Страница 7 из 19
Мор дождался, пока я встану на ноги. Нервно полыхнул, исторгнув из себя еще одно облако черного дыма. А когда я забрал из шкатулки камни, он неожиданно заколебался. Буквально на долю мгновения. После чего протянул полупрозрачную руку и коснулся проклятых предметов с таким видом, словно ожидал от них чего-то нехорошего.
То, что произошло после этого, можно описать лишь одним словом — взрыв.
Мне прежде не доводилось видеть, как это происходит с призраками, однако прыснувшее из камней проклятие буквально размазало тень по пещере. Выброс силы оказался таким, что даже у меня волосы на затылке зашевелились. Тогда как Мор… мне поначалу даже показалось, что ему конец. Однако когда чернота в лаборатории слегка рассеялась, то оказалось, что эта самая чернота теперь Мор и есть. Он стал еще больше, чем раньше. Зависнув где-то под потолком, он запрокинул полупрозрачную голову так, словно хотел закричать. Его руки оказались раскинуты в стороны. Длинный черный шлейф, в который впитывались последние ручейки проклятия, стал похож на самый обычный плащ. Я даже увидел под ним очертания мужского тела, которое прямо на глазах становилось все более материальным…
Но тут Мор вздрогнул. Дернулся. По пещере пронесся болезненный стон, после чего окруживший призрака зловещий черный ореол стал еще шире, а из-под потолка донесся сдавленный хрип:
— Вильгельм, помоги!
Я непонимающе вскинул голову.
— Чем тебе помочь?
— Забери… прошу…
Я хотел было спросить, что именно должен у него забрать, но тут подметил ползущие прямо по полу и стенам глубокие трещины и с удивлением понял, что сила собравшегося в призраке проклятия неожиданно выросла настолько, что это грозило проблемами не только живым, но и мертвым.
Более того, когда эта штука подобралась ко мне, на моей рубахе начали проступать подозрительные пятна. Ткань буквально на глазах начала ветшать и прямо-таки разваливаться на лоскуты. То же самое творилось со штанами, с камзолом и сапогами. Да что там… даже каменный стол в моей лаборатории начал стремительно разрушаться!
— Слишком рано, — изломанным голосом прошептал Мор. — Я этого не хотел… не так… Вилли, забери! Твое тело — это накопитель! Только оно способно удержать эту силу!
Глянув на собственные ладони и убедившись, что телу проклятие по-прежнему не наносило вреда, я протянул руку и коснулся тянущегося от призрака черного шлейфа, который, словно только того и ждал, принялся стремительно втягиваться в мои пальцы. Причем быстро… невероятно быстро! А как только это произошло, призрак испустил полный неимоверного облегчения вздох и тихо прошептал:
— Спасибо.
Я терпеливо дождался, когда вся чернота из него уйдет, а сам он вернется к привычным размерам, после чего кинул на резко сдувшееся облачко вопросительный взгляд.
— Ты что-то вспомнил?
— Все, — тяжело вздохнул Мор. — Я наконец-то вспомнил все, что со мной было. А еще мне известно, где находится последний крупный осколок.
— Правда? И где же? — встрепенулся я.
— В Дамане. В одной из северных крепостей. Вернее, под ней. На нижнем слое одной из древнейших скверн этого мира. Я его почувствовал. И он мне тоже ответил.
— То есть он разумен? В смысле он такой же, как ты?
— Можно и так сказать.
— Тогда в чем проблема? Давай координаты и пошли его заберем.
Но Мор неожиданно поник.
— Нет. Нельзя.
— Почему? Ты же говорил, что без него ты как личность неполноценен.
— Да, но если мы его заберем, ваш мир погибнет. Все живое. Вообще все, понимаешь?
Облачко снова ненадолго преобразовалось в человеческую фигуру. И, почувствовав на себе ее взгляд, я вдруг понял, что уже испытывал это чувство. Причем сегодня, здесь же, буквально несколько мгновений назад, в том самом видении, что оставило после себя такой необычный привкус. Странное, до ужаса иррациональное чувство, когда ты смотришь на гораздо более могущественное, но бесконечно уставшее, отчаянно тоскующее существо, у которого не хватает духа принять какое-то важное решение.
— Так это был ты, — нахмурился я, глядя на то самое лицо, которое мне недавно привиделось. — Именно тебя я видел в том храме. Ты был там в тот самый день, когда я умер. Выходит, это ты меня проклял?
Мор печально кивнул.
— На самом деле я тебя не проклял, а благословил.
— Шутишь? — не поверил я. — Меня благословляли всего однажды, и было это знаешь когда… Саан!
— Я не Саан, — тяжело вздохнул призрак, когда до меня начало доходить. — По крайней мере, не целиком, во мне осталась лишь какая-то его часть. Но про благословение я помню. И твою мать тоже помню, ведь это она за тебя просила. Когда-то я отдал тебе свою благодать. Столько, сколько смогло поместиться в твоем маленьком тельце. Тогда мне казалось, что это хорошая идея, ведь появление мальчика-ведьмака могло кардинальным образом изменить картину мира.
Я лихорадочно порылся в памяти.
Выходит, вот где был недостающий фрагмент? И вот что произошло в те несколько мгновений между открытием врат и моей собственной смертью? Мама, обезумев от горя, взмолилась темному богу и щедро зачерпнула его силы. А Саан дал ей столько, сколько она попросила, обрушив тем самым божественное проклятие не только на нее, но и на всех нас.
— Значит, смерть Лазоревой долины, моей семьи и уничтожение ведьм — это твоих рук дело?
— Я не убивал никого специально, — качнул головой темный… получается, бог? — Собственно, я вообще не собирался вас трогать. Однако сила есть сила. Тот, кем я тогда был, владел ею как дышал. Ты ведь не следишь за тем, куда уходит каждый твой вздох, или за тем, за какие колючки цепляется пола твоего плаща? Вот и мне было ни к чему. Какие-то смертные время от времени открывают проход между миром живых и миром мертвых? Что ж, ладно, пусть умирают, если им так хочется. Кто-то пытается ложкой вычерпать море, в котором я обитаю… Да разве это можно заметить, особенно если веками дремлешь на глубине? Что такое одна-единственная капля в сравнении с целым океаном? Кто заметит, если одной вдруг не стало хватать?
— Хочешь сказать, ты даже не понял, что тебя ограбили? — справедливо усомнился я.
— Когда сила так велика, что ее границ даже богу не видно, одна-единственная крошка не имеет значения. Молитва — да, потому что молитва — это умышленный призыв. На нее я обычно реагирую. А когда вот так, по-тихому, в щелочку… увы. Даже боги совершают промашки.