Страница 89 из 93
Фарфоры и фаянсы Кузнецова наглядно свидетельствуют о том, что и эта отрасль нашей промышленности делает успехи. Всяких чашек, начиная от характерных персидских и бухарских, шествующих глубоко в Азию, здесь имелось как раз столько, чтобы распивать бессчетные цибики всяких чаев. Фирма Кузнецова существует с 1832 года и имеет четыре фабрики в губерниях: Владимирской, Тверской и Харьковской и в городе Риге. На них 4.000 рабочих, при каждой школа на сто человек и больница на двадцать коек; фарфоровую глину добывают на собственном заводе в Елисаветградском уезде. Годовой оборот около 3.000.000 рублей; 80% производства идет в Россию, а 20% — в Персию и Среднюю Азию. Особенно утешительно то, что фирма Кузнецова нашла себе путь в Прибалтийский край, прочно утвердилась в Риге, где имеет свои центральные склады. Она отвоевала себе и дальнейшую дорогу, потому что изоляторы телеграфных проводов для Голландии были изготовлены ей и фигурируют в мануфактурных центрах самой промышленной страны Европы. Это хороший признак, добрый почин. Стеклянное дело Нечаева-Мальцева — тоже одно из громких дел — не только оттесняет, но уже оттеснило заграничные товары; тяжелые свинцовые хрустали фирмы могут выдержать всякое сравнение. Особенно ходок как у неё, так и у Кузнецова, так называемый дешевый товар; он находить сбыт самый широкий, самый полезный и вполне удовлетворяет требованиям того огромного рынка, который имеет перед собой.
Для подробного обозрения, избраны были, конечно, только самые характерные, самые разнообразные торговли и производства. Многие из них имели своих представителей на Антверпенской всемирной выставке, привлекавшей десятки тысяч народа и вызвавшей со стороны европейских ценителей хоть отзыв, что «мануфактурная часть русского отдела — самая богатая и разнообразная и составляет славу России». Кроме перечисленных фирм, посещены были: склад зеркал Смольяниновых, торговля скупным товаром Титова, существующая более ста лет; Кудрин, товарищество на паях, служащее обмену всяких товаров с Центральной Азией; дома Хлебникова, Корниловых, Немирова-Колодкина, занимающиеся ювелирным и серебряным производством; бухарец Солейбай-Алемжан с его туркестанскими коврами, «каракулями» — овчинками, шелковыми и полушелковыми халатами и особым, специфическим запахом помещения; обойдены были некоторые из складов Караван-Сарая, с тем же запахом, теми же товарами, и осмотрен внутренний двор его, с фонтаном для омовений посредине. Глубоко грязны были некоторые переходы, но жизни, движения, кликов, флагов было еще больше.
Путники проехали по Самокату. Это, так сказать, подвальный, самый населенный, этаж чудовищной ярмарки. Самокат расположен на самой окраине, за татарской мечетью, за соединительным каналом, близ Мещерского озера, того озера, из которого запрещено брать воду не только для питья, но даже и для прачечных. Тут вечные балаганы, вечные трактиры, тут ночной разгул и надзор полиции. Прежде — так сообщают — мало проходило ночей без убийств; за последние годы их нет вовсе, чти должно приписать отчасти уменьшению разгула и, конечно, умелой концентрации этого разгула. Объезд Самоката был очень живописен, несмотря на непролазную грязь и то и дело возобновлявшийся дождик. Русская архитектура любит балкончик; балкончиками всех длин, высот и ширины обведены, обвешены деревянные дома, трактиры и другие заведения Самоката. Этюды для художника кишмя кишели отовсюду; по непролазной грязи, спеша, быстро пробирались вперед женщины и мужчины, русские, татары, бухарцы, люди пестрые, темные, заплатанные, которых нельзя было отнести к какой-либо национальности. Пестроте картины много способствовали рисунки и фигуры, красовавшиеся на лицевых сторонах балаганов, все эти драконы, полулюди, сирены, волшебники.
Путешественники посетили народную кухню, чайную и народную столовую, бесспорно полезнейшие учреждения. Этих заведений несколько. В кухне, заплатив 3 коп., вы можете готовить свое кушанье; за 8 коп. получаете вы 2 блюда; за 5 коп. — щепотку чая и сахар. Здесь же кормится масса всяких сидельцев, рабочих, крючников, возчиков, за которых уплачивают хозяева от десяти до двадцати рублей и более, за все время ярмарки. Эти заведения — маленькие бараки. Ночлежный дом на Самокате (другие существуют в самом городе) построен в 1881 году, стоил 40.000 руб. и может приютить 528 человек ночлежников; это огромное железное полуцилиндрическое здание; нары в нем тоже железные, в два яруса.
На Сибирской пристани была произведена пожарная тревога. Благоустройство этой части более чем важно, и надо отдать справедливость разумности этого устройства. Существующие пожарные частя с каланчами и выездными бочками, и бочки, стоящие в разных местах, ничто в сравнении с паровыми трубами. Благодаря пожарным пароходам, находящимся постоянно под парами, и длине пожарных шлангов, можно в полном смысле слова залить ярмарку в данном месте; струи воды из двух и более шлангов могут быть сведены к центру ярмарки, на крышу театра. Случаев пожара бывало много, но они немедленно прекращались в зародыше. Сибирская пристань служит, между прочим, складом чаев и хлопка.
На паровом катере проехали путники по Оке, на Пески, к складам железа и рыбы. Надо было маневрировать с великой ловкостью, чтобы пройти между всех этих барж, барок, полубарок, носовых и даже древних коноводок, чтобы добраться до Песков, чтобы не задеть за причалы и не коснуться громадных неуклюжих рулей, скрывающих свои широкие боковые поверхности под водой. Всего привезено было в 1885 году на ярмарку около 8.215,500 пудов железа. Железные ряды тянутся в бесконечность. Вы шествуете вдоль целых формаций металла, вытянутых из недр Уральских гор и положенных на мягкую песчаную поверхность. Железо сортовое, листовое, литье чугунное, чугун, сталь томленая, железная проволока, гвоздь, все это чередуется перед глазами, правильно разложенное и установленное. Имена самых крупных производителей, известных по всей России: Демидов, Стенбок-Фермер, Белосельский-Белозерский, Яковлев, Балашов, Сергинско-Уфалейцы и др. чередуются с именами торговых фирм Журавлева, Рукавишникова, Пастухова и т. д., значащихся на черных дощечках белой прописью. Это траур, если хотите, и он справедлив, как выражение состояния нашего железного рынка. Как, почему и чем помочь — вопросы существенные.
Лучшие виды Нижнего. Посещение различных воспитательных и благотворительных учреждения. Реальное училище. Мариинская женская гимназия. Александровский детский приют. Мариинский институт. Мариинское родовспомогательное заведение. Второй детский приют. Дворянский институт императора Александра II. Цифровые данные о ярмарке. Вопрос о торговле с Китаем. Закрытие ярмарки. Борьба с обмелением.
Очень характерной чертой жизни Нижнего Новгорода является обмирание самого города, лежащего на высотах, на все время ярмарки, расположенной глубоко внизу за Окой. Вид на ярмарку с высоты удивительный. Лучшими видами надобно признать, без сомнения, два: вид из двух угловых окон третьего этажа губернаторского дома и вид из сада, окружающего дом, принадлежавший когда-то бывшему генерал-губернатору Огареву, расположенного на самом краю Нижнего, вверх по Оке.
Красивого вида сделать нельзя: он родится с той или другой местностью и присущ ей, как её геологический характер. Наслаждение видом, как чувство вполне самостоятельное, насколько подсказывает история, родилось в человечестве сравнительно довольно поздно; оно сказалось ясно только с того времени, когда, в начале Возрождения, в Италии, певец Лауры, мечтательный Петрарка, стал восходить с этой целью на горы. В истории искусства пейзажная живопись, имеющая тот же источник, родилась гораздо позднее прочих, за Возрождением.