Страница 4 из 6
я так рад.
ты теперь в надёжных руках.
я теперь с месяцем, фонарём, берегом
отдаю бумажные самолёты в руки волны.
бывшие письма. бывшие стерео.
выключай непременно каждый мой голос по радио.
не оглядывайся, когда кто-то назовёт моё имя.
обходи кварталами память старую.
я запомню тебя самой красивой.
в поцелуе теплого ветра, сохранившего мелодию твоего смеха
в баночке с светлячками.
в твоём лёгком платье и вопросами «где ты?»,
пока я ехал в автобусах, измеряя расстояния фонарями.
выдохну пробегающей кучей осенних листьев.
открою глаза и пойму, что больше мне
не влюбиться.
я хотел бы стать старым большим маяком.
стоять в Норвегии, в месте, куда не доезжает никто,
посреди волн.
светить тёплым светом и сидеть с месяцем под фонарём.
может, я хоть тогда бы смог
свет
твоего имени в сердце нести с улыбкой через тысячи лет
и дотла
не
сгореть.
Корица и двенадцать квадратных метров
я буду тебя ждать.
чтобы прийти с букетом осенних листьев
к тебе
и просто обнять
в октябре.
одеть на тебя самую нелепую шапку,
такую же нелепую, как мой зелёный свитер,
чтобы ты снова не простудилась завтра
и сварить глинтвейна несколько литров,
чтобы хватило на холода.
я буду тебя ждать.
среди двухкомнатной меланхолии,
где играет мой вечный джаз
и горит
не настольная лампа,
а ты.
это немного странно
улыбаться лишь потому, что я слышу, как ты поёшь.
проводить ночь в рассказах о главном
и знать, что ты тоже
ждёшь.
рисунками на голой стене,
я напишу о тебе
осенью
в октябре.
чтобы ими заменить батареи,
ведь греет
совсем не то отопление,
что течёт по венам у города.
греет,
твоя способность обнять.
и как ты меняешь слова,
и как свернёшься
клубочком, чтобы было теплее,
и тут же примешься спать.
я буду тебя ждать.
чтобы снова видеть, как ты смущенно мне улыбнёшься.
а я
не смогу снова сдержать
слова,
которых не хватит, чтобы хоть немного
тебя описать.
иногда мне кажется, что ты
это фильм,
под открытым небом
с кофе в руках,
пледом
и пламенем ярким в глазах.
иногда мне кажется, что ты
это закат,
который оставался в сердцах
ещё миллионы людей до нас.
я буду тебя ждать
около октября,
с букетом осенних листьев, завёрнутых в Нью-Йорк Таймс.
я буду тебя ждать.
надо же
ты пришла.
я не пришёл.
прости,
не смог увидеть тебя.
среди голосов,
не сумел снова услышать твой.
горят
фонари и вечера,
в которые я не пришёл.
хорошо.
всё обязано быть хорошо.
ты снова наденешь любимые джинсы, улыбнёшься, и около штор
появится конец сентября,
в котором я встретил,
но не смог снова
увидеть тебя.
я бы сослался на пробки, столпотворения,
которые смотрят на горящие самолёты
мои
до
тебя.
я бы сослался на форс-мажор,
на толпу, через которую бы меня пропускали с криками: «он должен увидеть её»
но я не смог.
хочешь узнать причину? я её написал и сжёг.
«кажется, я влюблён».
больше ни слова.
останься для меня осенью,
а я
останусь влюблённым.
в тебя.
вокруг всё проносятся
с бешеной скоростью,
лица и времена.
но не пронесётся мимо твоя
милейшая в мире улыбка и с ног сбивающий взгляд.
я не смог увидеть её.
я не смог.
я просто оказался влюблён.
если ты вдруг заболеешь,
в период осеннего звездопада,
я возьму эти звёзды с деревьев,
фотографии с променада,
где в щёку тебя целует луч,
где моккачино и настроение на двоих с запахом пармезана,
и приду
к тебе обнимать
и читать на ночь Шекспира.
если бы
ветер сбивал меня с ног,
люди пролетали бы мимо, выпуская зонтов,
я всё равно бы к тебе пришёл.
чтобы сказать "привет"
и согреть.
если температура вдруг поднимется не на улице,
я даже с просторов вселенной
прилетел бы к тебе.
выключил свет
и построил маленький домик из трёх одеял,
желтой гирлянды
и чашки какао.
в конце,
я бы просто забрал все простуды твои себе.
мне не это не пугает.
я ведь согрет
тем, что осенью я заболел
самым тёплым чувством к тебе.
Я бы продал свой взгляд
за пару монет,
чтобы никогда не видеть тебя,
чтобы не знать,
что тебя рядом
нет.
ритмы сгоревшего сердца дотла
я бы раздал
поездам,
чтобы бились об рельсы на пути в никогда.
ведь бьётся оно ровно в каждый твой шаг
до меня,
которым ты тихо
ушла.
слышишь?
за окнами
по ночам
опадают оранжевые кометы.
ты снова на них напишешь:
«привет.
я скучаю».
а я не узнаю
ответа.
правдой ли было всё это.
или я просто упал лицом.
прямо в осень.
или
я просто забыл, что концом
называют то, чего нет.
всё, что чувствую я
к тебе,
знает лишь мой балкон.
с каждый крыши
сброшу по слову
из того, что никогда не скажу тебе.
слышишь?
я беру тебя за руку снова,
отправляя под ногами шуршащий привет.
если больше я не увижу тебя,
если перестану слушать и опадать -
осень останется после меня
руки твои
согревать.
я бы продал за пару монет
себя,
но нет.
я останусь вечером сентября, чтобы писать
тебе никогда,
но о тебе –
всегда.
я бы тебя
на руки взял,
когда
после тяжелого дня
я снова зайду домой, а там
ты.
и всё электричество от старых ламп
направится к нам.
тени,
брошенные на цветы,
которые однажды ты принесла, постучав в мою дверь,
будут пытаться повторить все движения
брошенной куртки в прихожей и самых нежных объятий под тёплый свет,
исходящий прямо от левой твоей и моей стороны.
я бы тебя
на руки взял,
отнёс на мягкий, уютный диван
и под фильм
смотрел на тебя
и ни за что бы не верил,
что здесь существуем «мы». чувствовал касание твоей руки
и пальцев.
пока бы горели огни
города и гирлянды. они
замечали бы
как целовал бы твои запястья.
пока ты не уснёшь.
а потом,
я бы тебя
на руки взял
и отнёс
в самую мягкую нашу кровать.
я бы ложился спать,
с прогнозами к холодам,
но не мёрз никогда,
ведь не холодно
нам.
сегодня я снова не смог уснуть.
знаешь, я так люблю
осень,
ночь
и
тебя.
не люби меня.
я прошу тебя
не люби.
не люби мои свитера
потёртые. на них так много дыр.
и знаешь, не только на них.
не люби меня. слышишь?
беги.
убегай как можно скорее.
я пытаюсь тебя спасти.