Тень. Принятие

Размыленным от шума и вытекающей крови глаз я поднял голову, чтобы посмотреть на появившегося человека. Черные, спадающие до плеч волосы, горящие фиолетовым пламенем глаза, шрам, перекрывающий половину лица и отчужденный, холодный, словно выбитый из айсберга, лик.

Он медленно осмотрел меня и поднял на ноги.

Боль в груди нарастала, рёбра всё ещё представляли из себя труху. Кровь обильнее прежнего полилась изо рта.

— Терпи, такова плата за высокомерие, — сказал мужчина, кидая мимолетные взгляды на приготовившегося к нападению паука. — Мы должны были встретиться позже, но судьба расставила приоритеты по-своему.

Он засунул руку в разбитое пространство, держа в руке концентрированную Тьму, холод которой пробирал до костей, убивая последние части живого организма. Тьму, страх перед которой в момент перерос в панику и желание поскорее убежать.

— Это твоё первое пробуждение, — объяснил мужчина, указывая взглядом на Тьму в своей руке.

Тьма, словно живая, начала тянуть свою щупальца к моему недееспособному телу. Я не мог противиться ей, я просто не мог сделать и шага без поддержки.

— И он, твой шанс выжить, — кивнул в сторону Паука мужчина. — Как вижу, ты достиг лимита в захвате душ. Но этого количества должно хватить.

Его рука с Тьмой пробила мою грудь и сжала сердце. Глаза расширились от невозможной боли. Её нельзя было описать. Сердце останавливалось, кровь окропила сухую землю ещё больше. Сознание вновь начало уходить.

Уже окончательно.

Так я и сдохну? Неспособный что-то сделать? Проиграю напичканному веществам парню и так же умру в этом измерении? Из-за неизвестного человека?

Туман, представляющий собой кровь убитых здесь людей начал закручиваться в вихре прямо надо мной.

В конце вижу безэмоциональное лицо человека, который отпустил мою руку.

Тело падает назад, замечая стоящего в дали огромного паука.

Очень…

похож…

— Выживи.

Глаза резко открываются. Сердце выбивает бешеный ритм, отдышка и не думает покидать тело. Сжимаю грудь от боли, голова ходит кругом.

Лишь успокоившись через несколько тянущихся вечность минут, решаю оглядеться и раскрыть в изумлении рот.

Моя комната. Небольшая тумба возле кровати, перекрывающее всю дверцу шкафа зеркало, раскиданные вещи. Поднимаю руку. Та же, налитые силой руки, перетянутые тугими канатами мышц.

Откидываю одеяло и мигом оказываюсь возле зеркала. Небольшая борода, фиолетовые глаза и доходящие до ушей темные волосы.

Это был я. Я с прошлого мира.

Рука тянется к лицу. Всё реально. Неужели это был сон? Но как?

Дверь медленно открывается, впуская потирающего глаза ребёнка. Розовые волосы прилипали к детскому лицу. Сонная походка и маленькие ручки на автомате сжимают мою ногу.

— Кошмар… — пробурчала девочка, — можно я с тобой посплю?

Её черные, не до конца раскрытые черные глаза посмотрели на меня.

— Д-да… — находился в прострации о осознания. — Да, конечно, ложись.

— Угум, — поплелась Мила к кровати, заползла на неё и укрылась одеялом, взглядом подзывая к себе.

Я не противился воле ребёнка и прилёг рядом, закинув одну руку под её голову. Она повернулась на бок и уткнулась лбом мне в грудь, мгновенно засопев.

Мне просто не верилось, что произошедшее было обычным сном. Слишком всё было реально.

За разговорами с самим собой не заметил, как солнце медленно встало, освещая через окно всю комнату. Пара лучей ударила в глаза зажмурившейся девочки, выводя ту из царства сна.

Она подняла свои полураскрытые черные глаза на меня и снова закрыла их, чтобы потом широко раскрыть их и, подлетев с кровати, полными энтузиазма посмотреть на меня.

— Братик! Ты обещал сводить нас к Кроликам! — закричало это чудо.

— А?

— Если мы получим чистоту больше пятьде… пятиде… — показала она раскрытую ладонь с пятью пальцами и другой рукой показал нолик, — то отведешь нас к Кроликам!

— А-а-а? Я такое говорил, — поковырял в ухе мизинцем.

— Да! — прикрикнуло своим детским тоненьким голоском это чудо.

— Ну ка, а какая у вас чистота?

— У меня, — показала она руками шестерку и застыла, не понимая, как показать дальше.

Но дилемма быстро решилась. Она взяла мою руку и выгнула у меня четыре пальца.

— Столько! — шестьдесят четыре процента, очень неплохо. — У остальных стоко же! Ну, мозет, чуть больше.

Надулась Мила. Она юлой вылетела из комнаты и пошла будить остальных.

Мир задребезжал. Вот я сижу у себя в комнате и вот оказываюсь готовящим завтрак для неугомонных детей. Они щебетали о своём и не прекращали разговоров о скорейшем посещении одного прекрасного места.

Значит, это всё нереально.

В груди стало как-то гадко. Это были мои фантазии, в которых не было бед. Не было постоянной опаски за жизнь детей. Где они росли обычными, никак не выделяющимися. И как же отвратно ощущать, что всё это так и останется фантазиями.

Мир снова зарябил, и мы уже стоим возле входа в Подземелье, а я расплачиваюсь с военными. Дружной гурьбой заходим в Подземелье.

Снова картинка меняется. Дети играют с Кроликами, поглаживая их за ухом. Чешут его мягкую шерсть, я же стою в дали и наблюдаю, не скрывая собственной улыбки.

Их радость грела сердце. Чёрт. Сложно смотреть на это и понимать, что всё происходящее всего лишь иллюзия.

Краем глаза замечаю отличного от остальных Кролика. Нет, вид его был таким же, как и у остальных, но горящие ненавистью и злобой ко всему глаза заставили мигом метнуться наперерез.

По привычке пытаюсь активировать голубые глаза, но те не откликаются. Я вижу, как он одним своим прыжком преодолевает расстояние, за секунду оказываясь рядом. Вижу, как его огромный рот раскрывается.

Вижу наполняющиеся страхом глаза Кристины и Степана, именно они находились ближе всего к этому монстру.

Словно в замедленной съёмке наблюдаю, как пасть закрывается. Кровь брызжет во все стороны, а два безголовых трупа падают на траву.

Чувствую, как смачиваются от льющихся слёз глаза. Понимаю, что я всё ещё слишком далеко и не успеваю спасти даже оставшихся.

Монстр проглатывает головы детей и рвётся к другим. Рука бессильно тянется, пытаясь предотвратить ещё одну смерть. Разум понимал, но не сердце. Оно разрывалось от беспомощности. Я ничего не мог сделать.