Конечно, кровь (Ланс Скичира 3)

Веселье испаряется. Как и любые мысли о реальности особого предназначения.

Вместо ответа Первому Подмастерью я едва не блюю себе на примитивную самодельную обувку, и торопливо покидаю храмовый подвал. Калека кричит в спину, что паства станет терпеливо ждать. Его эхо преследует меня даже в переулке…

Через неделю после Нефритовой Декады я узнаю, что последователи уходят.

Им наскучило.

Они не готовы вечно караулить приход воинства светлоликих орудий Когане Но.

Улицы слышат об уникальном терюнаши, шепчут обо мне. В деталях знают подробности моей инициации в «Дети заполночи». Но так и не дожидаются огненного урагана, в вихрях которого на Тиам снизойдёт остальное воинство Благодетельной и вычистит скверну Юдайна-Сити до самых глубоких ям Такакханы.

И потому они уходят, больше не желая верить в избранность бесхвостого казоку-йодда, пусть и такого необычного…

Последнюю возможность увидеть Пять-Без-Трёх я нахожу во время рутинного рейда по кварталам Бонжура. В этот период «Дети» всё чаще берут меня с собой в деловые поездки по району, и я подозреваю, что за этим снова кроется прямой приказ Нискирича.

Я внимательно и молча наблюдаю за переговорами с членами мелких подконтрольных казоку; привыкаю к зрелищу наказания штрафников и запоминаю, как выбивают долги; вижу и запоминаю, как рядовые чёрно-жёлтые помогают простым чу-ха с проблемами в торговле или кормят с грузовых фаэтонов, раздавая еду самым нуждающимся и оголодавшим. Впитываю мягкую и незримую, но при этом чудовищно-злую силу, на которой держится и которой дышит Бонжур…

Когда фаэтон «Детей» минует улицу Киопти, прошу водителя опустить транспорт.

Мне послушно подчиняются, хотя я до сих пор не понимаю собственного статуса внутри семейства.

Говорю парням, что скоро вернусь. Выбираюсь наружу, и почти сразу нахожу знакомый серый переулок. Вздыхаю, недолго мнусь, но осознаю, что решение принято ещё в фаэтоне. Иду к подвалу. Оттягиваю гофрированный щит.

На этот раз я даже не передвигаю «Молот» под стрелковую руку — новенькая двуцветная жилетка на моей груди отпугивает шваль едва ли не эффективнее выстрела.

Ориентируюсь по запаху и подсвечиваю карманным фонарём, медленно миную коридоры и выхожу в главный зал.

Лампа над входом разбита. Примитивный алтарь почти развален, столик лишился ножек и криво лежит на бетоне. Прозрачной человеческой фигуры за ним больше нет, а плошки для ароматических масел пусты.

Вдоль стен темнеют силуэты всего четырёх-пяти чу-ха. Сначала мне кажется, что подвальники приветствуют меня традиционным распластыванием… но совсем скоро понимаю, что все они изогнулись в наркотическом трансе.

Чуть позже я узна ю, что Нискирич фер Скичира прослышал про Пять-Без-Трёх и его паству. Что, впрочем, вполне логично и ожидаемо…

Однако старый ублюдок не начинает ломать лапы и рубить хвосты. Вместо этого отчим привязывает к Киопти и прилегающим переулкам специальных толкачей. Они продают калеке и его последователям стрих даже ниже себестоимости.

Обряды верующих в Нагинату Когане Но становятся ярче.

Затем хаотичнее.

А затем паства начинает стремительно редеть, и отнюдь не от скуки…

Своего Первого Подмастерья я нахожу у дальней стены. Почти у алтаря, замотанного в изодранное одеяло и воняющего дерьмом. Рядом валяются инъекторы и железные напёрстки, в которых улица плавит стрих.

За прошедшее время Пять-Без-Трёх ощутимо сдал и изувечился. Даже в неверном свете фонарика замечаю, что хвост чу-ха обрезан почти у самого основания, рана опасно кровоточит и жутко пахнет. Шерсть почти вся сбрита, словно Подмастерье пытался подражать облику «посланника Когане Но». Огромные крысиные резцы безумец стачивает почти под корень. Причём, судя по всему, тоже сам и очень грубо.

Я стою над его тщедушным полуобнажённым телом, едва удерживаясь от слёз.

Думаю, что Пять-Без-Трёх в забытьи. Но он неожиданно ведёт сопливым носом. Переворачивается. Слезящиеся, слипшиеся от гноя глаза приоткрываются, и я вижу, как лихорадочный блеск ложной веры смешивается с наркотическим экстазом.

Он едва дышит от гигантской дозы в своих венах, но меня всё же узнаёт…

Чу-ха поднимает лапу и тянет вверх ладонь, на которой не хватает пальцев. Говорит с трудом, с придыханием, шепеляво и неразборчиво. Пересиливаю себя, стараюсь не морщиться от жалости и отвращения, и медленно опускаюсь на колено. Прислушиваюсь.

— Рано или поздно… тебе придётся поверить в себя… так, как это сделал я, — лепечет Пять-Без-Трёх. — Не бойся, несокрушимая Нагината Когане Но… Ты спасёшь всех нас, только победив собственный страх перед судьбой…

Из беззубой пасти лезет зеленоватая пена, тело содрогается. Сложно понять, то ли Первый Подмастерье вновь провалился в наркотический транс и даже не вспомнит о визите, то ли на моих глазах скрутил отсутствующий хвост…

Встаю и, не оглядываясь, ухожу из проклятого подвала «напёрсточников».

Именно в тот день я накрепко усваиваю, что шальные мысли подчас разрушают сознание слабых ничуть не хуже чистого стриха.

Задвигаю массивный железный лист так, чтобы он скрывал спуск в бывший храм Нагинаты. Вспоминаю, что так и не узнал настоящего имени Пяти-Без-Трёх…