Страница 8 из 9
Девушка внимательно посмотрела на меня, а потом уставилась в компьютер.
– Минуточку. Да, Исаев освободил номер ночью, в половине третьего. Вызвал такси в аэропорт, я сама слышала.
– Спасибо, – пролепетала я.
Освободил номер! Как же просто! Если бы так же было просто освободить от него ещё свою душу или сердце. А вот там, кажется, он поселился надолго. Исаев Гад Гадыч – вот ты кто! За один вечер ты сумел не только взять мое тело, ты нагло влез в мое сердце, в душу и занял там все свободное пространство. Но ничего! Я вырву тебя из сердца и изгоню из души! И ничего, слышишь, совсем ничего от тебя не оставлю! А сейчас нужно идти на пляж, погода замечательная. Буду купаться и загорать, и совсем не буду о тебе думать и вспоминать! Но вместо этого я поднимаюсь на лифте в номер, бросаюсь на кровать и начинаю реветь. У меня не просто льются слезы, я вою, как раненая волчица, волчица, которую бросил матерый волк. Какое странное сравнение! Хотя нет! Кажется, волки одни из немногих животных, которые остаются верными своей паре до смерти. Не помню откуда, но точно знаю, что волки способны на сильную эмоциональную привязанность. Волк-самец – моногамен, он идеальный семьянин, любит своих детей и всегда остается верным своей избраннице вплоть до смерти волчицы. Нет! Мой Исаев совсем не волк! Он скорее лев, который держит львиный прайд, имеет гарем самок и некоторое количество детенышей, возможно о существовании которых даже и не подозревает. А интересно, тот львёнок, о котором лев не знает совсем, не живет в этом прайде? Или его изгоняют из прайда? Бедный маленький львёнок, у него получается не будет папы-льва? Сама не понимаю, откуда вдруг у меня появились эти мысли, странные ассоциации и сравнения? Только через несколько месяцев я поняла, откуда.
Прошло пять лет
Глава 6. Аля
– Ярик! – зову я, пытаясь разглядеть тёмную макушку моего сыночка среди малышей средней группы детского сада, которые носятся, как угорелые по площадке, скатываются с горки, кричат и радостно визжат.
– Мам, – слышу я, оборачиваюсь и вижу сына, несущегося навстречу мне.
Я наклоняюсь, и он, как обезьянка повис у меня на шее. Я хочу его поцеловать, но он уворачивается.
– Ну, мам, я же не девчонка! – хмурится малыш, складывая бровки домиком.
Мой маленький львёнок, как же я его люблю! Сынок сурово сводит бровки совсем, как его отец. И хоть я когда-то дала себе зарок выбросить Исаева из своей головы окончательно, живое напоминание у меня всегда перед глазами. Ярик у меня молодец, чисто говорит для своих четырех лет очень разумный и невероятно симпатичный с ямочками на щеках, как у его отца. Ярослав Александрович Исаев – тот самый лев, который подарил мне моего львёнка! Я думаю, он давно забыл свою случайную черноморскую интрижку. Может быть, и я забыла бы, не будь он у меня первым и единственным. Ну и конечно же, мой маленький Ярик не дает мне забыть. И да, Исаев у меня был единственный! Кроме него у меня не было мужчин. И вовсе не потому, что я храню ему верность. Я ведь понимаю, что мы никогда не увидимся. Просто мне все это время было не до того, да и сейчас пока тоже. Когда я узнала о беременности примерно через месяц, сразу решила оставить малыша. От таких мужчин, как Исаев абортов не делают. Мой папа был в шоке и ярости, когда узнал, что я беременна, требовал немедленно сделать аборт, мачехе удалось его знатно накрутить. После этого мы перестали общаться. Тогда мне помогала бабушка, мама отца, и я переехала к ней. Я ходила на занятия почти до родов, а потом даже не брала академический отпуск, ездила на такси кормить моего львёнка, за которым смотрела бабушка. Правда папа в тайне от меня регулярно переводил ей на карточку существенные суммы денег, и мы ни в чём не нуждались. У нас было всё. Я решила не становиться в позу, в конце концов он помогал своему единственному внуку. Яр родился спокойным, как и положено львёнку, он ел и спал. Сначала я переживала, даже спрашивала врача, почему малыш практически не плачет, может это ненормально? Но врач успокоил. Все хорошо у моего львёнка, просто у него такой спокойный характер – львиный характер своего отца. Два года назад бабушки не стало. Вот на похоронах мы с папой и помирились, горе примерило нас. Он предложил мне вернуться домой. Но я отказалась, я уже привыкла жить сама, и теперь мой дом здесь, в квартире бабушки. Папе ничего не оставалось, как согласиться, но он все-таки сделал ремонт в квартире, особенно уделив внимание детской комнате. Папа обожает Яра, и теперь каждый выходной проводит с ним, плевав на возмущение своей молодой жены. Но все эти годы я не просто занималась Яриком и училась, я работала онлайн, делала проекты для небольшой строительной компании. Но сейчас владелец, где я работала, продал свою компанию, и мне нужно искать работу. Конечно, папа может позволить мне не работать. Но я хочу сама содержать себя и чего-то добиться. Я мечтаю устроиться в строительный холдинг. Там совсем другие масштабы и перспективы. И мне в этом обещала помочь моя хорошая знакомая Лиля. Мы вместе ходим с ней в спорт зал, она немного старше меня. Лиля работает начальником отдела кадров строительной компании своего брата. Может и нехорошо устраиваться на работу по блату, но мне очень нужна эта работа. Я должна состояться, как архитектор. Для меня это очень важно! Ведь мне ещё одной растить ребёнка, а папа не вечный. Вот поэтому я и решила ничего не говорить пока папе и попробовать начать работать самостоятельно.
Я пристегиваю Яра в детское кресло своего автомобиля. Он пыхтит, явно что-то обдумывает. Мне всегда интересно, откуда в этой маленькой голове рождаются различные вопросы. Иногда он своими вопросами ставит меня в тупик. Вот и сейчас. Я чувствую, что вопросы посыпятся, как из рога изобилия.
– Мам, – он ловит мой взгляд в зеркале заднего вида, – а у меня папа есть?
Опа! Вот этого вопроса я не ожидала. Нет, не то, чтобы не ожидала совсем. Я понимаю, что когда-нибудь этот вопрос возникнет. Но сейчас я растерялась. Тёмные глаза с пушистыми ресницами прищуриваются и ждут ответа. Соврать не получится.
– Есть, – вздохнула я и повернула ключ зажигания. Медленно выезжаю со стоянки, сосредотачиваюсь на дороге. Может такой ответ его устроит, и он отстанет? Впрочем, вряд ли, нужно знать моего львёнка.
– А где он? – немедленно следует второй вопрос.
И что ему сказать? Сказки про аиста и капусту не прокатят. Нужно говорить правду, врать – непедагогично. А какую правду? Что его папа трахнул маму на юге, как девку и забыл? Что мама у него полная дура, просто легла под первого встречного красивого мужика, а теперь не может его забыть? Но мой сынок ждёт ответа и серьезно смотрит на меня.
– Понимаешь, Яр, – я вздохнула, – мы с папой расстались ещё до твоего рождения, и я не знаю где он.
– И он не знает обо мне? – уточняет сынок.
– Нет, не знает, – глухо говорю я.
– А если бы узнал, он тогда жил бы с нами? – не может никак угомониться мой львёнок.
Хочется сказать, что чудес не бывает, что папа его никогда не узнает о сыне, прежде всего потому, что я сама не знаю, где он?
– Сынок, поговорим об этом вечером, – я пытаюсь перескочить на другую тему, – сейчас поедем в фитнес-центр, мне нужно встретиться с тетей Лилей. Мы поговорим немного, а потом поедем в кафе. Идет?
– Идет, – Яр отворачивается к окну и замолкает. Уверенна, что сейчас он что-то обдумывает.
Я останавливаю машину, отстегиваю Ярика, и он неожиданно выдает:
– У Коли есть папа, а у меня нет. Я тоже хочу папу!
Чёрные глаза сына сердито сверкают сквозь густые ресницы совсем, как у его отца. И мне хочется плакать.
Мы с Яром заходим в спорт зал, я оглядываюсь, пытаясь увидеть Лилю. Она машет мне рукой из другого конца зала.
– Аль, давай сюда!
Лиля красивая, двадцатишестилетняя девушка. Она самодостаточная, уверенная в себе, замужем за заместителем генерального директора строительной компании. И я уверенна, если она не уговорит своего брата – генерального директора взять меня на работу, то уж мужа уговорит точно. Лиля сидит на тренажере и крутит педали.