Имплант

– У нашей корпорации есть неделя, на извлечение и установку. А что до прочности, – тут консультант позволил себе очередную улыбку, – современные гидравлические молоты с трудом могут раздавить защиту импланта. – Вас еще что-либо интересует? Я сброшу вам на чип, пакет с данными, ознакомитесь. Появятся вопросы, мой номер у вас есть. Звоните в любое удобное для вас время.

– Я давно определился, – покачал головой, отрицая время на раздумывание, – назначайте операцию.

– Завтра в это же время, вас устроит? – с готовностью отозвался консультант.

– Вполне.

Дела все завершены, то, что можно отложить – отложено, что можно было перенести на поздний срок – перенесено. Попрощался с консультантом, и направился к лифту.

Зайдя в лифт, прислонился головой к прозрачной стенке, и еще раз окинул взглядом митингующую толпу. «Душа принадлежит только Богу!» – яркий, цветастый голо-транспарант, на котором мелькали действия из Библии. Церковь бесновалась, если можно так говорить о церкви. Евгеника рушила главные постулаты, столпы на которых существовала Церковь. Толпа скандировала, призывала одуматься и покаяться. Хоть какая-то работа у людей, отречено подумал я.

Вернувшись домой, переодевшись в домашнее, переместил стул поближе к панорамному окну и, протянув руку, взял бокал вина с подноса. Робот-мажордом, немного поклонился и укатил по своим делам, изменившиеся повадки хозяина за последнюю неделю он уже изучил. И знал, что второй бокал понадобиться не ранее как через полчаса.

На город опускалась ночь. С высоты сто пятьдесят третьего этажа, было ясно видно, как приближается полоска тьмы. Приближается, на секунду принося ночь, и тут же пропадает, от огромного количества света льющегося из окон, прожекторов и голо-баннеров.

– Вероника уснула, – тихий голос домашнего ИскИна, оповестил о состоянии внучки.

– Попроси Адель Минасовну подняться ко мне, – отдал я команду, встал и направился в зал.

Няня внучки вошла в комнату через три минуты после моего вызова. Склонила голову в приветствии и, не делая попыток присесть, вопросительно посмотрела на меня.

– Как я говорил ранее, завтра я отбываю в командировку. Меня не будет неделю. Надеюсь, с моей внучкой ничего не произойдет за этот срок, – в конце надавил голосом, но как обычно, на «железобетонную» няню это не повлияло.

– Я прослежу за ребенком, – только и ответила Адель. – Через три дня у нас плановый медицинский осмотр, врач прибудет к шестнадцати ноль-ноль.

– Хорошо, – кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.

Вернулся за свой стул возле окна и снова стал смотреть на ночной город. Не помню, сколько мне было лет, может четыре, может больше. Мы с мамой лежали на диване, она смотрела телевизор, а я, просто игрался с чем-то. И неожиданно, в моем детском мозге возник вопрос, о смерти.

– Мам, а ты всегда будешь рядом?

– Нет, сынок. Мы все когда-нибудь уйдем из этого мира. Мы смертны, такова жизнь, – с грустной улыбкой она погладила меня по волосам.

– И я тоже умру? – правда жизни не хотела укладываться в голове маленького человечка.

– Не бойся, это будет очень и очень не скоро, – успокоила меня Мама.

Но ее ласка не подействовала. Осознание бренности бытия захлестнула и …. Сработали древние механизмы природы, расплакавшись, уткнулся ей в плечо и крепко-крепко обнял, не желая отпускать и пытаясь, отгородится от такой призрачной, но неминуемо страшной вещи как смерть.

Мысль о недолговечности человека посещала меня на протяжении всей моей жизни. Умирать не хотелось. Совсем. И тогда я принял решение. Судьбоносное. Начал зарабатывать и копить деньги, надеясь, что ученые изобретут, если и не бессмертие, то хотя бы способ продления жизни.

Ученые не подкачали. Первый комплекс процедур по продлению функционирования организма появился, когда мне стукнуло сорок один. Вместе с женой прошли курс, заметно подняв резервы организма. Через пять лет прошли еще один. А вот на следующий она не попала.

В наш век автоматизации и тотального контроля всего и вся, еще случаются катастрофы. Люди умирали на всей протяжённости истории человечества. Менялась только статистика, от чего и сколько. В наше время значительно выросла доля смертей на планете от атаки хакеров. Центры управления движения транспорта – любимая игрушка лиц, переступивших закон и играющих с человеческими жизнями как, кошки с мышами.

Полторы недели назад во флаер в котором летели моя жена, и сын с невесткой врезался грузовой бот, под управлением неизвестных лиц. Пострадали не только мои родные, общее количество смертей – три тысячи одиннадцать человек. На излете, флаер врезался в одну из башен торгового центра, пробив опоры, он просто перерезал задание пополам. Не помогли системы предупреждения и ликвидации, не помогла даже новомодная грави-подушка установленная в здании.

Родных не стало, душу заполнили сумрачные тени, что рвали ее, затягивая в омут небытия. Впервые в жизни мне расхотелось жить. Тягу к жизни пробудила Вероника, единственная внучка. Последняя родная кровь на этой планете. На второй день после похорон, мне сидящему и смотрящему невидящим взглядом на город подошла сестра Ирины, моей жены.

– Держи, – зло прошипела она, вкладывая мне в руки внучку. – Смотри на неё, и не смей думать ни о чем, кроме нее. Ради неё и живи. Лечит не время, лечат люди.

Резко развернувшись, она вышла, а внучка поелозив у меня на коленках, вопросительно посмотрела на меня: – Деда пласет?

– Нет, милая. Деда немного устал, – тепло улыбнувшись, поднял ее на руки и перенес на диван. – Давай-ка мы с тобой сейчас поищем тетю няню, которая нам понравиться.

С того времени я всерьез задумался о бессмертии. И, наконец, решился. Люди прошлого много копий сломали в дебатах о правомерности и этичности бессмертия. Смешные люди, они наивно предполагали, что когда человечеству станет доступно такое знание, то его получат все. И все свои теории строили исходя из этого. Продовольственная проблема? Так ее давно нет. Автоматы со сбалансированными брикетами пищи, есть в каждом городе. Всё бесплатно, и в неограниченных количествах. Демографическая проблема? Да, она есть. Но, практически никого не волнует. На улице редко встретишь большое скопление людей – все сидят в виртуальных мирах. Там и хлеб и зрелище. Что еще нужно девяноста процентам населения? Правильно, ничего. Депрессия как бич нового мира? Это да. Это есть. Но, опять-таки все сглажено и не так заметно простому обывателю.

Утрата ценности жизни? Вот тут стоит подумать. Среди тех, кто может себе позволить бессмертие, еще даже нет старцев достигших возраста ста лет. Возможно, в будущем, когда на земле будут люди возраста древней черепахи и появятся те, кому расхочется жить. Но, это будет не скоро.

Весь следующий день провозился с внучкой, пытаясь скрыть волнение. Операция не рядовая, это даже не медицина. Сплав из физики, математики и еще кучи всевозможных наук. Боязно было, хотя, кого я обманываю, было страшно. Страшно так, что иногда замирало сердце, и начинал тревожно пищать зуммер медицинского блока, сигнализируя о нештатной ситуации с вверенным ему пациентом.

– Игорь Анатольевич, пора, – отвлек меня голос начальника охраны. – Флаер у центрального входа, маршрут проверен.

– Мне пора Вероничка. Деда скоро приедет, только ты меня дождись. Хорошо? – приобнимая внучку, похлопал ее по спине.

– Хоросо деда. Я буду скусять, – нежные губки коснулись моей щеки.

Кивнул на прощанье няне, встал и проследовал за Сергеем. В коридоре к нам присоединились еще два охранника. Спуск вниз, всего на три этажа, и мы вышли на стоянку флаеров. Двадцать минут полета, и мы в коридоре из силовых полей, что отделял здание Евгеники от скандирующей толпы. Что-то сегодня они излишне возбужденные, невольно подумал я, когда молодая на вид девушка попробовала продавить силовой купол и, дотянуться до меня выкрикивая призывы отказаться от бесовщины.