Острова жизни

— Меня вполне устраивала моя островная жизнь, — холодно парировал он. — Так что, я думаю, мы будем квиты. Времена теперь иные… Он — враг и подлежит уничтожению.

— Это ты подлежишь уничтожению, — выдавила она сквозь зубы. — Жаль только, что мы не поняли этого раньше.

Глава 28

(Риаллар, Эргалон)

На следующее утро Лейт обнаружила, что предместья, лежащие на восточном склоне от Риан Ал Джара, утонули под волнами кйти. Кипящая грязь Лахлайда — так называли ее в городе, несмотря на то, что она явно была холодной. Схватки между хильдами и лайдами постепенно прекратились, кто из них взял верх, в городе не знали. Лайды, не таясь, прошмыгивали небольшими группами, прижимаясь к стенам домов, собирали тела убитых, как своих, так и чужих, стаскивали к озеру вокруг замка и топили в кйти. Поначалу их пытались останавливать, но, получив несколько ударов ядовитыми когтями, перестали отнимать у лайдов добычу. Лейт сходила посмотреть на разросшееся озеро, на узкие лодочки лайдов, которые теперь стремительно и ловко скользили по сияющей поверхности; она поискала разумное объяснение, зачем им все это нужно, и не нашла.

В городе поговарили, что хэльды, которые кйти затопила в восточных предместьях, растаяли, как снег под лучами солнца. Шептались, что она разъедает камень домов, и только живые деревья не подвержены ее странной разрушительной силе. Если так продлится и дальше, кйти поглотит весь город и разъест дома… Потрясенные горожане паковали вещи и грузили телеги, собираясь бежать куда-нибудь подальше от подземных нечистей, не зная, что бежать уже некуда, да и незачем — конец все равно наступит, он приближается с каждым днем.

В день казни Лейт в сопровождении верного Тройвена пришла на площадь перед храмом Хэллиха. Так же, как и тысячи горожан… Никогда ранее в Эргалоне не проводилось публичных казней. Преступников, приговоренных к смерти, казнили в отдельной часовне при храме Феоллона, после специального ритуала. Остальных передавали другим храмам, туда, где они должны были отбывать исправительные работы — на рудники, в каменоломни, на строительство дорог., но чаще всего нарушителей наказывали большими денежными штрафами да публичным позором — имена нарушителей с подробным перечнем прегрешений вывешивались на стене позора при храме Илбара. Стена служила в городе нездоровым источником сплетен, слухов и свар.

— Может, Холгойн все-таки придумал, как его вытащить? — спросила Лейт шепотом, глядя на появившийся за последние несколько дней деревянный помост-эшафот, оцепленный хильдами. Сейчас вокруг него собрался почти весь город, и хильды с трудом сдерживали оцепление. Из толпы время от времени раздавались угрозы и проклятия, смельчаки из толпы кидали на помост камни, толпа то и дело давила на оцепление, волной придвигаясь к возвышению и отступая назад, теснимая алебардами и пиками.

— Хотелось бы верить, — вздохнул Тройвен. — Ты же знаешь, его прятали и перепрятывали, наш риан не знал, где его держат. И Окно с Истиной теперь не откроешь…

Площадь перед храмом Хэллиха представляла собой вытянутый прямоугольник, с одной стороны которого стояла огромная статуя Хэллиха, а с противоположной начиналась длинная пологая лестница, которая вела к подножию храма. Изображение бога огня и войны перед его собственным святилищем было особенным: обычно Хэллих представал перед людьми в образе обнаженного рыжеволосого юноши с лепестком огня в одной руке и кубком арали в другой. Здешнее изваяние, самое старое в столице, существенно отличалось от традиционных — Хэллих представал перед жителями мускулистым обнаженным гигантом с пышной кудрявой шевелюрой до лопаток и такой же кудрдявой бородой. Расставив ноги, он опирался на меч, доходивший ему до груди. Площадь окружали скульптуры воинов в доспехах, вполовину меньше, чем статуя бога. В солнечный день тень от огромной скульптуры падала через площадь и касалась макушкой лестницы к храму.

— Как его казнят? — спросила Лейт, отступая под натиском какого-то толстяка, изо всех сил рвавшегося в первые ряды.

— Голову отрубят, — голос Тройвена был сух и полон горечи. — Надеюсь, что быстро.

Рванулась вверх очередная волна протестующих криков, и в ответ на нее из храма на площадь спустились два хильда в илларских рандах, опоясанных мечами. Не глядя друг на друга, они синхронно вскинули руки к небу, и вокруг помоста стремительно пробежала огненная змейка; замкнувшись, она вспыхнула и исчезла.

— Что это? Защита? Или предупреждение?

— Я ничего не чувствую, — Тройвен на мгновение замер, закрыв глаза. — Нет, не защита.

Меж тем крики и проклятия возобновились с удвоенной силой, и тогда те же двое швырнули вверх несколько урд-знаков, которые, взлетев в воздух, рассыпались мелкими искрами над всей площадью. Лейт почувствовала, как у нее закололо в горле и онемел язык. И сразу же установилась тишина, прерываемая сдавленным мычанием онемевшего народа. Онемение постепенно отошло, но попытки выразить всеобщий гнев прекратились.

— Вот ты где! Надо же, оказывается, не всех ильфейнских мы переловили…

Лейт вздрогнула и отшатнулась назад, но Вельг, оказавшийся как раз за ее плечом, ловко ухватил ее за руку, ухмыляясь Тройвену насмешливой и довольной улыбкой. Свет Илбара, ему надо срочно уходить, пока его не схватили. Она покосилась на юношу — тот смотрел на Вельга с едва сдерживаемым бешенством.

— И не переловите, — бросил он, с силой отрывая его пухлую кисть от руки Лейт.

Вельг уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент гулко и протяжно ударил гонг, и под эти звуки из храма спустилось нынешнее хильдское командование, ведомое главой храма Хэллиха Койдром. Следом за ними вывели Даллана. Лейт с жадностью и страхом всматривалась в его лицо, но издалека не смогла ничего разглядеть. Шел он твердо, ровно, прямо, не шатаясь и не спотыкаясь, руки его были свободны.

— Уходи сейчас, — шепнула Тройвену Лейт, косясь на Вельга, который тоже пристально следил за тем, как процессия поднимается на помост. — Пока он никому не стукнул.

— Не успеет, — фыркнул тот. — Уйти несложно, важнее тут продежраться.

Койдр лично зачитывал приговор. Из толпы, вернувшей себе голос после заклинания немоты, изредка летели возмущенные вопли и отрывочные проклятия, но после первого же возгласа глава храма Хэллиха скупым жестом усилил голос, накрывая им все пространство площади.

— Как он это делает без урд-знаков? — удивилась Лейт. — Он же должен воспроизвести их в воздухе…

— Думаю, за него это делает Следящий на Острове. Иллар второй ступени способен создавать урд-конструкции в уме, для реализации достаточно одного жеста. Он же, видимо, делится с ним Огнем жизни.

— Барр-упырь, — ругнулась она всердцах, чего никогда не делала, и Вельг с изумлением повернулся к ней. — Если бы я умела сражаться…

Услышав с его стороны смешок, она с трудом сдержалась, чтобы не ударить его и не выплеснуть всю ту ненависть, что копилась в ней все эти дни.

Даллан меж тем повернулся и что-то доверительно сказал одному из конвоиров, кивнув на что-то справа. Лейт попыталась проследить его взгляд… похоже, старый иллар указывал на статую Хэллиха. Она подняла глаза на бога и вздрогнула: ярко-голубые глаза божества, сделанные из драгоценных камней, у нее на глазах наливались кроваво-красным огнем. Следом вспыхнул и его клинок, отсвет которого кровавой полосой лег на землю и принялся расти, расти… пока не достиг помоста. Хильд, на которого пала огненная тень ожившего меча, с воплем ужаса отшатнулся в сторону. Койдр на несколько мгновений замолчал, глядя прямо в лицо ожившего бога, потом, снова встряхнув кистями, продолжил свою громогласную речь. Даллан подался вперед, тоже с любопытством разглядывая статую, и его растерянные конвоиры не стали его удерживать. Огненная копия клинка на земле неожиданно сместилась, перечеркнув помост и уткнувшись острием в Койдра. Из толпы кто-то крикнул «Хэллих гневается! Вы прогневали собственного бога!», и волна ругани и проклятий поднялась с новой силой, заглушив речи хильда.