Страница 85 из 121
Я перебрал в мыслях все места, в которых успел побывать и вспомнил одно. От нахлынувших воспоминаний на моём лице невольно проступила горькая улыбка. Мотнув головой, отгоняя мысли прочь и проглотив подступивший к горлу ком, я сказал:
— Великий Кантальский лес скверны. Из моего убежища он был хорошо виден.
— Это тот, который… — сидевший спереди авантюрист повернулся и озабоченно посмотрел на меня.
— Который входит в пятёрку самых скверных мест. Сразу перед осквернённым Тамливийским садом высших эльфов и Таритскими Жемчужными побережьями скверны.
— Нет, я о другом. Это не тот лес, где каньон длинный проходит рядом с линией гор? Там ещё далеко должна быть высокая гора с дворфами.
— Это тот самый лес, — я слегка кивнул, подтверждая слова авантюриста.
— Не видел пещеру драконов?
— Драконы? — все с ужасом начали озираться и оглядываться, то смотря в небо, то на меня, то на авантюриста.
— В самом лесу я драконов не видел.
— Да в каком лесу? В горах!
— Когда я исследовал скверну, то в те горы не ходил. Там были драконы?
— Та-то да! Там только пару лет назад наконец закончили магические камни добывать. У меня там брат двоюродный работал, так он рассказывал, что камней там ужас как много было. Какая-то просто огромная стая этих тварей жила там.
— Я надеюсь их всех убили? — заговорила женщина. Это же сколько надо иметь отваги, чтобы такое произнести перед ксатом. Ну, или страх перед драконами затуманил ей разум.
— Да куда там? Брат говорил, что они давно улетели куда-то, а пещеру оставили. А там исследователь какой-то нашёл её. Вот и подумал, что это ты.
— Нет, совсем мимо: пещеры я не изучаю. Могу о порождениях скверны рассказать.
— Да я о порождениях скверны сам могу рассказать. А могу и про ту пещеру.
— Про пещеру расскажи! Пожалуйста, — взмолился Ренс.
Авантюрист, сочиняя всяческие небылицы, принялся рассказывать про ту пещеру, горы и о страшных, летающих созданиях, насылающих проклятье на несчастную землю одним только взглядом. Все слушали его с неподдельным интересом и лишь изредка вздрагивали от страха.
Торговец оказался прав: мы прибыли в город чуть раньше одиннадцати часов. Основная часть праздника начнётся ещё нескоро, и музыка доносилась обрывками странных звуков, пока мы разгружались с телег около восточных ворот. Рядом с ними ничего праздничного не было, и сердце каждого крестьянина переполняло желание быстрей попасть в самый центр города. Поближе к площадям у ратуши и церкви.
Как только Лина обновила пелёнки у малыша и по совету жены Гильма повязала дополнительную ткань ему на голову, староста с сыном сразу направились продавать товары. Мы условились, что Ренс будет искать нас около церкви. А если не найдёт, то пусть ждёт у гильдии свободных торговцев. Не находя себе места, парень взволнованно пообещал даже не мне, но Лине найти её, забрать и показать самые лучшие места на празднике.
Мы же с семьёй старосты направились к центру города. Но этот путь был не из самых лёгких. То тут, то там на пути попадалось что-то манящее и дети вместе с эльфийкой постоянно норовили встать посреди улицы, удивившись странным одеждам клоунов и скоморохов, уличных циркачей и выдыхавших в воздух огонь факиров. Торговые лавки с различными украшениями; вагончики, продающие напитки всех возможных вкусов; кукольные и актёрские спектакли — всё это так и манило разумных, всю жизнь безвылазно проводящих в одной и той же деревне и редко выбиравшихся в город. Иные же вообще впервые видели подобное. Например, как шедшая рядом равнинная эльфийка, с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом.
Дойдя до ратуши, я уже хотел попрощаться с семьёй старосты, но решил сперва кое-что сделать. Конфликт с учёбой Сатии мог ещё аукнуться, так что лучше его немного сгладить. Отстояв очередь в одной из лавок, я наконец-то смог пробраться обратно и каждому из компании вручил по небольшому бумажному свёртку со сладким угощением внутри.
Пять половинок ядер грецких орехов, провязанные тонкой верёвочкой, каждый из которых окунули в сладкий сироп и подсушили на воздухе. Первая половинка отблёскивала жёлтым от мёда. Потом был розоватый цвет от сиропа из томвитии — ягоды, по вкусу чем-то напоминающей грушу. Слова лавочника про третий, синий цвет я так и не расслышал, но четвёртый, белый сироп, был однозначно из хруаста — тоже ягоды, со странным, манговым вкусом. Ну а пятую половинку традиционно покрывала фиолетовая оболочка из виноградного сиропа.
Дети с радостью приняли мои подарки и тут же стали ими лакомиться, даже не скрывая счастливых улыбок. В отличие от мёда и винограда те три вкуса довольно редки в этих краях — и попробовать их ребятня вряд ли когда-нибудь сможет. Женщина отказалась от угощения сославшись на больной зуб и попросила свою порцию отдать Лине. Не став спорить, я убрал оставшиеся в рюкзак и пообещал отдать их эльфийке, когда она освободит руки от младенца.
Попрощавшись, мы с остроухой направились к церкви. Площадь перед ней была плотно забита толпой. Засоленная рыба в бочке и то свободней себя чувствует, чем разумные, забившие своими телами всё свободное пространство перед церковью. Но причина происходящего довольно ясна: перед главным входом церкви стоял высокий подиум, с которого в обед будет читаться проповедь. Возможно, если бы я оказался в городе раньше, то избежал бы толпы и смог зайти в церковь. Но с другой стороны — этого чисто физически нельзя достичь, иначе пришлось бы выйти часа в четыре ночи и добираться пешком. С Линой. И ребёнком.
Вдруг из-за подиума выглянула девушка с короткой причёской, и грозным взглядом окинула собравшуюся толпу. Заметив меня, она махнула рукой и скрылась из виду.
Чуть погодя кто-то дёрнул меня за рукав. Это была та самая девушка из церковной троицы. Она пригласила следовать за ней, но перед этим попросила посильнее скрыть капюшоном лицо. Пока мы обходили прихожан я всё время думал: почему эта послушница сейчас одета как простой горожанин? И когда мы наконец обошли церковь, то стало ясно почему.
Сзади здание хоть и заканчивалось стеной с витражами, но его боковые стены продолжались высоким каменным забором. За ними располагался небольшой двор, огороженный стеной церкви и тремя заборами с отдельной дверью в одном из них. Внутри двор был пуст, если не считать птиц, рассевшихся на голых кустах и камнях причудливой формы.