Ход колдуньи

– Нет. Лапушка напомнит мне, что там у нас справа, и сниму, я ж спать не смогу, не вспомнив, что там такое! – отшутился блондин.

– Ортрун и Агда, – выдала я.

Да, на востоке от Фридхольма располагалось не так много государств.

Во-первых, Ортрун, он же Ортрунский каганат, он же название пустыни, на юго-востоке. Правил там каган, мечтающий захватить весь мир. Его стараниями свободные пустынники поделились на пустынников, признавших его власть и радующих соседей набегами. Или не признавших, но не видевших ничего страшного в легком разбое.

Во-вторых, Агда на северо-востоке. Королевство, обнесенное стеной. Закрытое. Где правит свой император. У нас с ними вечный мир. Но кто знает, что взбредет в голову тому, кто засел за магической стеной?

Добавить к этому разломы, через которые можно переноситься не только по своей стране, но и в другое королевство. Благо пронести с собой можно не так много. И получится весьма сложная политическая обстановка семь дней в неделю, каждый месяц, круглый год.

Как наш император со всем этим справляется, умудряясь ставить на место соседей и одновременно заключать с ними же выгодные сделки, способствующие процветанию Фридхольма, для меня было загадкой.

– Слушай, лапочка, – начал Кристоф.

– Крис! – не дал договорить Змей.

Юрг, Вард и Стейн уже освободили своих лис от магических пут и отпустили.

Блондин замолчал, накинулся на переплетение теней так рьяно, что энфилд начал посматривать на него с опаской. Очевидно, боясь, что вместе с упряжью исчезнет и часть его шерсти.

А я решила воспользоваться паузой и посмотреть карту столицы: прикинуть путь до нового места обучения…

Выход из разлома был на окраине столицы, неподалеку от большого поместья, которое и было Институтом теневой и боевой магии.

Центр обнесенной каменным забором и магической защитой территории занимал огромный особняк в три этажа. От него в разные стороны разбегались дорожки и дороги. Они вели к зданиям, площадкам, странным строениям, форму которых было сложно описать: казалось, архитектор пытался увековечить в них приступ морской болезни, так их «качало». Кроме чудес архитектуры имелись скверы и кучно насаженные деревья, разбросанные по всему поместью.

Я дотронулась пальцем до изображения одного из странных зданий, но проекция категорически отказывалась увеличиваться.

– Закрытый объект, – процедил сквозь зубы Юрген.

Шатенистый теневик поправил лямку рюкзака и шагнул на мерцающую темным пламенем полосу разлома. Миг – и он исчез. Здоровяк Вард меланхолично покосился на замерших в шаге от меня Кристофа и Змея и ступил в черное пламя.

– Лапушка, наша очередь. – Блондин потер кончик носа и искоса глянул на Стейна.

Брови Змея насмешливо приподнялись, пальцы стиснули ручку моего чемодана, стоявшего рядом с теневиком.

– То есть моя очередь, – хохотнул Кристоф, подмигнул мне и исчез в черном огне разлома.

Стейн взмахом руки пригласил меня войти в магический огонь первой. Стиснув ремень рюкзака, я сглотнула. Во рту вдруг стало сухо, как в пустыне. Коленки задрожали. От института теневиков меня отделял один шаг! Ну ладно, один шаг через разлом и еще много шагов до территории института.

– Вовремя ты передумала, ничего не скажешь. Где теперь тебе энфилда искать, а, мышка? – пробормотал Змей, переставляя чемодан ко мне.

Я не передумала!

– Просто прицеливаюсь! – Я обогнула теневика и вошла в темное пламя под его насмешливое:

– Не промахнись, снайперша!

Перед глазами потемнело, потом стало светло до рези, затем серо, словно ты канарейка в клетке и на тебя вначале набросили ткань и тут же сдернули, а ты все никак не можешь проморгаться. Серая мгла исчезла так же быстро, как и появилась.

Сырой, снежно-весенний Йон остался позади. Меня встретила теплая, пахнущая цветущим садом ночь Вальхарда.

Ехидный мужской голос не дал оглядеться:

– А вот и реликвия с сопровождением: Мартина Леннет собственной персоной.

Напротив меня, на краю площадки под фонарями, стоял седовласый преподаватель, отчитывавший парней по линзе. В жизни он оказался не таким массивным и явно младше пятидесяти лет. Вместо плаща на нем была темная мантия до средины бедра и брюки. По обе стороны от преподавателя сидели каменные горгульи. Глаза крылатых сопровождающих преподавателя светились зеленым огнем, морды, напоминающие львиные, заинтересованно скалились, уши шевелились. На шее поблескивали золотом ошейники с круглыми медальонами, похожими на карманные часы с замысловатым растительным узором на крышке.

Големы – оживленные магией статуи!

Я читала о них, но видеть не приходилось.

Одна из горгулий дернула нетопыриным крылом, отгоняя комара, словно камню могло навредить какое-то насекомое. Скорее уж комара ждала смерть от вывиха хоботка… или от осознания собственной незначительности.

– Ваше опоздание на пять минут дало мне время немного прогуляться и вспомнить философское изречение Тауриса Морского: «Где я, там мир». Вот и я решил, что где я, там мой кабинет. И раз вы не изволили явиться, я явлюсь к вам. – Преподаватель заложил руки за спину и прошелся вдоль края площадки.

Я запоздало покосилась по сторонам.

Выйдя из разлома, я оказалась точно в шеренге теневиков. Слева стояли Юрг, Вард и Кристоф. Справа – Змей с моим чемоданом.

Преподаватель остановился напротив меня, смерил взглядом.

– Четыре боевика не смогли вовремя затащить в разлом одну бытовушку? Прискорбно.

Он развернулся ко мне спиной и шагнул к Стейну.

– Я не только на бытовой магии специализируюсь, – пробурчала я.

Бытовушка! Тоже мне, магический расист нашелся!

– Да что вы говорите? – Преподаватель обрадованно развернулся. – Просветите, в какой сфере вы столь ценный специалист?

А он тот еще умелец по созданию словесных ловушек!

– Пока я не специалист, но буду специалистом по бытовой и прикладной магии, – выкрутилась я.

– Я вас понял. – Тонкие губы тронула едва заметная усмешка.

Все, я попала. Теперь он точно мне этого неспециалиста припомнит!

– Похоже, остальным тоже можно смело примерять звание неспециалиста боевой магии, – зло отрезал преподаватель, отходя к фонарям. – Тени вас укрой, что за салочки вы устроили на стадионе? Решили повеселить зрителей? Ну вы их и так повеселили, когда вытащили своих противников с полосы. Повеселили, завоевали симпатии. Я даже согласен был закрыть глаза на штрафные баллы. И даже придумал объяснение для ректора, с чего вдруг у команды, которую я тренирую, возникла такая странная тактика. Но нет – вы решили сыграть в хватай-беги!

Я открыла рот… и закрыла. Парни молчали. А мне как-то надо будет пробираться в ряды команды, меня и так уже запомнили. Причем не кто-нибудь – тренер!

– Ладно, пусть бы была беготня, но кто вам разрешил проигрывать? – продолжал тренер, сверля взглядом Змея.

Стейн смотрел прямо ему в лицо и ничего не говорил. Остальные тоже будто языки проглотили.

– Они не проиграли, – не сдержалась я. – У нас была ничья. А в итоге ваша команда победила.

– Спасибо, – скривился преподаватель, – мне как раз не хватало секретаря, способного просмотреть записи, которые гуляют во всех новостях по линзам, и напомнить мне, как было дело. Ведь я сам никак не мог разобраться.

– Я не хотела…

Меня дернули за руку справа и толкнули в бок слева.

Змей едва заметно, отрицательно качнул головой. Кристоф еле слышно прошептал:

– Тихо.

– Дорогуша, – тренер чуть наклонился вперед, мне захотелось отступить, хотя стоял мужчина далеко, – ничья для моей команды – позор. А если вспомнить, что один из игроков не схлопотал дисквалификацию лишь потому, что судья оказался его дальним родственником, позор вдвойне. Думаете, бытовики упустят такой шанс? Нет. Их ректор сделает все, чтобы они выползли в первый тур. А вот куда уползете вы с такими умениями, я не знаю…

Прекратив сверлить меня взглядом, преподаватель склонил голову набок, глядя на Змея.