После поцелуя

Глава 17

 

 

 

Джули не могла оторвать взгляд от газеты. Она опоздала.

Чувствуя, что её сердце сейчас разорвётся, она заставила себя поднять глаза на него. Она была готова к его гневу. Она была готова к его боли. Но то, что она увидела, было намного хуже. Гнев, который она могла бы сгладить; боль, которую она могла бы смягчить. Вместо этого он был полностью лишён эмоций, демонстрируя лишь каменное безразличие.

Он закончил с ней.

Джули услышала тоненький хриплый звук и поняла, что он вырвался из её собственного горла. — Ты прочитал это, - сказала она без всякой необходимости.

— Да, Джули, я прочитал его. - Его голос был опасно мягким.

— Митчелл...

— Ты использовал меня для чёртовой статьи!

Она сжала губы, заставляя себя не упасть на колени и не умолять. — Ты использовал меня для пари, - мягко сказала она. — Разве мы не можем...

— Это не одно и то же, - сказал он с отвращением.

Высокомерное пренебрежение в его тоне разожгло что-то опасное в глубине её желудка. Келли и её парень с мёртвым взглядом полностью исчезли из поля зрения, и она сосредоточилась на единственном, кто имел значение.

Митчелл.

Джули придвинулась ближе, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Подожди секунду, Уолл-стрит. Я бы сказала, что мы оба натворили дел друг с другом. Мне жаль, что я так поступила, очень жаль, но чем мой проступок хуже твоего?

Он выглядел недоверчивым. — Никто бы не узнал о моём дурацком пари!

Парень Келли издал нервный звук, а Митчелл одарил его смертельным взглядом. — Почти никто. Но твоя маленькая игра попала бы в газетные киоски по всей стране!

— Значит, играть с чьим-то сердцем можно, если аудитория небольшая, но нельзя, если это общеизвестно?

— Это немного больше, чем общеизвестно, Джули. «Стилетто» - крупнейший женский журнал в стране, как ты напоминала мне уже полдюжины раз.

— Ну, я бы не стала использовать твоё имя, - сказала она, раздражённая его драмой.

Это было неправильное высказывание. И вряд ли в этом был смысл. Но он был таким чертовски ханжеским и властолюбивым, что это просто вырвалось у неё.

— Это то, что ты говорила себе, засыпая рядом со мной каждую ночь? Что ты просто изменишь моё имя, и всё будет хорошо?

— Конечно, нет, но Митчелл, мы можем просто поговорить об этом? Может быть, наедине?

— Насколько я понимаю, тут не о чем говорить. Ты в двух шагах от проститутки, только вместо денег на комоде тебе нужна слава в журнале, а вместо секса ты подаёшь пустые маленькие улыбки. О, нет, подожди - ты подаёшь и секс.

Джули обхватила себя руками, как будто он ударил её в живот. Она знала, что это противостояние будет болезненным, но она не ожидала этого. Не ожидала жестокости. Его челюсть дёрнулась, словно в знак сожаления, но он не взял свои слова обратно.

Она также не упустила, что была единственной, кто принёс хоть что-то похожее на извинения. Она ухватилась за свой гнев, как за способ заглушить боль, и подошла ближе, её глаза остановились на его.

— У тебя никогда не было намерения позволить мне стать твоей девушкой, не так ли? - спросила она. — Ты хотел только затащить меня в постель, может, немного посмеяться, чтобы потом бросить меня и успеть посмотреть свои проклятые бейсбольные матчи.

Митчелл насмешливо фыркнул. — Как будто тебя волновало, считаю ли я тебя своей девушкой или нет.

— Мне было не всё равно.

— Конечно, чтобы ты могла набрать нужное количество слов!

Она замялась. — Всё было не так.

— Да? - спросил он, мягко, опасливо. — Как это было, милая? Ты собиралась просто водить за яйца бедного скучного брокера с Уолл-стрит, пока не вернёшься к рюмкам ананасовой водки со своей коллекцией начинающих актёров?

— По крайней мере, эти начинающие актёры хотят чего-то большего, чем бейсбол! - крикнула она.

Впервые на его лице промелькнуло что-то горячее и виноватое, и Джули сосредоточилась на этом. — Дело даже не в бейсболе, верно? Всё это сводится к какому-то нелепому чувству мужской гордости. Эвелин держала твои яйца под замком в своей шкатулке, а ты думал, что сможешь вернуть их, затащив меня в постель, только для того, чтобы вытолкнуть меня обратно, когда тебе надоест.

Митчелл приподнял плечо, скучающая маска вернулась на место. — Ты пришла по своей воле. Каламбур.

— Ты отвратителен. - Джули теперь только шипела, удивляясь, как она вообще могла заботиться об этом холодном мужчине. Интересно, как она вообще могла подумать, что она ему небезразлична.

Он сделал полшага ближе. — Давай, детка, вспомни о высокой морали, потому что писать колонку в журнале о губной помаде и минете - это такое нравственное дело. Ты прямо наравне с Красным Крестом и раковыми заболеваниями.

— Я не собиралась писать статью! - взорвалась она.

Он моргнул, и на мгновение ей показалось, что она увидела что-то сырое в его морских глазах, но жалюзи так же быстро захлопнулись, и он снова уставился на неё своим наглым взглядом. — Нет? И когда ты это решила? Сразу после того, как наш друг Аллен разоблачил тебя?

Ей хотелось сказать ему, что она приняла это решение ещё до того, как всё это дерьмо всплыло наружу. Но он не заслуживал этого знания. Не сейчас.

— По крайней мере, у меня были намерения всё отменить, - сказала она вместо этого. — Что ты делал, разговаривая со своим другом, забирал награду?

Парень Келли шагнул вперёд, выглядя серьёзным, но нервным, как чёрт. — Вообще-то...

— Заткнись, Колин, - холодно сказал Митчелл.

— Ты вообще планировал рассказать мне о пари? - продолжала она. — Или ты просто собирался скрыть это?

Его молчание было достаточным ответом, и она почувствовала, как нож впивается чуть глубже. — Господи, Митчелл. По крайней мере, я собиралась признаться.

— Да, после того, как ты получила то, что хотела. - Его руки были сложены на груди, отчего он выглядел полностью закрытым. Совершенно недосягаемым.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, Митчелл, - сказала она, часть борьбы ушла из неё.

— Не волнуйся. Ты не причинила.

Перевод: Его это не волновало настолько, чтобы причинить боль. Он не позволял себе заботиться об этом.

Она беспомощно подняла руки, прежде чем позволить им упасть обратно на бок. — Так это всё? Мы закончили? Вот так просто?

— Можно утверждать, что мы и не начинали.

— Но мы сделали это, - сказала она. Ладно, она была на грани умоляющей, но, чёрт возьми, она знала, что всё, что у них есть, стоит того, чтобы за это бороться. Знала, что всё это было не из-за пари. В начале, возможно, но не прошлой ночью. И не сегодня утром. Это было по-настоящему.

— Детка, я просто смотрел, как далеко я могу зайти.

Лжец.

— Но я люблю тебя, - выдавила она, позволяя всей своей гордости рассыпаться у её ног, когда она обнажила себя.

Ямочки Митчелла вспыхнули, когда его рука нежно провела пальцем по её скуле, прежде чем он наклонился к ней вплотную. — Молодец, Джулс. Это отличный штрих для твоей статьи.

Не оглядываясь, он вышел за дверь.

Колени Джули подкосились, и она опустилась на пол, уткнувшись подбородком в грудь и схватившись за живот, как будто, если она сможет достаточно крепко сжать себя в руках, боль прекратится.

Но боль не прекращалась. Она просто росла и росла, пока не стала такой, что казалось, будто она проглотит её. И даже когда гордость потребовала, чтобы она поднялась с пола в фойе Келли Кернс, раздался небольшой сухой всхлип.

Потом второй, третий.

Мягкая женская рука легла на её руку, и Джули посмотрела на лицо Келли, которое выглядело почти таким же опустошённым, как и лицо Джули. Келли прошептала: — Мне жаль, - и тогда Джули начала плакать по-настоящему, большими, надрывными рыданиями, которые, казалось, никогда не закончатся.