Маг 9

Понятно, что пистолет или даже несколько не помогут бандитам, только, лучше до этого дело не доводить. Поговорить я могу и здесь, ответить на все вопросы, особенно если прикинусь каким-нибудь спецназовцем, отбитым на всю голову.

Удивлю наркодилеров, собравших через тех же коррумпированных ментов всю информацию про моего Брата.

Что не был, не служил и не привлекался, обычный мамочкин сынок с деньгами и всего-то. Ходит к качалку, чтобы нравиться девочкам и прокачивать грудные мышцы.

А тут оказывается, что объект — суровый спецназер, любящий схватки на ножах в темное время суток. Такое мне теперь показать не трудно, особенно на близко знакомом холодном оружии. Значит, человек из какой-то системы, прикрытый сверху государством, поэтому у ментов на него ничего нет. Грушник или фсбшник, или еще кто-то из ФСО.

Против наркодилеров у меня аргументов хватит. Только, выжившие тут же побегут к знакомым ментам и тогда уже государство в лице его коррумпированных представителей обратит на меня особое, пристальное внимание.

У меня ведь нет на самом деле никакого легального прикрытия, это они смогут определить со временем.

— Или везите сюда или сами спрашивайте, — задаю я направление разговора.

Но, у этих исполнителей только приказ доставить, поэтому оба мужика кидаются на меня одновременно, только переглянувшись между собой.

Взрослый получает удар концом одного ножа по вытянутой руке, молодому я прохожусь ножом в другой руке точно по лбу. Оба мгновенно вышли из строя, один зажимает пробитые вены, второму кровь так же мгновенно залила глаза и лицо.

Бандиты ругаются и сквернословят, однако, больше на меня не кидаются.

Я вынимаю из-за пазухи рулон бумажного скотча и кидаю его на землю под ноги мужиков:

— Можете перебинтоваться. Потом договорим.

Заранее купил в соседнем магазине, как раз на такой случай.

— Сука, тебе конец, — бормочет молодой, пока второй злоумышленник крутит вокруг головы ему скотч, пытаясь остановить потоки крови.

— Еще хочешь? Смотри, одним глазом видеть будешь или кровью тогда истечешь, — говорю я ему и добавляю:

— Кому нужно поговорить, встречаемся здесь в девять утра. Валите в больничку, все разговоры закончены. Придурки.

Поворачиваюсь спиной и ухожу обратно в подъезд, поставив купол на всякий случай. Вдруг кому-то из пострадавших придет идея попробовать кинуть нож или даже выстрелить мне в спину.

Не должны они такую самодеятельность проявлять, только, кто знает этих не самых башковитых мужчин?

И здорово расстроенных своим унижением вместе с серьезными ранами.

Они узнали про Брата заранее все, что им нужно и точно знают, что в спецназе он не служил. И в армии никогда не был, обычный богатенький лошок, просто пыль под ногами таких авторитетных товарищей. Не понимают только, зачем я вышел из уютной квартиры в опасную ночь поговорить с ними наедине.

То есть, раньше не понимали, теперь то уже в курсе моих садистских наклонностей.

Еще почему я, то есть, мой Брат, так понтуется с острыми предметами, поэтому решили наказать меня тут же в темном углу.

Просто не поверили в умение и серьезные намерения, решили, что смогут меня и так вырубить. Чтобы дотащить до машины. Ну, они свой выбор сделали, а теперь горько жалеют об этом.

Когда выглядываю с площадки на этаже, вижу, что машины, куда срочно погрузились пострадавшие бандиты, уже нет во дворе. Можно спокойно выходить и возвращаться в свою квартиру, но, сначала звонок другу.

— Полетели получать срочную помощь, — говорю я Брату по телефону, попросив его выйти на кухню, — Ты это, завтра не выходи никуда, пока я не поговорю с товарищами. Потом к тебе поднимусь. Подругу лучше бы отправить домой пораньше.

— Отправлю, ей на работу нужно, — обещает брат и кладет трубку.

Теперь я возвращаюсь домой, чтобы заснуть под сияние телевизора в такой чистой и удобной кровати с настоящей подушкой. А не с грязным плащом, свернутым в рулет, когда есть второй плащ. А если его нет, тогда только своя рука лежит под головой. Да, с подушкой не очень удобно пробираться по лесам и долам, места много занимает.

Утром заранее прихожу в квартиру Брата, здесь он уже один меня дожидается.

Мы вместе пьем кофе с тортиком, а ровно к девяти утра я спускаюсь вниз.

Пару минут никого не видно, потом из-за угла появляется коренастый немолодой мужчина в джинсах и куртке с капюшоном, кивком зовет меня поговорить под деревья между домами.

Мы заходим в укромное место, я прислушиваюсь к своим ощущениям.

Нет, вроде никто на меня через прицел не смотрит и не должен смотреть в принципе. Но, купол все же поставил еще перед выходом из подъезда.

— Моих друзей интересует, что случилось в поезде? — слышу я от него.

— Если я отвечу, больше вопросов не возникнет? — интересуюсь я в ответ.

— Это не от меня зависит, я только спрошу и передам твои слова, — так мужчина показывает, что он лично в разговоре не очень заинтересован.

Не у него случились большие проблемы и потери, он только разговаривает со мной по просьбе уважаемых людей. Это, как я понимаю, на всякий случай, если я пишу разговор или уже нахожусь под прикрытием полиции.

Я довольно подробно рассказываю, как мы ехали в вагоне, как выясняли с Толиком отношения, не упоминая о могучей плюхе, которую он получил от меня.

Следов на его лице от такого воздействия нет, поэтому говорю, что просто разошлись краями, не переходя в схватку на физическом уровне.

Еще несколько дополнительных вопросов от посредника, что и как, только, почему они выпали в осадок — я сказать ничего не могу.

— Света сказала Толику, что плохо себя чувствует, он ей ответил, что ему тоже худо. Они решили принять какое-то лекарство и отоспаться. Поэтому она купила билеты до Питера, хотя, вроде собирались первоначально выходить в Москве. Купила билеты в смартфоне, попросила меня сказать об этом проводнице и вырубилась, пока я ходил за той. Толик еще раньше уснул, — рассказываю я с честным лицом солидному мужчине.

Что там у нас случилось, и кто покупал билеты — я сейчас могу фантазировать, как хочу. Последнее разумное действие Светы — это как раз моя возня в ее смартфоне. Хотя, конечно они должны были выйти с товаром именно в Москве, даже если совсем помирали. Тут им никто скидки не сделает, накажут страшно за такой косяк.

И тут мужчина меня здорово удивляет:

— На смартфонах обоих затерты отпечатки пальцев? Это твоих рук дело?