полей, фермы, тонкие линии зеленого забора из акаций, пальм и кипарисов.
К самому горизонту тянулись знакомые окрестности города, в котором за годы пребывания в Северной Африке бывал не раз.
Вскоре многоместный дизельный автобус с кондиционером под вой сирен полицейского эскорта из двух мотоциклистов мчал нас к центру Бенгази.
Через час там состоятся праздничный митинг и большой военный парад.
Наши гостеприимные хозяева — ливийцы, казалось, предусмотрели все: места для прессы были выделены на трибуне для почетных гостей под широким пластмассовым козырьком, создававшим желанную тень и прохладу.
…Дружно печатая шаг под звуки марша, ровными шеренгами в парадной форме мимо нас проходят подразделения всех родов войск ливийской армии. Красочное зрелище! Объектив нацелен, нажата спусковая кнопка — общий план готов. Нужен еще средний и крупный — для «перебивки». В огромной толпе ликующей публики выделяю смуглую девчушку с косичками. Пытаясь лучше разглядеть происходящее, она то и дело становится на цыпочки, весело машет ручками… Сколько ей лет? Восемь, а возможно, и все десять — возраст ливийской революции?
В поисках новой точки я наткнулся на знакомую спину в сафари и не без интереса наблюдал теперь за действиями английского «профессионала». Внимание привлек любопытный парадокс: маршировал десантный полк, объектив же камеры дугой изогнувшегося над штативом Майкла под острым углом был направлен… на землю. Прошла минута, вторая — увлеченный нижним планом и никого вокруг себя не замечая, он, похоже, и не собирался выпрямляться. Оригинальная находка, однако ж… Может быть, символика? Что бы она означала? Телеоператор Ай-ти-ви снимал не иначе как сапоги парашютистов! Внезапной вспышкой высветились в сознании кадры кинохроники минувшей войны: море факелов и стальных касок, непроницаемо тупое, словно на одно лицо, выражение у солдат вермахта, выброшенная вперед рука фюрера, огромная свастика и еще эти кованые, до блеска вычищенные сапоги…
Далеко они тогда шагнули, эти сапоги фашистского агрессора, — до самой Сахары. Это мы знаем и помним. Но, помилуйте, ливийцы-то тут при чем?
Неужто попытка прибегнуть к столь примитивной аналогии? В таком случае это не просто безвкусица… Обратимся к известному ленинскому определению, в котором говорится, что подобные «фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже». А ведь такие эпизоды с «фактиками» уже встречались в моей работе с представителями западных телекомпаний в Москве. И не раз, другой — куда чаще. Особенно, однако, запомнился случай с итальянцами. Согласованный тогда сценарный план предусматривал подготовку съемочной группой РАИ (Национальная радиотелевещательная компания) телерепортажа, посвященного празднованию в нашей стране годовщины Великого Октября. Опережая события, могу сказать, что он не получился. Точнее — таким, каким его задумали наши зарубежные партнеры, напрасно потратившие немало времени и средств, а возвратившиеся к себе домой ни с чем.
Нет, речь пойдет не о явном нарушении договора. Рабочий график съемок итальянцы уважали и вообще вели себя внешне вполне прилично, если бы не одно чисто «профессиональное» обстоятельство. Правда, оно всплыло на поверхность лишь в конце, когда весь материал был почти отснят. Оставалось бы только его смонтировать, озвучить и запустить в эфир.
Поскольку этого не произошло, ограничимся малым — просмотрим отснятый телематериал глазами телеоператора из Рима. Итак, начнем с момента, на котором съемки были прекращены: военный парад на Красной площади. Мимо Мавзолея и гостевых трибун чеканным шагом маршируют суворовцы и нахимовцы, будущие командиры — слушатели военных академий, воины-пограничники, моряки, десантники… Вы же видите только нижнюю часть тела — отполированные пряжки с пятиконечной звездой да сапоги. И такой, уже изрядно поднадоевший план длится десять, двадцать, тридцать секунд, а затем периодически повторяется. А теперь, дабы все встало на свои места, прокрутим пленку, так сказать, «задним ходом», благо такая возможность в кино и на телевидении имеется.
В кадре появился знакомый силуэт скульптуры Е. Вучетича «Родина-Мать», отснятый на Мамаевом кургане. Находясь у самого подножия этого гигантского монумента, что крайне неудобно для обзора, вы круто задираете шею назад, чтобы пристально всмотреться в нависший над головой огромный меч…
Следующий план — торжественный прием в пионеры у обелиска с Вечным огнем. Объектив ясно фиксирует ваше внимание на двух деталях — сосредоточенные лица школьников в пилотках, затем почетный караул и «наезд» на автомат и комсомольский значок. Смотрим дальше: узнаем подземный вестибюль станции метро «Таганская». Камера делает «проход» мимо колоннады с барельефами на военную тематику: летчик, танкист, моряк, пехотинец… и как бы «случайно» задерживается на группе молодых курсантов, направляющихся к эскалатору. Теперь перед нами уже станция метро «Площадь Маяковского»: потолок в разноцветной мозаике, изображающей планеры, аэростаты, самолеты, парашютистов, летчиков, и вдруг в толпе пассажиров вы обнаружили пожилого офицера в плащ-накидке, который входит в вагон. Затем последовала очередь перрона станции «Площадь Революции»: молодой лейтенант о чем-то беседует с женщиной у бронзового барельефа «Человеке ружьем».
В кадре — Центральный театр Советской Армии. По ступенькам к входу в здание поднимается одна, другая, третья пара. Он — в военном, парадном мундире. Она — в гражданском. Беглый обзор репертуара и театральных афиш. И прямо отсюда, с высоты гранитного цоколя ЦТСА, открывается другая картина — вид на внешнюю экспозицию Музея Вооруженных Сил СССР. На фоне поблескивающей в лучах солнца ракеты выстроился целый взвод солдат-артиллеристов. Ребята, в большинстве своем посланцы Среднеазиатских республик, позируют «фотографу» в такой же военной форме. Никто из них, конечно, и не подозревает, что одновременно со своим они «случайно» попали в другой — чужой объектив.
Судя по следующим картинкам, ни о чем не догадываются: посетители универмага Военторг на Калининском проспекте, отснятый в полный рост настоящий гренадер из Военной автоинспекции, капитан с двумя младшими помощниками в красных повязках военного патруля, седовласый генерал-майор авиации, открывающий дверцу черной «Волги», спешащая на тренировку в спорткомплекс ЦСКА группа мальчишек с клюшками и толстыми сумками, набитыми хоккейными доспехами. Каким-то образом итальянскому оператору удалось запечатлеть лавину футбольных болельщиков, проходящих вдоль живой, замкнутой цепи солдат у входа в метро «Спортивная» после матча в Лужниках, строй конной кавалерии, длинную очередь военных автомашин и еще курсантов Школы милиции у картины художника Верещагина «Апофеоз войны» в Третьяковской галерее. И уж тем более ни о чем не подозревают молодые офицеры на разминке в саду Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. Во время бега их снимали с расстояния ста метров длиннофокусным объективом из номера гостиницы «Россия», что напротив. Ну а потом замелькали уже знакомые кадры с множеством солдатских сапог во время парада… Стоп!
Да, именно в таком духе и с такой степенью «объективности» создатели этого, с позволения сказать, «телерепортажа» намеревались преподнести аудитории на Западе «предпраздничный» облик нашей страны. Хотя на первый взгляд, казалось бы, ничего особенного — все как есть. Что же тут придумано? Но в том-то и оно, что только на первый взгляд!
А если вдуматься?
Попробуйте войти в положение добропорядочного католика в итальянской глубинке, скажем, где-нибудь на Сицилии. Не взволнованно наигранный голос комментатора — сама картинка ему внушает, что даже пионеры на берегах Волги и те… с автоматами!