Страница 5 из 22
Глава 3
По-прежнему недоверчиво поглядывая на Радремона, претенденты постепенно осознавали смысл произнесенного эльфийкой. Безусловно — добытая с монстра рема будоражила воображение, однако каждый слышал легенды, о древних героях, возвращавшихся из подземелий с множеством всевозможных артефактов и прочих ценностей. И раз уж им повезло оказаться в подобном месте, то где, во имя четырежды мертвого бога, горы сокровищ?
С подозрением косясь друг на друга, участники турнира разбрелись по пещере и принялись дотошно исследовать каждый ее миллиметр.
Кто-то заглядывал в щели и опасливо шебуршал в них клинком, не рискуя засовывать внутрь руку. Кто-то простукивал стены. Другие принялись исследовать тушу Раффлезии-короля, утверждая, что клад обязательно должен находиться внутри.
Хотя как такое возможно объяснить они не могли. Ладно бы данжеон появился давно, и в желудках чудищ могли сохраниться доспехи и оружие сожранных ранее смельчаков, но не в свежеоткрывшемся же. Тут-то откуда?
— А ты счастья попытать не желаешь? — к маркизу подошел Ритер и встал рядом, скрестив на груди покрытые шрамами руки. — Вдруг именно тебе улыбнется удача. Найдешь что-нибудь вроде Ока Йорнатала и, глядишь, уже свой род обоснуешь, а не к Свинтерам под крылышко? М?
— Сам-то что не ищешь, Одноухий? — хмыкнул фор Корстед. — Артефакты складывать уже некуда? Так я подсоблю. — Радремон взмахнул рукой и между пальцев появилась добытая с растения рема, взмахнул еще раз — и она вновь исчезла без следа. — Большие не приноси только. У меня карман не безразмерный.
Маркиз обворожительно улыбнулся, а Ритер кивнул своим собственным мыслям.
— Значит все-таки фокус. — утвердительно заявил он. — Так и думал. Не похож ты на отпрыска знатного рода.
— А на кого похож?
Ритер повернулся и задумчиво оглядел фор Корстеда с головы до ног:
— На первый взгляд, на неудачника. Такого, который всю жизнь верил, что он особенный. Что в него влюбится случайно заметившая его в толпе принцесса или вознаградит спасенная от кошки фея. Вот только в жизни так не бывает, и такие наивные юноши обычно плохо заканчивают.
— А на второй?
— На второй… — Ритер пристально посмотрел в глаза собеседника. — На второй я видел как ты вел себя в бою. Словно совсем другой человек. К тому же твой взгляд… — мужчина замолчал, взвешивая «за» и «против». — Предлагаю союз. — он протянул руку. — Не навсегда. Пока не выберемся из данжа.
— То-есть на ближайшие пять минут?
— Ты сам-то в это веришь?
Ритер самоуверенно ухмыльнулся, не отводя взгляда. Не отворачивался и маркиз. Он, не смущаясь, разглядывал одноухого вояку. А в том, что тот долгое время зарабатывал на жизнь сражениями сомнений не было. Об этом прямо-таки кричали и характерные шрамы на руках, и небрежно заброшенное за пояс оружие, и волевые складки вокруг глаз.
Скорей всего бывший наемник. Причем отнюдь не рядовой. Или начальник охраны какого-нибудь аристократа, смещенный с поста из-за своей излишней прямолинейности. А может досрочно вышедший в отставку армейский офицер, решивший примкнуть к крупному роду.
Человек он явно хороший (насколько сие возможно в этом треклятом мире). И именно поэтому им не по пути.
— У меня уже есть моя спата и новых союзов я заключать не намерен. — резко отрезал фор Корстед, так и не пожав руку. — Однако! — он повысил голос, не дав себя перебить. — Могу пообещать, что не ударю тебе в спину. Пока не выберемся из данжа, естественно. — добавил Радремон. — Потом снова враги.
— Соперники. — поправил Ритер.
Не сказать, что его устроило подобное решение, но, еще раз взглянув в глаза собеседнику, он понял, что это максимум на который сейчас может рассчитывать. Все-таки что-то во взгляде этого молодого на вид мужчины, заставляло насторожиться даже его — ветерана, прошедшего не через один десяток сражений.
Поражения тоже нужно уметь принимать, поэтому, коротко бросив:
— Не потеряй рему. — Ритер отвернулся и направился уже было к Сэллинталасу, как всеобщее внимание привлек раздавшийся с другого конца пещеры радостный возглас:
— Да! Сокровище!
И действительно, в небольшой темной нише обнаружился окованный железом деревянный сундук. Потертый, пыльный, со следами плесени и безуспешных попыток взлома. Тем удивительнее стал тот факт, что из слегка заржавленной замочной скважины торчал простой медный ключ, а из-под приоткрытой крышки лился манящий золотыми бликами свет.
По всей пещере поползли завистливые шепотки вперемешку с проклятиями.
— Он разве всегда там стоял? — неуверенно пробормотал Налланномом. В отличие от поддавшегося золотой лихорадке Банарва, иллит не отходил далеко от Радремона. — Странно это…
— Стой! — крикнул Ритер, но было уже поздно.
Обнаруживший сокровище мужчина, алчно сверкая глазами, протянул к находке дрожащие от возбуждения руки и… тут же их лишился.
Вместо трофеев под крышкой сундука оказалась усыпанная острыми зубами пасть, в которой исчезли откушенные кисти. А умело маскировавшийся монстр подпрыгнул и, по пояс проглотив неудачливого человека, принялся остервенело терзать его плоть.
Кровь ручьями хлынула на и без того залитый ею пол. Упав на колени, мужчина отчаянно пытался скинуть с себя хитрую тварь, но бесполезные культи лишь скользили по неотличимой от древесины шкуре. Тогда он принялся биться об стену, срывая с нее светящийся голубой мох, а из пасти чудовища послышался полный боли приглушенный крик, перемежаемый хищным чавканьем.
— Утонувший господь… — выдохнул Нал, нервно сжимая в перепончатых руках палицу.
Однако далеко не все впали в ступор. На помощь несчастному бросились Ритер, Бешеная и еще один мужчина, вооруженный увесистым шестопером. Банарв же напротив — отвернулся и продолжил поиски настоящего сокровища. Страдания незнакомца волновали его не больше застрявшей в бороде колючки. Скорее даже меньше.
Оглядевшись, маркиз встретился взглядом с Сэллинталасом, и, судя по разочарованному выражению лица последнего, тот готовил какую-то пакость, но прервался, когда его заметили.
С этим типом нужно держать ухо востро. Супешник и до начала турнира обещал поквитаться с троицей обидчиков, теперь же его ненависть вышла на совершенно новый уровень. Многократно испытанное унижение от того, что кто-то видел его слабость и бессилие, благородный эльф не простит точно.