Венсеремос!

В Кордобу сеньор Максимо Торрелио приезжал часто, ведь именно отсюда начала расти знаменитая на всю Латинскую Америку сеть «У падриньо» — демократичное место для утреннего кофе, дневных эмпланадос-салтений, обстоятельных разговоров за вечерним мате… Вышло так, а вовсе не семейный ресторанчик, о котором мечталось поначалу, зато в каждом крупном городе (а в Аргентине даже и в мелких) обязательно нашлась бы вывеска с подмигивающим усатым толстячком.

Здесь, в самом первой забегаловке, отмечали победу Перона на выборах, причем так, что Торрелио серьезно опасался за целостность здания — от песен и здравиц вздрагивали не только стекла, но и стены. Да и сам он трясся, что новенькое заведение разгромят в первую же неделю — на всех протестах, демонстрациях и кувырках последних месяцев сеньор Максимо заработал наконец-то на давно присмотренный собственный домик и даже на новое оборудование!

Вот и сейчас он не удержался и еще раз погладил потускневший за десять лет хром прилавка и поглядел на стену, где с тех дней так и висели три портрета — Сан-Мартина, Перона и Че Гевары. Торрелио усмехнулся, вспомнив, как пытался убрать журнальную страницу с фотографией волосатого чувака в берете, поскольку недолюбливал герильерос, столько раз ломавших ему жизнь. А сейчас он знал, что не будь этих сумасшедших командантес, так бы и тащил службу в боливийском захолустье, а не владел сетью, спасибо Деве Марии Розарии!

Молитва Деве и затеянные патлатыми преобразования привели его в свободные экономические зоны — сперва в Арику, потом в Коррентес, далее везде. Там шли большие стройки, народ подбирался простой и для них незатейливая кухня Торрелио пришлась как раз впору. А уж потом, когда строители уезжали в другие места, за ними двинулся и поймавший волну ресторатор. А уж когда Большая Хунта объявила план преобразований и социальной поддержки… Сеньор Максимо тогда явился в надежде получить государственный заказ на питание для школьников из неимущих семей и так и не понял, почему засмеялся его земляк Тупак Амару, с которым они столкнулись в министерстве. Но заказ Торрелио получил и даже кредит под него, на расширение. И не он один, многие тогда получили старт, как от хорошего пинка и взлетели куда выше его забегаловок. Поговаривали, что дело там не только в кредитах, кое-кому достались и налоговые, и правовые послабления.

Поначалу Южноамериканский союз поставлял ископаемые и сырье, но со вводом новых ГЭС и заводов понемногу переходил на более серьезную продукцию. Падриньо утверждал, что дело в богопротивном Киберсине, придуманном чилийцами. Господи, ну разве чилийцы могли когда-нибудь придумать что-то толковое? Ну как может железка управлять всей экономикой по проводам? Компьютеры, тьфу, бесовщина!

Но Киберсин или нет, все больше вокруг собственной продукции, недавно, вон, «Телелатинас» начали телевизоры делать! «Вале» начинала с меди, а теперь строит корабли, «Фалабелла» торговала мясом и кожей, потом прикупила несколько заводов и сейчас выпускает автомобили. Да, на базе фольксвагенов, но почти все детали делают ту, в Аргентине. Да и с компьютерами Торрелио волей-неволей примирился, куда же без них в таком большом деле? Сейчас он и сам тыкал в кнопки персоналки, а его сотрудники, начав с американских, потом пересели на японские и понемногу заменяли их на компьютеры боливийской сборки. Растут большие компании, еще лет пять-шесть без потрясений — и будут способны конкурировать хоть с европейцами, хоть с американцами.

Гринго, после того, как их вытряхнули в семидесятом, конечно, полезли снова. Были вроде даже попытки диверсий на новых предприятиях, но там все строго, там эти, как их… EMP, empresas militar privado, те же патлатые, только вооружены куда лучше. Потом какой-то шишка из ЦРУ взлетел на воздух в Бразилии, когда что-то там мутил, вот с тех пор американцы все больше через деньги старались. Да только их в Андский регион не особо пускали, зато теперь тут полно япошек и французов с немцами, будто для них тут медом намазано. Ничего, пусть гринго в Китай да Бразилию вкладывают, посмотрим, кто кого.

В Бразилии, по всему, им тоже недолго осталось — за прошедшие десять лет к союзу присоединились Колумбия, Никарагуа, Венесуэла, Эквадор… Уругвай с Парагваем еще упираются, да оттуда в свободные зоны народ на заработки валит, видит, что в странах Андского пакта жизнь стала лучше и веселей. Так что Торрелио готов к переменам, схема отработана, первые «У падриньо» там уже открыты, а развернуть сеть при имеющемся опыте — плевое дело. Охранников EMP предоставят, Большая Хунта даст еще льготы, а взамен надо просто закрыть глаза на некоторые мелочи…

Осень 2010, Москва

— Мам, пап, я вернулся! — пятнадцатилетний интербригадовец Вова захлопнул дверь и сбросил рюкзак на пол.

Из кухни, в таком привычном фартуке, вышла мама и сразу обняла сына. Прижала к себе, потрепала по голове и счастливо всхлипнула:

— С приездом!!! — и тут же заботливо и одновременно строго поинтересовалась: — У тебя все в порядке?

— Да, мам, все прекрасно.

— Как там Куба? — отец улыбался и ждал своей очереди обнять Вову, облокотившись на косяк двери в гостинную.

— Отлично! — торопливо ответил Вова и тут же отругал себя за нарочито бодрый тон.

Все было действительно отлично, но бравировать этим перед отцом он посчитал стыдным.

— Да уж вижу, лыба на пол-лица, — как всегда иронично отец оглядел загоревшего Владимира.

— А почему такой взъерошенный? — допытывалась мама.

— Да с комсомольцами закусились.

— Что, опять?

— Ну да, — протянул Вова, стаскивая гимнастерку с черно-красными нашивками, — представляешь, они наш автобус встречать приперлись, свистели и орали.

— До драки не дошло? — посерьезнел отец, помнивший, как первые интербригадовцы рубились с комсомолом, прогрызая себе место в жизни Советского Союза.

— Не, старшие развели.

— Кто, Коля?

— Да, и он тоже.

— Ладно, дуй в ванну с дороги, потом расскажешь.