Страница 2 из 15
Лопата, конечно, не копье, но эта техника — самая подходящая для такой ситуации из всего моего арсенала. Хотя к копьям у меня душа никогда не лежала, я больше по ножам… а вот мой враг Вальтор…
Я ожидал, что кто-то еще ко мне полезет, но больше идиотов не нашлось. Они исчезли. За короткие секунды, что я занимался могильщиком, остальные разбежались и попрятались. Даже тот тип в белом.
Остался только я, а рядом — хрипящий могильщик в луже, и ещё один человек в черном, который вместо того, чтобы сбежать, что-то строчил в блокноте, периодически поглядывая на меня через круглые темные очки.
Убедившись, что никакой угрозы больше нет, я воткнул лопату в землю, вытянул руку в сторону, закрыл глаза и снова призвал исчезнувший кинжал. Мой кинжал, что я выковал из сплава десятков веществ, среди которых была и моя собственная кровь. Оружие, что я закалил в огне горнила, сложенного из камней, добытых в Последнем Каньоне, и собрал, не касаясь руками, а только оперируя магией.
Этот кинжал был такой же частью меня, как пальцы или волосы. Только в отличие от пальцев или волос, я мог в любой момент призвать его — и уже через секунду он оказался бы у меня в руках.
Но не теперь.
Я все еще чувствовал его — знал, что он где-то есть. Тонкая нить ментальной связи соединяла нас, а значит, он был в этом мире. Только я так и не смог его призвать.
Мой кинжал почему-то не откликнулся.
Значит, что-то произошло в тот момент, когда я переходил из моего погибнувшего мира в этот. Когда я вспарывал пространство, чтобы открыть проход между мирами, остриё будто за что-то зацепилось, и в последний момент, когда мое тело уже затянуло в проход, кинжал вырвало у меня из рук.
Видимо, нас выбросило в разные места этого мира, в разные концы планеты. Одно можно сказать точно — кинжал здесь, а значит, где бы он ни таился, я его найду. Или он меня. Слишком сильной была связь между нами.
Я открыл глаза, посмотрел на руку, пошевелил пальцами. Как бы хотелось, чтобы в ладони снова появилась рукоять из пропитанной смолой древесины с ромбической насечкой…
— Марк? — Мужчина перестал строчить в блокноте и уставился на меня. — Марк, вы меня слышите?
Я не сразу понял, что он обращается ко мне — мысли все еще были заняты кинжалом.
Быстро оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет — даже могильщик уполз — я повернулся к незнакомцу и кивнул:
— Слышу.
— Ага. — Он тут же что-то добавил в блокнот. — Марк, вы… уж простите за глупый вопрос… но как вы себя чувствуете?
— Прекрасно чувствую, — не кривя душой, ответил я. — А что такое?
— Ну просто вы… как бы это помягче выразиться… — Мужчина нервно покрутил в пальцах карандаш.
— Должен быть мертв? — хмыкнул я. — Ну да, что есть, то есть. Судя по тому, что мы на похоронах, то так оно и должно быть.
— Тогда, быть может, вы объясните?.. — Он так выразительно поднял брови, что они взлетели над очками.
— Увы, нет, — вздохнул я. — Боюсь, что ничего вам объяснить не смогу. Видите ли, я совершенно ничего не помню.
— Как? Совсем ничего? — Мужчина сделал еще несколько пометок. — А то, что вы сейчас… ну… с лопатой сделали — это что?
— Вы о чем? Смотрю, на меня псих с лопатой бежит, вот я и поднял руки, чтобы защититься, а он раз — и промазал. Ну я и врезал ему ногой, чтобы больше не размахивал оглоблей, а он возьми да упади. Еще лопату свою на меня оставил.
— А вот эта стойка? — Мужчина присел, изображая меня.
— Какая стойка? — я картинно поднял брови. — А, так она ж тяжелая! Я просто не ожидал, вот и присел.
— Хм, действительно… — пробормотал он, снова делая пометки. — Значит, вы ничего не помните? Свою смерть… Нет? Имя хотя бы помните?
— Марк, — я улыбнулся. — Вы же только что сказали.
Не говорить же ему, что на самом деле мое имя — Клигор Свергающий. Не поймет. Может, даже настолько не поймет, что свалит следом за остальными, решив, что я чокнутый.
А он мне был ещё нужен.
Это, конечно, не самый удачный источник информации о новом мире, но всё же лучше, чем ничего.
Мужчина почесал нос кончиком карандаша.
— Значит, больше ничего не помните? Впрочем, при условии смерти мозга это, конечно, совершенно неудивительно… Хотя что там мозг… Марк, вы не могли бы… хм… расстегнуть пиджак?
— Это еще зачем? — удивился я.
Не напрягся, конечно — чего мне стесняться? Но непонятно стало, зачем такое понадобилось взрослому мужику… Может, он того, по мальчикам, да молодым? Лучше бы нет, а то я ему этой же лопатой популярно объясню, в чем он не прав.
— Просто вы… как бы это сказать… должны быть сейчас разрезаны от паха до горла. — Мужчина чиркнул карандашом себя по линии пуговиц на пальто. — Аутопсия, то есть вскрытие, понимаете ли, все дела…
Какие интересные вещи говорит этот незнакомец.
Вскрытым я себя совершенно не чувствовал, хотя на своем веку успел познать и такое, поэтому перевел взгляд на свой пиджак, расстегнул две пуговицы и распахнул его, не ожидая никакой подставы.
А вот мужчина, кажется, ожидал, поскольку с каждой расстегнутой пуговицей он все дальше и дальше подавался вперед, будто тигр, подкрадывающийся к добыче.
Но, как я и думал, мое тело было полностью целым, хотя посередине, по линии грудины, едва-едва виднелось легкое раздражение кожи, как будто там щелкнули туго натянутой резинкой.
Но мужчине с расстояния нескольких метров этого явно было не видно, поэтому он увлеченно сделал сразу с десяток пометок в блокноте, а потом снова обратился ко мне:
— Как я понимаю, Марк, меня вы тоже не помните?
Я развел руками, вложив в этот жест максимум эмоций.
— Меня зовут Виктор Громов, я — ваш врач… Ну, вернее будет сказать, я человек, который констатировал вашу смерть, проводил вскрытие, и все такое. Так что не подумайте плохого, мой интерес к вам сугубо медицинский… и уж само собой я не считаю вас ожившим мертвецом или кем-то вроде того!..
— А кем же вы меня считаете? — Я внимательно посмотрел на него, хоть глаза и застилали текущие со лба струи воды.
— Неким медицинским курьезом. — Мужчина цокнул языком. — И мне, конечно же, было бы крайне интересно в нем разобраться… С вашего позволения, конечно.
— И как же вы собираетесь это провернуть? — Я поднял руку и постучал согнутым пальцем себя по лбу. — Вы забыли? Моя память того… я всё забыл…