Тень. Возможность

«Начинаю перестройку,» — в голове раздался знакомый хриплый басистый голос.

Тело оказалось в поглощённом пламенем мире с главенствующим огромным големом, своими ногами уничтожающий всё, до чего мог дотянуться. Переваливший за сотню метров, его плечи возвышались над тёмными от дыма облаками, лишь сияющие алым глаза смотрели только вперёд, не замечая сеянных разрушений. Он остановился, вместе с ним остановились и разрушения. Казалось, остановился сам мир. Лишь огонь продолжал поглощать всё сущее. Его глаза медленно опустились, сосредотачиваясь на мне.

Два алых солнца прищурились, рост великана стремительно уменьшился, сравниваясь с моим. Он перенял мою внешность. Только алые глаза и покрытые трещинами до плеч руки контрастировали с моими, трещины на которых дошли лишь до конца кистей. Он медленно, словно привыкая к нынешним габаритам, двинулся ко мне. Его рука легла на мою и рывком сорвала ту, не оставляя даже шанса на сопротивление.

Однако боли не было. Не было ничего. Не было запаха гари, не было жара полыхающего всюду огня, не было не единого дуновения ветерка.

Следующим движением он оторвал уже свою руку и протянул мне. Оставшаяся рука сама собой потянулась и прикрепила инородную на место оторванной. Следом пошла и вторая рука. А после, когда уже ничего не оставалось, его руки восстановились, поглотив часть пламени из округи.

Пространство заволокло алым светом, выкидывая меня в совершенно другое место, но не уступающее по мрачности предыдущему, если не в разы его превосходящее. Но этот мир уже был мне знаком. Алый туман, странные деревья, состоящие словно из тысяч игл и в цвет тумана луна, освещающая панцирь огромного существа, чуть меньше прошлого голема.

Процедура повторилась. Чёрные, темнее самой ночи, глаза паука встретились с моими. Вновь метаморфоза. Вновь моё тело. Тёмно-фиолетовые трещины на груди паука просвечивались сквозь одежду, сжигая ту своей силой. Вновь рука потянулась, но уже к груди. Резкий выброс и моё сердце оказывается в руке паука. Ещё один миг и второе сердце, покрытое теми же трещинами оказывается в другой руке. Мгновение на то, чтобы рана на груди залечилась и сознание затопила тьма.

Следующий мир контрастировал с предыдущими. Вершина горы, тянущей свой пик к солнцу, небесная синь заполняла весь горизонт. Солнце приветливо светило на лицо, но не приносило тепла. Словно ожившая живопись, всё казалось слишком настоящим, но полное отсутствие хоть чего-то говорило об обратном. Облака задвигались, на секунду показывая острый хребет длинного существа, от скорости которого тучи расходились, постепенно обнажая голубую чешую дракона.

Его светло-голубые глаза смотрели на меня с грустью, но в них же плескалось томительное ожидание. Прямо в воздухе мифическое создание приобрело мой облик. В этот раз были ноги, покрытые светящимися голубым трещинами. Я даже не заметил, как тело упало на пик горы с уже отсутствующими ногами. И как в следующую секунду я ужк оказался на ногах. Перед тем, как сознание вновь затопил уже голубой свет, я увидел, как дракон в человеческом обличии прошептал одними губами:

«Спасибо и прощай»

Картина нынешнего мира не сильно отличалась от предыдущей, но была больше похожа на картину из легенд. Огромные белоснежные колонны вокруг, поддерживающие украшенный золотом потолок. Впереди возвышался трон с золотым венком на вершине. Пробоины, служащие окнами, показывали за зданием небесную синь, лучи солнца проникали в любые щели, даря отличное освящение.

Ворота, уходящие далеко в небо, слившись на вершине в единую точку, медленно отворились, впуская внутрь на этот раз человека. Но человека лишь на первый взгляд. За его спиной виднелись десятиметровые белоснежные крылья, испускающие мягкий белый свет. Казалось, лишь от одного присутствия этого существа все тревоги испарялись, а его серебряные глаза были наполнены теплотой, направленной на единственного присутствующего здесь человека. Хотя человеком его теперь вряд ли уже можно назвать.

Его тело, покрытое сетью разноцветных трещин и глаза, цвет которых смешался в непонятную кашу. От него исходила невозможная энергетика отчаяния. Одна из колонн начала трескаться. Это место разрушается лишь от одного его присутствия.

Ангел медленно подошёл к человека и обнял. Тело высшего существа начало гнить на глазах, вбирая в себя весь имевшийся негатив. Но не заметил, как вместе с отрицательными эмоциями уходит и всё остальное. Сознание самостоятельно пыталось избавиться от своего бедственного состояния и единственным, что оно смогло придумать — отдать абсолютно всё. Ангел заметил это, но было слишком поздно. Вернуть всё не получиться. Он отдал те не успевшие абсорбироваться в нём частицы обратно. Там были лишь счастливые моменты. Радость, грусть, переживания, смех и доброта — единственное, что он смог вернуть человеку. Но вместе с ними вернулась и ненависть.

Ангел укрыл своими крыльями человека, уравновешивая все силы в его теле, даруя им баланс. Без этого жизнь не имела бы смысла. В чём прелесть того, что каждый твой шаг становится стихийным бедствием? В чём радость того, что твоё дыхание станет холоднее арктики или же горячее солнца? В чём смысл, если окружающий мир будет для тебя не быстрее улитки?

Сознание затопил белоснежный, дарующий спокойствие белый свет. Последним местом стал домик. Старенький домик, в котором уже сидел известный старик. Он медленно открыл дверь своим дряхлыми руками. Но вместо того облика в этом было одно отличие. Глаза старика покрылись трещинами, кожа вокруг светилась белым светом, а внутри зрачка отражалась единая, проходящая сквозь весь глаз трещина.

Он медленно подошёл поближе. Его пальцы остановились возле глаз Бейна. Секунда промедления, и они двинулись дальше. Глазное яблоко упало на зелёную траву. Старик потянулся к своему и передал его Бейну, что медленно вставил новый глаз на место. Так произошло и со вторым. Старик не спешил излечиваться, изливая тёмно-фиолетовую кровь на траву.

— Я надеялся, что ты не пойдёшь по этому пути, — он грустно усмехнулся. — Но судьба, видимо, решает всё за нас…

Это были последние слова старца, прежде чем тот упал на землю. Картинка покрылась трещинами и рассыпалась на тысячи мелких осколков.

«Изменение завершено. Последний элемент добавлен,» — голос паука становился всё тише с каждым названным словом, пока не оставил Бейна в полной тишине.