Страница 42 из 121
— Каждое утро будем туда ходить, а после обеда будем заниматься травами. Пока что это весь распорядок на ближайшие дни. У тебя есть другие предложения?
— Да. Я предлагаю весь завтрашний день провести на порченом месте. Забрим, ты ж думаешь также?
— А? Да, я тоже хочу охотиться на тварей.
— Жрать вам кто готовить будет? — не останавливаясь, я чуть повернул голову и повысил голос. — Я, что ли?
Все благородные замолчали и уставились взглядом под ноги. К ним постепенно приходило осознание, что жизнь искателя приключений наполнена не только приключениями, но и обыденной рутиной. Простейшая логическая цепочка зарождалась в их пустых головах, протягиваясь от необходимости самостоятельно готовить пищу до вопроса о нахождении ингредиентов для готовки этой самой пищи.
— Сообразили, что к чему? — спросил я через минуту, позволив благородным обдумать мои слова. — Вы только начинаете свой путь в качестве авантюристов, так что не торопите события. К тому же, за эти несколько дней я дам вам лишь общую картину. В глубину по каждому пункту мы пойдём через пару недель — у меня как раз договор на охрану деревни закончится, и мы сразу заключим прямой, без посредничества гильдии.
— Но ведь можно было рабов взять с собой? — Лудик всё не унимался, стараясь вывести дополнительные варианты и идеи.
— А они у вас есть? — парни замотали головами. — Вот и я о том же.
— Мы могли купить их!
— Во-первых: где, у кого и за сколько? Почти все торговцы рабами не местные и приезжают с товаром ближе к лету, а у Амадеуса, скорее всего, сейчас только женщины.
— Приятно мне вести рукой,
По плавной талии девичьей.
Но думать о мужской — уж нет,
В них несколько отличий! — на высказывание Ридалия Забрим громко рассмеялся, заодно похвалив красивый слог.
— Амадеус? — заинтересованно отозвался Лудик.
— Местный торговец — он продаёт простых рабов. В основном это долговые крестьяне, или разбойники. И те и те по поздней весне отправляются в рабство.
— А, ну купили бы баб, чего такого?
— Кто больше на своём горбу утащит: женщина или мужик? Вот и думайте теперь, но не членом, а головой. И, даже если бы у вас были рабы, всё равно бы оставили в городе.
— А, почему?
— Вторая причина — это место для ночлега. В землянке места хватит только на шестерых, а если бы взяли рабов, то им пришлось бы спасть на улице. Я не буду говорить, что сейчас ночью холодно и им пришлось бы нести с собой тенты и хоть какие-то одеяла…
— Это, на земле пусть спят! — Ридалий и Лудик были солидарны с замечанием Забрима.
— И к утру сдохнут от холода. А костёр жечь всю ночь дров не хватит. Их ещё найти надо. Да и как-то не хочется, чтобы спящие на улице тела привлекли к нам волков или кого похуже. Так что самостоятельность — теперь ваш девиз по жизни. Кстати, вон тот холмик видите? Нам туда.
Обычная землянка в два метра высотой, полтора из которых были вкопаны в землю. Воздух внутри был сырым и затхлым, словно тут никого не было несколько лет. Стоявшая рядом с дверью маленькая печь была вся в копоти и саже, а рядом с ней лежала растопка и немного дровишек. Из мебели только три двухъярусных кровати, поставленные боком друг к другу. И полное отсутствие следов пребывания разумного существа.
На самом деле этой землянкой часто пользовались, особенно в тёплое время. Но зимой сюда мало кто приходил и поэтому сейчас всё такое унылое. Казалось, что брёвна, из которых построены стены и крыша, так и просили нас растопить печь, просушить воздух и лечь спать, позволив им вновь вспомнить для чего они были срублены и сложены здесь вместе.
— Кто знает умение «Огонёк»? — спросил я.
Парни, разбросав сумки по нарам, стояли и разминали затёкшие плечи и спины. И все как один ответили утвердительно.
— Имтар, растопи печь, а я посмотрю на твои навыки.
Имтар умел разводить огонь, при том мастерски. Проверив как выходит дым из трубы, а то вдруг она забита сажей и ночью мы просто задохнёмся, и увидев прямой столбик без завихрений, я раздал парням поручения: натаскать сухих дров и подмести в землянке лежащим в ней веником.
Мы же с Забримом, и в компании вытащенных из-под нар четырёх вёдер — пошли в сторону ручья. Питавшийся от нескольких родников, он не замерзал зимой и в нём всегда была вода, а его близость к землянке делала её излюбленным местом для ночлега. В сезон, когда наезжали толпы благородных, использование этой и других землянок распределялось по дням, но сейчас мы одни во всём лесу: за последнее время ни один авантюрист не брал задания и, следственно, не собирался идти в эти места. Охотников и собирателей из ближайших деревень тоже опасаться не стоило: собирать-то пока нечего, а разрешения на охоту выдавали только после праздника.
Когда мы дошли до ручья, парень подбежал к нему, присел, пошатнулся и чуть не плюхнулся головой вниз, пытаясь испить холодной водицы. И тут же весело засмеялся. Пожурив Забрима за ребячество, я повёл его дальше, к рукотворному водосбору.
Если мне приходилось пользоваться землянкой, неважно этой или другой, я всегда мысленно благодарил тех, кто отвечал за город и его окрестности. Ведь у этого города лишь два источника бюджета — скверный луг и благородные, что приезжают ради скверного луга. И чтобы они чувствовали себя как можно в большем комфорте и тратили как можно больше денег, город сам тратился на лесничих и на поддержание землянок в хорошем состоянии.
Те же лесники выкопали и выложили камнем да цементом водосбор, к которому мы пришли. И рядом воткнули табличку, на наречии равнинных эльфов и людском грозящей божьей карой и штрафом всякому, кто посмеет опустить в водосбор что-то помимо вёдер. Наполнив их свежей водой и дождавшись, пока парень вдоволь напьётся, мы двинулись обратно. А пока шли, Забрим истрепал себе все нервы в предвкушении скорого ужина и отдыха.
Пока мы ходили, ребята слегка перестарались в сборе хвороста с валежником: его теперь хватит на весь вечер и даже на утро останется в достатке. Похвалив их за труды, я принялся показывать, как из простой крупы, нескольких овощей, сыра и вяленого мяса в походных условиях приготовить вполне съедобное и вкусное кашло. Благо, что несколько котелков всегда лежали в землянке под нарами и тащить их с собой нет смысла.