Страница 16 из 16
Когда в слаженный ансамбль музыки, света и тумана добавился высокий женский голос, поющий слова о любви, Максим не заметил. Только увидев в мерцающей дымке силуэт в длинном платье, он краем сознания отметил для себя, что та самая божественная Диа Канти соблаговолила появиться. Этот факт несколько нарушил глубину погружения, Макс прислушался, вычленяя женский голос, пытаясь понять смысл слов. Получалось с трудом, основное внимание уходило на музыку и свет. Тем не менее, общий смысл Мэд уловил. Диа пела о несчастной любви. Голос её, с характерной хрипотцой, идеально ложился на музыку, сплетаясь в ней в единое целое. Это настолько завораживало, что Максим плюнул на попытки осознать смысл песни. Он просто позволил своим чувствам впитывать творящееся вокруг волшебство.
Мелодии сменяли друг друга, Диа пела и пела, не останавливаясь. Грусть сменялась радостью, тоска — надеждой, а завершилось всё триумфальным гимном великой любви, покоряющей вселенную. Когда затих последний аккорд, и певица, с улыбкой на устах, склонилась в вежливом поклоне, Максим не сразу понял, что всё закончилось. Он вообще выпал из реальности, забыв, где находится. Да что там место пребывания, он даже собственное имя бы не вспомнил сейчас!
Со всех сторон послышались громкие аплодисменты. Диа кланялась, улыбалась, поворачиваясь и глядя на всех присутствующих в зале. Даже скептично настроенный до начала выступления Прайл хлопал в ладоши, отдавая дань уважения таланту певицы. Что же касается Джама, тот и вовсе аплодировал стоя, ударяя ладошами с такой силой, что, казалось, он сейчас разобьёт их в кровь. Ошеломлённый, едва осознающий себя Макс остался сидеть, не способный ни встать со стула, ни заставить себя хотя бы просто шевельнуться.
— Неплохо, неплохо, — заметил Прайл, делая глоток из своего стакана. — Похоже, новый мультима действительно к месту. Он, по крайней мере, хорошо стыкуется с остальными. Прежний был совсем безрукий!
— Да ладно! Не гони на Хрисла! — возразил ему Уйлисс. — Всё дело в голосе Дии. Она делает такие резкие переходы, да и импровизировать любит. А Хрисло — мастер, когда разговор идёт о заранее отрепетированном материале!
Спор продолжался, но Максим не вслушивался в него. Ему вообще было удивительно, что у остальных в головах были какие-то мысли, кроме простого восхищения. Он всё никак не мог опомниться. Блуждающий взгляд гопа натолкнулся на улыбающееся лицо начальника.
— Как тебе выступление? — спросил Илли.
— Волшебно! — выдохнул-сказал Макс. — Это было просто невероятно!
— Вот и я о том же! Диа — настоящая богиня! Поверь, она способна и на большее! Пройдёт немного времени — и она станет настоящей галактической звездой! Помяни моё слово, так и будет!
За разговорами о музыке время летело незаметно. Сериза лилась рекой, официантка ещё раза три подходила к их столику, принося новые бутылки и закуски. Эйфория после каждого последующего глотка была не такой, как вначале, но теперь ей на смену приходило приятное опьянение. Мэд начинал любить этот мир. Его любовь становилась просто вселенской, распространяясь не только на сидящих рядом, но и вообще на всю галактику. Даже тот пьяница, что сбил его на автомобиле, перестал казаться ублюдком. В конце-концов, разве не благодаря этому Макс сейчас здесь, в окружении таких приятных людей?
В какой-то момент сознание вырубилось. Когда способность запоминать и воспринимать происходящее вернулась, они уже всей компанией шагали по улице. Джам куда-то испарился, видимо, посчитав, что выплатил свою часть благодарности. Теперь их проводником в царстве удовольствий был Прайл. Шахтёр шагал впереди, распевая во весь голос нелепую песенку о бродяге, который влюбился в аристократку. Песня его состояла из множества куплетов, рассказывающих приключения бедолаги. Мэд не запоминал ни строчки, но общий смысл улавливал. Поэтому дружно смеялся вместе с остальными, когда Прайл протяжным голосом пропевал очередную нелепую шутку, случившуюся с влюблённым. Песня оборвалась неожиданно, прямо посредине куплета. Прайл махнул рукой влево. Это движение едва не стало причиной падения. Порядком захмелевший шахтёр сумел всё же удержаться на ногах.
— Прибыли! Лучшая забегаловка во всём квартале! Только здесь подают настоящую одкону, а не подделку! Попробуете её и убедитесь сами! За мной!
Макс поднял взгляд и обнаружил переливающуюся золотую вывеску. С трудом сфокусировавшись, он прочитал. «Пыльца феи».
«Какое дурацкое название. Разве феи — это цветы? Ведь пыльца бывает только у цветов… Или в космосе всё по-другому? Проклятье, почему так шатается тротуар? Похоже, их хвалёные генераторы гравитации вконец вышли из строя…»
Часть 7
15 января 1 года
Обстановка в «Пыльце феи» сильно отличалась от той, что была во «Вдохновении». Прежде всего, никакой сцены. Да и столики стояли вдоль стен, оставляя центральную часть свободной. Но не для танцев, а для ринга, где проходили самые настоящие бои без правил! Это было настолько шокирующее зрелище для пережившего совсем недавно музыкальный шок Макса, что он не мог глаз отвести от катающихся по мягкому полу ринга бойцов. Их рычание, могучие удары — всё выглядело таким диким, таким… невозможным! Ведь не может же так близко уживаться нереальное волшебство достающей до самых глубин души музыка и примитивный мордобой? Или может?
— Не стой! Столик займут, пока ты здесь зависаешь! — привёл в чувство окрик Чжан Гёна.
Их уменьшившаяся на одного лубасири компания устроилась в углу. Макса посадили прямо в центр, зажав с обеих сторон. Теперь он не смог бы уйти, даже если бы захотел. Впрочем, подобного желания у него и не появлялось. Схватка на ринге близилась к развязке, и Мэд, захваченный общим возбуждением толпы, не мог отвести от неё взгляда.
На первый взгляд, бойцы явно были неравноценны. Один — широкоплечий, высокий лубасири, с бритой головой и длинными руками, которыми орудовал с невероятной скоростью. Второй — низкорослый, слегка полноватый чонкигешит, проигрывающий не только в размерах, но и в массе. Если бы у Макса спросили, поставив бойцов рядом друг с другом, кто из них выиграет, гоп однозначно отдал бы победу лубасири. Но теперь, наблюдая за разворачивающимся на его глазах побоищем, он уже не был настолько уверен в первоначальном впечатлении.
Чонкигешит был быстрым и ловким. Ему удавалось уходить от захватов противника, но не от ударов. Длиннорукий лубасири раз за разом впечатывал кулак то в лицо, то в живот. Звук этих ударов разносился по всему залу, заставляя впечатлительного Макса всякий раз вздрагивать. Стоило заметить, что в прошлой жизни он избегал драк. Будучи толстым, слабым подростком, он по всем признакам уступал хулиганам. Единственной возможностью для него избежать взбучки стала тактика осторожного передвижения как по школе, так и за её пределами. Да ещё, пожалуй, философски воспринимаемые насмешки одноклассников. Максим просто пропускал их мимо, никак не выражая, что обидные слова задевают его. Это привело к тому, что никому, по большому счёту, не было дела до неуклюжего толстяка. К чему приставать к тому, кто тебе и слова в ответ не скажет, кто не будет плакать и причитать? Скучно. Всегда можно найти более «отзывчивую» жертву. Поэтому реальной рукопашной схватки Макс никогда раньше не видел. Фильмы и боксёрские матчи по телевизору в счёт не шли. Всё-таки вживую многие вещи ощущаются совершенно по-другому.
Чонкигешит пропустил очередной хук в челюсть. Любого другого такой должен был без сомнений сбить с ног. Но коротыш лишь хрюкнул, помотал головой и снова упрямо полез в бой. Казалось, он просто не замечает ударов, словно он не живое существо, а какая-то неубиваемая боевая машина.
— Как? Как у него получается устоять после таких ударов? — изумлённо произнёс Макс. — Он что, под наркотиками какими-то?
— Не, здесь с таким строго. Если хочешь посмотреть на бои настоящих берсерков, под боевыми стимуляторами и другой химией — тебе в другое место, — ответил ему Прайл.
Конец ознакомительного фрагмента.