Друид

– Хотя, что за суд? Коли в лесу заяц есть – как в нем волку не быть? Мне и самому не в ясность. – Савватей потянул длинную задумчивую паузу.

– Только вот, что я скажу тебе Сильвестр Петрович. Лесной зверь терпеть до предельности не может, не человек он. Это мы Земле на один вздох, а зверь он и до нас был и после нас не пропадет. Так я мыслю.

Качнулось пламя высокое в костерке. Ни ветра, ни свиста. Сел рядом на коряжину филин огромный. Вытаращил глаза, словно блюдца и стал на Савватея и Сильвестра смотреть.

– Угу-у-у. – Протянул, словно простонал. Расправил крылья и поклонился вдруг.

– Угу-у-у. – Замерли лесники, словно каменные. Никто не шелохнется. Только пот по вискам струится. Лишнего Савватей наговорил – сам испугался. Да так, что ноги отнялись.

– Угу-у-у. – Снова простонал филин, поклонился, и бесшумно исчез в ночи, словно и не было его.

– Вот тебе и суд. – Едва слышно проговорил Савватей. Вытер сухой ладошкой лоб – Думалось – сердце остановится, до чего страшно.

Шевельнулся у костра и Сильвестр.

– Ну, дед, огрел, бы, тебя палкой по башке, если бы в сказки твои верил, да к старости уважения не имел!

– Так ведь поверил же. – Улыбнулся Савватей хитро.

– Поверил – Достал Сильвестр большой платок и вытер вспотевшее лицо и шею. – Только чего это филин на огонь прилетел? Совсем уже – странность.

– Ну, тебе странность, ему – работа.

– Да вот ты заладил! – Взорвался Сильвестр. – Судил он нас, и что?

– Суд – дело не простое. За любым судом – плаха, кому руку секут, кому голову, а кому, чего и дороже – Продолжал улыбаться Савватей. – Да, только самое дорогое для себя даже ты не знаешь, а Друид знает.

– Не будет мне с тобой сна, Савватей. – Сильвестр взял оставшееся дровины, и запихал в костер. Разгорелось пламя жарко.

– Получается – судил, да не присудил ничего. – Савватей стянул сапоги, развернул их к огню так, чтобы просохли, и стал скатывать старую плащ-палатку.

– Ушли змеи, Сильвестр. Пламя ты запалил – за версту видать. Можно и обоим вздремнуть до зари. Авось огня достанет.

Улеглись лесники оба. Не стал Сильвестр пули из ружья доставать. – Опаска осталась все – таки..

Прилег на один бок, потом на другой, потом на спину. Не давала ему дедова байка покоя. То – верил, то – не верил. Больно уж странная байка. Не слыхал таких сказок ни разу.

Присел, пошевелил длинной палкой угли в костре. Присыпал с краю песком, чтобы огня хватило до утра. Да не выдержал.

– Савватей! – Дед спал, скрутившись калачом под палаткой. Похрапывал сладко, словно младенец в колыбели. Причмокивал губами да улыбался.

– Савватей! – Окрикнул его Сильвестр второй раз. Дед, с трудом открыл глаза, потер щеки ладонями.

– Сдурел, Сильвеструшка? Добрым людям – спать положено. Вишь, как звезды горят? Жарко завтра будет по кормушкам лося считать, спи, давай, сам.

– А, этот, Друид твой как человек? Две головы у него, что ли, пять ног, или как?

– Волос белый, глаз черный, сам в полоску. Все как у тигра того. Зверь любой к нему ластится. Так люди говорят. – Проговорил Савватей, засыпая – Вот встретишь, так, может он тебе сам и признается, а мне неведомо.

– Спи…

# # #

– Здравия желаю товарищ, майор. – В комнату бочком протиснулся высокий мужчина. Широкоплечий, коренастый. Лет за сорок. С седыми как лунь волосами.

Был чисто выбрит, улыбался. Быстро осмотрел кабинет начальника УВД, словно осматривал огневую точку. Качнул плечом.

– Присесть можно? Набегался по кабинетам – ноги горят.

– Садись, солдат. Поговорим. – Полноватый мужчина с жестким лицом. В обычной форме полицейского указал ручкой на стул напротив. Поднял глаза удивленно.

– Ого – погладил себя по редеющей макушке. – Как это тебя так? – Мужчина пожал плечами.

– Ерофеем меня звать.

– Вижу – знаю. – Отозвался майор. Вот дело твое смотрю. – Детдомовский?

– Вроде того. Обгорел. – Гость обеими руками пригладил белые короткие волосы. – Малым еще был. Вот после этого белые расти и стали. Может со страху.

– Бывает и так – Уткнулся майор в бумаги – Морпех – значит, из Феодосии. Тельник к плечам прирос, и не снимаешь, наверное – Он поднял глаза, посмотрел пристально – Я тоже в полоску – в синюю, только – Гость улыбнулся.

– Мышь показывать будешь? – Полицейский улыбнулся в ответ.

– Не спрятаться от тебя, капитан – Ерофей рассмеялся звонко, обнажив два ряда зубов, белоснежных до сахарной синевы.

– Ну, так вы звери небесные. Мы – морские. Вам – крылья, нам хвосты. – Они протянули друг другу руки

– Так мышь свою летучую показывать будешь? А, то не поверю же – Ерофей прищурил хитро темный до смоляной черни взгляд.

– Ладно, тебе, капитан. Не дети малые – писунами меряться. – Майор снова зарылся в папку с записями.

– Приличный иконостас у тебя, морпех: «За отвагу», «Красная звезда», «Мужество». Чего не носишь? – Ерофей неопределенно пожал плечами.

– Не всем знать нужно про «свистульки» мои. Белый, красный, да серый. Пусть тряпочками на кителе висят. Железками звенеть – смысла не вижу, перед девчонками, разве что. Тем, кому знать положено – и так уважение имеет, а кто не знает, так может и не надо ему знать, а, командир? – Майор склонил голову на бок.

– Может ты и прав, капитан. Может ты и прав. Городок, у нас беспокойный. Штат в половину всего. Места заповедные, поэтому и шпана из мажоров вся, даже не знаешь, кому в зубы можно дать кому – нет. Не уследишь за всем.

– К себе, зовешь, майор? – Полицейский внимательно посмотрел офицеру в лицо.

– Ну, не то, чтобы. Не по тебе работа – в патрулях стоять. Подумаю. Хотелось бы, в общем.

– Не, суетись, майор. – Вдруг, нахмурился капитан. – До дна, до сути моей доберешься – там и решишь. Мне на жизнь пока хватит, да и сразу вашу шваль по улицам разгонять не возьмусь. – Он склонился на стуле. Качнулся вперед назад.

– Я ведь недавно с передовой. Списали по контузии – Хрустнул позвонками на спине, пожал налитыми плечами.

– В запале, ведь и голову оторву, мне ваш пистолетик без надобности, помеха – только – Майор вздохнул тяжело.

– Да, капитан. После командировок отдыхать надо. Тем более, таким как ты. – Он почесал ручкой за ухом – Скорые вы на расправу – Ерофей улыбнулся едко.

– Суд у меня скорый, прости – морпех протер пальцем глаза, словно свет был для него слишком ярок.

– Ладно, капитан. – Майор снова уткнулся в бумаги – Ты здесь человек новый. В доме Марфы поживешь, пока.

– Преставилась она недавно. Ни родни, ни наследников. – Он закрыл папку. – Пустует избушка, и у меня она через забор. – Он взял чистый лист бумаги и написал адрес.

– Замков нет. Кольцо проволочное через калитку. Найдешь, в общем. – Он протянул исписанный листок офицеру. Ерофей, взял бумагу, сложил вчетверо и положил в нагрудный карман. Протянул руку.

– В гости заходи вечерком, если время есть – Остановился, посмотрел пристально полицейскому в глаза – Жена у тебя ревнивая. Может и не отпустить, конечно. Ну, да ладно, решим. – Буркнул себе под нос в пол – голоса.

– А – Начал фразу, майор. – Пожал плечами. – А, что за «Друид» такой? У тебя написано, в деле, как боевой позывной. Вроде из сказки, что ли?

Капитан ровно поднялся со стула, склонил голову – Дети да кошки меня любят, майор. У кого в гостях не бываю – вся мелочь голопузая да хвостатая на коленях через полчаса. – Он, больше не сказав ни слова, спокойно вышел из кабинета.

Майор долго смотрел на плотно прикрытые двери.

Что-то ему в капитане не нравилось. Что пока он понять не мог. Поднялся на ноги и настежь открыл окно.

Налил в граненый стакан воды из древнего стеклянного графина. Гулко его осушил. Покачал головой.

Что-то не нравилось определенно. Он, по обычной полицейской привычке, восстанавливал разговор, «картинками» в голове, кадр – за кадром.

Пожал удрученно плечами.