Страница 6 из 44
ЭКЗАМЕН ПО КУРСУ МУЖЕСТВА
Если бы за Сашей не пришел тюремщик, наверное она, продолжая следовать за своей памятью, дабы как можно дальше уйти от того, что ждало ее, вступила бы в пределы памятного дня, который надвое переломил ее жизнь, как и миллионы других жизней.
В то утро она проснулась рано-рано, поднятая заботой, которая не покидала ее, кажется, даже во сне: завтра — экзамен! Рядом с заботой была и радость: уже сдан первый экзамен за первый курс, история КПСС, оценка — «отлично». Первой вошла к экзаменатору, первой потянула билет, не глядя и не выбирая. Так лучше. Другие все еще переживают, а ты уже свободна от волнений. И в зачетке уже проставлено четкое «отл». Но на первой странице зачетной книжки есть еще пустые графы. Они тоже должны быть заполнены отметками и подписями преподавателей. Только после этого считай себя студенткой второго курса.
Саша выглянула из-под одеяла: все ее подруги по общежитию еще спали. Глянула в окно. Сквозь задернутую белую занавеску розовела заря. «Еще рано... Полежу несколько минуток...»
Снова нырнула под одеяло. Вокруг было тихо-тихо. Только какая-то пичуга, из самых ранних, чирикала где-то за окном негромко и робко, словно боялась нарушить еще лежащую над городом тишину.
И не заметила, как уснула вновь. Крепок девичий сон на заре... А на этот раз особенно — накануне за полночь бодрствовали, готовились ко второму экзамену.
Ее разбудил солнечный луч, он пролез в щель меж занавесками и защекотал щеку.
— Девочки! Проспали! — крикнула Саша. — Сегодня ж консультация! Надо подготовить вопросы. Давайте сразу, сейчас. А потом чаю попьем и — на консультацию.
...За чай, отложив конспекты, уселись только в двенадцатом часу. Кто-то из девушек включил радио. Как обычно воскресным утром, из репродуктора лилась бодрая музыка, потом ровные, спокойные дикторские голоса передавали содержание сегодняшних газет. Ни Саша, ни ее подруги во все это не вслушивались. Все их мысли были заняты предстоящим экзаменом: какие вопросы задать сегодня преподавателю на консультации?
«...Работают все радиостанции Советского Союза», — послышалось из репродуктора.
— О чем это, девочки?
Все за столом насторожились.
Секунда, другая, третья...
Но вот в черной тарелке репродуктора зазвучал твердый и вместе с тем взволнованный голос. И пока он слышался, молчали все, кто был в комнате. Остывали кружки с недопитым чаем...
Сразу, как только из репродуктора прозвучали первые слова о том, что сегодня на рассвете германские фашисты напали на нас, забыты были и вопросы, приготовленные для консультации, и то, что через день второй экзамен.
Теперь каждому человеку предстояло держать экзамен совсем другого рода.
Голос в репродукторе еще звучал, но Саше уже не сиделось на месте. «Что-то надо делать... — мелькало в голове. — Надо идти...» И ей уже казалось чудовищно странным: когда она проснулась на рассвете и через несколько минут спокойно заснула вновь, по всей нашей границе от Балтийского моря до Черного уже гремели выстрелы и умирали наши люди. А здесь, под окном общежития, еле слышно тенькала пичуга, словно боясь нарушить тишину, и все в комнате безмятежно спали.
«Надо что-то делать...»
— Девочки, в институт! — крикнула она подругам, еще ошеломленным тем, что они только что узнали. — Бежим в комитет, спросим, что делать...
— А что нам делать? — ответила одна из Сашиных подруг. — К экзаменам готовиться. Фашистов без нас быстро разобьют.
— Быстро? Ты уверена? — спросила Саша.
— А то разве нет? Так и будет!
— Будет... Только как быстро? Пошли в комитет!
В институтском комитете комсомола, куда уже сбежались почти все комсомольцы, им сказали:
— Экзамены продолжаются.
Да, экзамены продолжились. Правда, не для всех. Нескольких парней с их курса через два-три дня после начала войны вызвали в военкомат, и они, уже остриженные по-солдатски, на несколько минут забежали в общежитие проститься. И девушки проводили их так тепло, как только умели.
Саша и ее подруги сдавали последние экзамены за первый курс. А радио каждый день приносило все более тревожные вести: «...Противник продолжает развивать наступление... Идут ожесточенные бои за Гродно, Кобрин, Вильно, Каунас... Бои на Бродском направлении...» Где это, Броды? Кажется, уже на Украине? Да, на Украине. Уже появилось Шепетовское направление. «Упорные бои на Мурманском, Двинском, Минском направлениях...»
Враг на нашей земле. Он идет, идет вперед...
Нелегко было сосредоточиться над конспектом или учебником, прослушав очередную сводку Совинформбюро. Грозные вести тяжким грузом ложились в сознании. Учеба, экзамены, институт — все это теперь отодвигалось куда-то на «после войны». Саше временами казалось, что она делает совсем не то, что должна бы делать. Она видела, как проходили улицами Тулы колонны мобилизованных, окруженные женщинами и ребятами, провожавшими близких. Видела, как проезжают через город военные грузовики с бойцами, с пушками на прицепах, спеша на фронт. Некоторые из ее тульских знакомых девушек и женщин уже работали на заводах города, заменив призванных. Кое-кто из ее подруг по институту собирался учиться на курсах медсестер. Подумывала об этом и она. Но все-таки хотелось сдать до конца экзамены. Хотя бы назло фашистам.
Но вот все экзамены сданы. В зачетной книжке записано: «Переведена на второй курс».
Спрятана зачетка, убраны учебники и тетради. В руках у Саши теперь лопата. Она и ее подруги по институту строят блиндажи, роют щели в скверах, на бульварах, на площадях. Немецкие самолеты еще не появлялись, но они могут прилететь в любое время: фронт все ближе к Туле. А в городе — это известно и врагу — оружейные заводы. На крышах, по ночам уже, — посты противовоздушной обороны. Все окна домов крест-накрест заклеены бумажными полосками. Город готов встретить воздушного врага.
Однажды утром, когда Саша шла к месту сбора, откуда они должны были направиться на очередные работы, ей встретились два знакомых парня с их факультета. Было видно, что они очень спешат. Саша спросила их:
— Куда вы?
— Записываться в коммунистический батальон. Все наши ребята вступают.