Страница 69 из 78
— Молодец, собеседника изучать всегда полезно. И поменьше вопросов во время переговоров.
— По техническим вопросам и оформлению вагонов спрашивать можно?
— А тебя каким боком оформление касается?
— Вы разбираетесь в теме оформления сопровождающих документов на вагоны, допущенные к выпуску на пути МПС?
— А, это. Да, там твоя поляна. Можешь по ней топтаться в полный рост. Если будет, с кем обсуждать.
— Вы же меня взяли как специалиста. Значит, и у них кто-то из спецов будет.
— Согласен. И это, давай без всяких «вы», а то не поймут. «Вы», если ко всем обращаешься. Кстати, мне показалось, или ты со стволом поехал? Засвети волыну.
— Пожалуйста.
Фролов достал Зиг, выщелкнул магазин и подал собеседнику свой кастомизированный ствол рукоятью вперед. Модернизация касалась рукояти, на которой были установлены накладки орехового дерева с гравированной серебряной пластиной. Накладки делались по заказу в оружейной мастерской, ориентированной на охотников и их ружья. Ничего, справились. Заодно и памятную пластину инкрустировали как следует, а не по-колхозному. Эту дощечку с надписью «Победителю открытого межведомственного турнира Тульской области по практической стрельбе» Фролову вручили на соревнованиях. Пластина была заточена под рукоять «Макарова», но на Зиг-Зауэре с его обнимающими рукоятку накладками ей место нашлось тем более. Всё-таки у фроловского пистолета рукоять побольше, она рассчитана под магазин на тринадцать патронов. Хорошо вышло и смотрится солидно, потому как пистолет, в своё время затрофееный Петром, был не классического черного цвета, а какой-то серо-золотистый. Короче говоря, зачетный ствол, не какой-то там затёртый послевоенный «ТТ».
— Надо же, какие пушки в железнодорожном цеху выдают! Я и не знал. — поглумился Владимир. Причем по глазам было видно — знал.
— Не, это не на заводе выдали, в милиции расщедрились. Тут вон табличка есть специальная — Фролов тоже прикинулся веником.
— Ага, табличка. Сразу не разглядел, темновато в машине. Так говоришь, законопослушным гражданам теперь в милиции оружие раздают. Вот до чего новая власть дошла в заботе о людях. Уважаю.
В том, знакомом Петру варианте истории всё было сложнее, чем здесь. Здесь по непонятной Фролову причине отношение властей к оружию в руках своих граждан было попроще. Длинноствольный огнестрел и до развала СССР был вполне доступен населению, а новая власть разрешила отдельным категориям и владение пистолетами. Просто надо было доказать адекватность, лояльность, осёдлость, отслужить в армии… Список требований был большой, но выполнимый. Кто-то умный наверху решил, что бандитов требования законодательства никогда не останавливали, а обычные граждане правительству не опасны. Тем более, что до власть предержащих добраться с коротким стволом за всю историю двадцатого века нигде не удавалось. Все покушения совершаются с применением винтовок или взрывчатки.
Лениво перебрасываясь фразами ни о чем, засланцы добрались до Аэропорта Внуково. А в аэропорту неожиданно для Петра оказалось, что у них билеты в бизнес-класс, и обслуживание премиального класса начинается уже в зале ожидания вылета. Было приятно, тем более что сам Пётр бизнесом ни разу не летал, а память не считается. Мало ли кто там на чём летал, а потом засорил его память воспоминаниями. Это как с мороженым: гораздо приятнее его есть, чем вспоминать вкус.
— Что, Петя, может накатим для разогрева?
— Не готов. Тем более, что ношение или транспортировка оружия в состоянии алкогольного опьянения запрещено.
— Какие мы правильные! Хотя, может ты и прав. А этот твой заход с ношением и транспортировкой — это о чём? — Вопрос был поставлен так, что Фролов не понял, проверяет его собеседник или реально не знает законодательства новой России об оружии. С этой братией хрен поймешь, что они знают, а что у них по понятиям.
— Ствол в кобуре с патронами в примкнутом магазине — ношение. Ствол в сумке, магазин отдельно — транспортировка. Милиция выдаёт разные разрешения на оружие. Кому-то разрешают ношение, а кому-то только хранение, таким товарищам разрешается только транспортировка ствола.
— Хм. Ну да у нас с тобой полный фарш. В салон пустят со стволами? — А вот это уже точно проверка.
— Владимир, нас стопудово не пустят, если только ты не мент. Шучу-шучу! Сдадим экипажу, они положат в специальный кейс, опечатают при нас, а в Свердловске выдадут. Если по пути не потеряют.
— Это как?
— Ну, захотят в пути по птицам через окошко пострелять, да и выронят. Шутка.
— Что-то ты, мужик, расшутился.
— Мужики землю пашут.
— О как! Нормальная реакция, прорвемся. Я к чему — на нас будут пробовать наезжать, скорее всего через тебя. Не чтоб отжать что-то, переговоры по всем вопросам уже были, все моменты проговорены. Просто у людей привычка такая, на вшивость проверять всех встречных-поперечных.
— Понял. Молчу, без нужды не открываю рот. Если говорю, за базар отвечаю.
— В точку! И шутить не надо совсем, могут не понять. Пить что, вообще не будешь? Даже в самолете? Эдак мы с тобой кашу не сварим.
— Не, выпить в полете — это святое. Опять же я там без оружия буду. Это как с выпивкой за рулём, захотел бухнуть — выйди из машины.
Перелёт бизнес-классом в Ту-154 никаких особенных впечатлений не оставил. Кроме того, что до самолета их доставили как белых людей в микроавтобусе, кресла были большие и удобные, персонал вежливый и щедрый. Стюардессы щедро улыбались и также щедро наливали алкогольные напитки по первому требованию или просьбе. Это уж у кого из пассажиров как с воспитанием. А с воспитанием у всех было по-разному. Один из соседей по классу не вдохновился прикидом Петра и Владимира и попытался выяснить, по какому такому праву быдло посадили в один салон с его величеством. Фролов не прислушивался, что сказал его спутник, подойдя к креслу буяна, но вопросов больше не было.
А после посадки их величество пассажир бизнес-класса очень резко исчез из поля видимости. Может быть, это было верное решение, потому как прямо в салоне второй пилот без каких-то политесов вернул посланцам Чермета их стволы, которые они сунули под куртки. Свердловск не Москва, тут другие правила, в том числе другие правила ношения и применения оружия. Как шутили отдельные товарищи в студенческом общежитии: «Прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав». Фролов предполагал всё что угодно, вплоть до пафосного бандовоза у трапа самолета, но обошлось. Их встретили как нормальных на выходе из аэропорта, причем в группе встречающих была личность, знакомая Владимиру. Именно она задала тон встрече:
— Кого я вижу! Нас посетил Вова-Броненосец!
— Моргунчик, для тебя лично и исключительно: Владимир Борисович. Для всех остальных просто Владимир. Со мной Пётр. — Четко обозначенный Моргунчиком формат встречи оказался не понят туляками.
— Не, я в натуре не понял! Мы ж с тобой…
— Остынь, Моргунчик. Твоё дело было опознать гостя. Опознал — увял.
Видимо означенный гражданин был не в большом авторитете не только у Владимира, но у местной братвы. Или делового сообщества, с этим моментом Пётр еще не разобрался. В стране уже набирал популярность «бригадный» стиль. Как в одежде, так и в поведении. Попытки средств массовой информации бороться с романтизацией преступных элементов всех мастей не сильно помогали. Народ видел, кто сейчас «на коне» и делал выводы. Пусть и поспешные. Вот и тут — встречающие всеми доступными средствами старались показать, что они тоже принадлежат к числу сильных мира сего. У кого-то получалось, иные были явными бандюками, а парочка была явно не из этой породы, но щеки надувала.