Святоша

Но я никогда не хотел ощутить вкус собственной смерти так сильно, как хочу ее.

Она - звезда моих самых мрачных фантазий. Центральная обложка на каждой странице моей любимой книги. Даже сейчас, когда я сижу здесь, в церкви, я думаю о том, чтобы бросить ее на пол и съесть. Наклоняю ее над скамьей и избавляюсь от симптомов своего безумия раз и навсегда.

Подозреваю, что Скарлетт понравилась бы эта порочность. Потому что она реально сумасшедшая. Как и чертовски сексуальная.

Господи Иисусе. Я не хочу смотреть. Потому что я не смогу перестать пялиться на нее. Это последнее, что ей нужно от меня. И именно этого она от меня хочет.

Ей нравятся эти игры.

И какое-то время это было весело.

Пока ее не забрал мясник. Именно тот факт, что она связана с нами, стал причиной того, что она оказалась в лапах мясника. Это снова причинило ей боль.

Он прикоснулся к ней. Разрезал ее грудь, словно тыкву.

Я не могу выкинуть этот гребаный образ из головы. И теперь я одновременно думаю о том, чтобы трахнуть ее и убить каждого парня, который когда-либо прикасался к ней.

Я виню себя в том, что произошло, даже если она ведет себя так, как будто этого никогда не происходило. Ее поступок, достойный Оскара, легко забыть.

Она пробуждает во мне все плохое.

Но у меня такое чувство, что она высвечивает плохие стороны большинства парней.

Сначала мой взгляд опускается на туфли. Красная замша на широкой платформе с крошечными ремешками, которые обхватывают ее изящную лодыжку. Все это уравновешивается изящной шпилькой. Я понятия не имею, как она в них ходит, но она знает, что я неравнодушен к ее туфлям на каблуках.

Если бы я когда-нибудь допустил возможность трахнуть ее, я бы заставил ее не снимать их.

Осторожно, насколько я могу справиться с приливом крови, который сейчас направляется строго на юг моего тела, я перевожу взгляд вверх по ее подтянутым ногам на подол ее платья. Взгляд скользит вверх по ее бедру, когда она скрещивает ноги, открывая легчайший намек на кружево в верхней части чулок.

Настоящая гребаная пытка - вот кто она такая.

Я убежден, что эта женщина действительно сатана в юбке. Я знаю, что не могу быть единственным мужчиной, который добровольно собрал бы вещички и отправился прямиком в ад, если бы она стояла на коленях и поклонялась мне во время моего нисхождения.

Я слегка поворачиваю голову, и знаю, что она в курсе хода моих мыслей. Потому что она смотрит прямо на меня.

Ее красота хрупкая, но сильная как граната.

У Скарлетт лицо в форме сердца с веснушками вокруг носа. Изящные, тонкие черты лица и знойные губы она всегда красит в красный цвет. Ее глаза похожи на ее характер. Хамелеоны. Всегда переменчивы. Временами они могут быть кошачьими, теплыми, как бренди. Но они могут быть и очень темными, цвет проваливается в бесконечную пустоту. Особенно когда она жаждет мести. Что бывает крайне часто.

Сегодня они мягкого янтарного цвета, я бы поклялся в этом. Переходящие в черный цвет в тон ее платью. Ее темно-шоколадные волосы собраны в элегантный пучок, скрывающий золотистые тона, которые я так люблю. Такая прическа ей не подходит, но все же.

В Скарлетт есть природная грация, которая укоренилась в ней. Она не может этого скрыть, независимо от того, сколь долго она провела на улице. Это заставляет меня усомниться в ее происхождении. Я хочу знать, что движет хитрой маленькой лисой. Что привело ее к изоляции от общества. Причина, по которой она прикидывается дурочкой, хотя на самом деле я знаю, что она всегда самая умная женщина в комнате.

Вытянуть из нее эти ответы невозможно. И я не собираюсь снова идти по этому пути. Я пытался уже. Я пытался ей помочь. Чтобы остановить ее от безрассудства. Я вложил в нее время и энергию, чего никогда не делал ни с одной другой женщиной.

И все, что она когда-либо делала, это отказывалась от этого. Тыкала меня этим в лицо.

Я не забуду этого. Даже когда она сидит рядом со мной и источает райские ароматы. Ее кожа нежная и увлажненная, чистая, как фарфор. Во всем, что она делает, есть какая-то чувственность. Даже простое прикосновение ее ноги к моей заставляет мой член разрывать шов моих джинсов. В отчаянном желании вырваться на свободу и погрузиться в нее.

Она женственна. Соблазнительная. И, без сомнения, смертельно опасная.

Потому что Скарлетт ничего не чувствует. Она не проявляет никаких эмоций. Она холоднее, чем гребаный кусок льда, хотя выглядит совсем не так.

И мне нужно помнить об этом. Даже когда она смотрит на меня так, как сейчас. Как будто она скучала по мне.

Боже правый.

Происходит какое-то движение, когда вся церковь встает, а я пропустил последнюю половину церемонии. Скарлетт тоже встает, но на каблуках ей удается встретиться с видом моей груди. Она миниатюрная и соблазнительная, и все внутри меня хочет выдернуть ее из этой церкви и затащить обратно в мою пещеру, чтобы оттрахать ее до беспамятства.

Вместо этого она приподнимается на цыпочки и касается моего лица.

— Привет, старина, - говорит она почти застенчиво. — Скучал по мне?

Я не собираюсь снова делать то, что мне велят.

— Как проходит битва? — парирую я.

— Почему бы нам не обойтись без любезностей, - улыбается она. — Я обнаружила шкаф для одежды по пути сюда.

Я потакаю ей и играю в ее игру, хотя это меня чертовски бесит.

— В церкви, Скарлетт? - интересуюсь я. — Ты, должно быть, и правда дьявол.

— Никогда не утверждала обратного.

Она наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо, ее рука скользит вниз по моей руке и касается моих пальцев.

— И, может быть, я хочу, чтобы ты делал со мной все нечестивые вещи.

— Я не скажу, что я не испытываю искушения, - шепчу я в ответ в ее волосы, вдыхая ее аромат. — Но не сегодня.

Она замолкает, как обычно, и я знаю, что не должен, но сделаю, как мне велят. Снова.

— Сходи со мной на свидание.

— Трахни меня, — возражает она.

Расстояние между нами всего несколько дюймов, но с таким же успехом оно может быть и милями. У меня похмелье, я измотан, и с меня хватит этой игры.

— Я не позволю тебе ненавидеть меня, — наконец говорю я.

Она моргает, глядя на меня, пораженная моим наблюдением. До сих пор все это было забавой и играми. Большинство людей считают, что у меня не так уж много здравого смысла, потому что я все время болтаюсь без дела. Я всегда отпускаю шуточки, веселюсь, всегда готов посмеяться. Но не сегодня. Не сейчас и не с ней.

— Это то, чего ты хочешь, не так ли? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, чтобы ты мог свалить меня в кучу плохих и сказать, что я такой же, как все остальные.

Она перемещает свой вес и скользит взглядом по моему лицу, теперь острым и режущим. Но не таким резким, как ее слова.

— О, Рори. Она проводит рукой по моей щеке, и она холодная. — Разве ты еще не понял этого? Я уже ненавижу тебя.

Я делаю глубокий вдох и подавляю желание наброситься на нее. Сказать что-нибудь столь же ядовитое, а это именно то, чего она хочет.

— Не принимай это близко к сердцу.

Она снова уходит в свою раковину, и мои легкие снова начинают гореть.

— Я ненавижу всех.

— Уже уходишь?

Я ловлю себя на том, что спрашиваю, когда она ускользает все дальше.

— Ты же знаешь, я не занимаюсь всей семьей. Я просто пришел на церемонию.

Я наклоняюсь и хватаю ее за руку, чтобы остановить. Но слова, которые я ищу, не находят меня. Какая-то часть меня всегда хочет сказать ей, чтобы она никогда не возвращалась. Но есть и другая часть меня, которая беспокоится о ней.

Думаю, Скарлетт чувствует это во мне.

Моя враждующая ненависть и желание к ней.

Я никогда не знаю, кто из них победит, пока слова не слетят с моих губ.

— Пойдем пообедаем со мной. Никакого свидания, только еда. Всем нужно есть.

Она улыбается, этой мягкой и смертоносной улыбкой. Печаль слегка просачивается в ее черты, прежде чем она маскирует ее очарованием. Она приподнимается на цыпочки и целует меня в щеку.