Страница 27 из 96
п.5.; г.3; ч.3
Здоровенный черношкурый чу-ха в джинсовой куртке поверх богатого чёрно-жёлтого жилета покачал головой; подступил ближе, почти в упор, как частенько делал, когда хотел обнять в порыве чувств.
Однако вот что-то подсказывало мне, что сейчас-то он меня лапать не собирается. Разве только чтобы придушить…
— Не боишься оставаться со мной наедине? — поинтересовался я, запоздало спохватившись дерзости вопроса и пообещав быть осторожнее, ведь поспешные атаки выдают нервозность и слабость.
— Ничуть. — Вожак «Детей заполночи» улыбнулся медленно и широко. Прищурился, изучая мои черты лица так, будто видел эдакую диковинку впервые в жизни. Добавил, причём почти ласково: — Потому что, Ланс, ты не только храбрый, но ещё и не тупой. Хотя иногда притворяешься…
Он протянул к моей голове здоровенную лапу, и я чудом не вздрогнул. Прихватил за шею, по-отцовски, но с едва заметной угрозой, чуть притянул и одним зелёным глазом уставился прямо в мои. Мозоли царапали кожу, грубые волоски казались проволокой. А ещё я в очередной раз осознал, насколько Нискирич здоровенный, и что сейчас наши морды находятся практически на одном уровне.
— Скажу честно, мой мальчик, — негромко поделился чу-ха, — что мне очень горько.
— Мне тоже. Поверь.
— Если бы кресло казоку-хетто «Детей заполночи» занимал отец моего отца, он бы тебя казнил, сисадда?
Я постарался очень осторожно подбирать следующие слова.
— То, что ты не совершаешь опрометчивых поступков, ещё не говорит о том, что ты стал вожаком хуже, чем предки.
— Никак не ожидал, что ты выберешь
Однако мой следующий ответ был определённо экспрессивным:
— Вы, парни, просто помешаны на выборе сторон…
Самец поднял бровь, но уточнять не стал. Отпустил мой загривок, но не отступил и продолжил дышать в лицо.
— Во что ты меня втягиваешь, мой мальчик?
— Не ищи скрытого смысла там, где его нет.
— Всегда есть скрытый смысл. Я сам учил тебя этому.
— Я говорю тебе правду.
— Когда часть правды прячут в тень, она перестаёт быть правдой.
— Когда ты видишь фрагмент огранённого алмаза, у тебя нет оснований полагать, что в тени осталась часть, сделанная из стекла.
Он поиграл желваками. Снова протянул лапу, но чуть иначе, и мне не потребовалось дополнительных пояснений — раскрутив, я передал ему флягу и не без зависти наблюдал за долгим глотком паймы. Когда та вернулась, отсалютовал отчиму и сам охотно смочил губы, но не усердствуя, больше в символическом жесте.
Нискирич фер Скичира пригладил усы, дёрнул ухом и склонил голову.
— Как вышло, что ты стал вестником смутных времён, Ланс?
Ох, хвостатый, если бы ты знал правду, убил бы меня на месте…
— Если казоку Бонжура удастся дать отпор, всё будет иначе. И твоя сила приумножится.
— Действительно думаешь, что задумка с «Жёлтыми котелками» и «попрыгушками» сработает?
— Я тебе никогда не врал.
— Пожалуй… — Плечи под джинсовой курткой дёрнулись в подобии пожатия. — Значит, про «Уроборос-гуми» и «Голубой Лотос» тоже правда? Не поделишься источником?
— Может, — просто сказал я. — Но позже. И не обещаю.
Он прищурился, теперь не изучая, а будто запоминая, как смотрят при прощании, в последний раз. Только сейчас я вдруг задумался, что казоку-хетто может запросто приказать удержать меня в Наросте, причём без гаппи, и тогда даже всемогущий Диктатион умается узнавать, что случилось с глупым терюнаши…
— Прошу, Ланс, — многозначительно произнёс чу-ха с чёрной шерстью, — не разочаруй меня. Ведь ты лучше других знаешь, что разочарование…
—…сулит беспощадность, — негромко закончил я за него. — Не разочарую. А если это и случиться, сможешь поссать на горсть моего праха. Кстати, деньги поступили? Тинка-хай за мою подругу?
— Поступили, — вкрадчиво, словно боялся спугнуть удачу, подтвердил Нискирич. — Тремя переводами, а часть доставили наличкой, и мои лучшие нюхачи не могут выяснить, откуда.
— Пусть это пока тоже останется моей профессиональной тайной.
Он довольно оскалился, дыхнув «бодрячком».
— Там, где ты взял эти деньги, есть ещё?
— Ты ведь понимаешь, что да. — Я заставил себя улыбнуться в ответ. Широченная зубастая пасть в считанных сантиметрах от моего лица особой уверенности не придавала, но я старался держаться. — Однако достать их с такой лёгкостью уже не выйдет.
Оп-па, у меня получилось ладно соврать⁈
— Ла-адно… — кивнул Нискирич.
— Теперь я свободен?
— Вопрос философский… — он игриво покачал головой. — Скажу так, мой мальчик: если ты думаешь, что мы на этом закончили, ты ошибаешься. Ты «Дитя заполночи», Ланс, и им остаёшься, пока не будет заявлено обратное.
— Заставишь меня отрезать кончик хвоста?
— О, мой верный терюнаши, боюсь, хвостом тут не обойтись. Но давай-ка оставим этот разговор до лучших времён.
О, достопочтимый казоку-хетто, давай! Если, конечно, таковые для тебя настанут. Но этого вслух точно было лучше не говорить…
— А чем займёшься ты, мой мальчик?
— Личные дела, — мне удалось сказать это без заминки и вполне уверенно. — Решу быстро, вернусь помогать.
— Как я и предполагал ранее, твоё личное внезапно стало очень даже семейным.
— Я не забыл тех, кто рассёк верёвки на моих лапах и дал поесть.
— Надеюсь на это…
На мгновение под верхней губой Нискирича блеснули здоровенные резцы.
— Хао, сынок. Ступай легко, ещё потолкуем.
— Непременно, отец. Амме привет.
— Я могу тебе ещё чем-то помочь?
Неожиданное предложение заставило задумался, и оставалось надеяться, что тягостные мыслительные процессы не сильно отражаются на лице «верного терюнаши».
С одной стороны, обстоятельства требовали моего срочного возвращения в Колберг. С другой — так близко к центру гнезда и «Абиман Арене» в ближайшее время я точно не окажусь… С третьей точки зрения, мой смелый план неожиданно пустил ростки, и, вполне возможно, Лансу фер Скичире действительно удалось убить двух пум одной фанга. Заваруха от Ниточки до Ишель-фава будет только крепнуть, и в свете последних событий масштабное представление могут просто отменить…
— Мне нужно кое с кем переговорить, — задумчиво ответил я.
На морде Нискирича отразилась обида, будто я невольно оскорбил хозяина крепости.
— Не забывай, мой мальчик, что это и твоя нора тоже!