Одиннадцать камней

«Правильно ли я поступаю? Это так низко… Я чувствую себя последней гадюкой» - подумал Алан, когда взял бутылку сидра в руки. Возможно, стоило бы поступить по-мужски, а не попробовать победить хитростью? Вызвать Маркуса на дуэль? Но нет, у Алана было мало шансов на победу. Маркус тягает гантели по пятьдесят килограмм, а Алан, не смотря на рост, никогда и мухи не обидел.

«Уже поздно отступать» - решился Алан, сжал в руках бутылку и исчез вместе с ней из шатра.

До рассвета он не мог уснуть, крутился в кровати. Неведенье убивало его. Только когда Розамунд не пришла на тренировку ранним утром, Алан понял, что его хитрый план сработал.

Но принесет ли он те плоды, на которые рассчитывал Алан?

Когда он вошел в шатер, его встретила довольно неприятная картина. Две ассистентки окружили Розамунд, лежащую на кровати, а та, в этот самый момент, поливала ведро содержимым своего желудка. Алан тут же отвернулся.

- Ой, я не вовремя…

- Говори тише, - шепнула ассистентка, брезгливо убирая ведро в сторону, когда Розамунд перестало выворачивать. – У нашей звездочки первое похмелье.

Вторая ассистентская поморщила нос.

- Перебрала с алкоголем. Ну, конечно. Этот Маркус тоже корчится там у себя.

- Мы не знали, что это вино, - поморщилась Розамунд, откидываясь на подушки. Она закрыла глаза ладонями. – Пантеон, почему свет сегодня такой яркий!

- Не знали, что пьете? Серьезно? – усмехнулась первая ассистентская.

- Конечно. Оба дети малые, по сути, - надменно сказала вторая, хотя она едва ли была старше двадцати.

- И как им вино продали? – продолжала сетовать она. - Оттуда, где я родом, детям алкоголь не продают.

- Да какие они дети. Этот Маркус такой лоб. В Гернсэте в этом возрасте уже выходят замуж, даже раньше.

- Прекратите уже говорить? – Розамунд пыталась закрыть уши подушкой. – Выйдите отсюда. Все.

- А как же репетиция? - тихо спросил Алан, чувствуя себя неловко. Розамунд же было плохо по его вине. – Босс злится.

Розамунд шикнула что-то нелицеприятно в сторону Босса и зарылась под одеялом. Ассистентки обменялись взглядами и покачали головами.

- Сегодня она вряд ли сможет. Если только через пару часов, как отлежится. Сходи, передай Боссу. Если смелости хватит, конечно.

9.

Розамунд действительно сильно досталось от Босса. Тот отругал ее перед всей группой, а также сообщил, что если она еще раз сбежит ночью из цирка, то назад может не возвращаться. Конечно же он блефовал, лишаться такой хорошей акробатке ему совсем не хотелось, но Розамунд явно не хотела проверять его обещание на деле.

Ее загрузили репетициями, а еще запретили общаться с Маркусом, выделив обоим для свободного времени только пару часов днем. Конечно же без алкоголя, и оба были постоянно под присмотром кого-то из членов труппы. Боссу явно не хотелось, чтобы Розамунд сорвала выступление, которое должно было состояться через неделю.

Другим тоже досталось. Босс запретил выходить в город, пить спиртное и опаздывать на репетиции. Алан его еще никогда видел настолько злым. Однако меньше всего волновал хозяин цирка.

Его волновала Розамунд, которая перестала разговаривать с Аланом после этого случая. Великан боялся, что она узнала правду, но как она могла узнать? Спросить у хозяина таверны? Но дорога в город ей заказана. Может, кто-то из актеров труппы видел Алана, когда он проникал в шатер Маркуса?

Скоро он получил свой ответ.

- Алан, я хочу с тобой поговорить, - Розамунд подошла к нему после репетиции, когда Алан потирал плечо, утыканное желтым зонтиком. Лицо девушки было серьезным, в глазах не было и намека на улыбку. Алан внутренне сжался, но послушно пошел за девушкой. Когда они вышли на площадку рядом с билетной кассой, она прямо спросила его. – Алан, это ты ведь забрал мою бутылку с сидром?

Паренек застыл, спрятал руки за спину и уронил взгляд на землю. Ему было очень стыдно. Он решил, что не будет врать, и скажет всю правду. Так ему казалось, что ему станет легче.

- Да, я.

Розамунд тяжело вздохнула и отвернулась.

- Значит, и ты принес Маркусу бутылку с алкоголем? Я видела, на этой бутылке была гравировка из Шепота Кушанты. Хотя про эту таверну все знают в труппе, но только ты знал, что я купила там сидр.

Алан посмотрел на Розамунд, и их взгляды встретились. В черных глазах плескалось разочарование и обида, которая выжигала внутри нефелима дыру.

- Зачем ты это сделал?

Алан стиснул в зубы. Произносить правду было очень больно, намного больнее, чем в моменты, когда его били в приюте. Но, кажется, Розамунд и так знала правду. Когда молчание затянулось, она хмыкнула.

- Это из-за Маркуса? Ты ревнуешь меня к нему, и решил нам так обоим отомстить? Не ожидала от тебя такого, - девушка покачала рыжей головой, на губах появилась ядовитая улыбка. – Я считала тебя хорошим человеком. А ты оказался таким же, как и все.

Она резко развернулась и ушла, оставляя Алана одного. Сначала Алан смотрел ей вслед, а затем увидел, как со всех сторон его сжимает воздух, мешает дышать. Паника, безнадежность. Он потерял ее! И сам приложил к этому руку.

- Розамунд! – крикнул он, замечая, что голос стал горьким. – Постой! Прости меня!

Но рыжеволосая акробатка не слышала его. Она скрылась в одном из шатров, пропала для него. Навсегда.

10.

Алан потерял всякое желание жить. Еда не привлекала его, как и свежий воздух, и красота этих мест. Он просыпался, шел на репетиции, затем возвращался в общий шатер, падал на кровать и засыпал. На его лице не было улыбки, а глаза были полны мрака. Ему было тошно слышать имя Розамунд или Маркуса. Ему снова хотелось сбежать, но куда он пойдет теперь?

Он ненавидел себя не меньше, чем в нем разочаровалась сама Розамунд. Алан винил себя за свой поступок, и даже специально морил себя голодом. За пару недель он сильно исхудал, и однажды Босс вызвал его на разговор.

- Послушай, пацан, ты меня напрягаешь. Можешь сделать мину попроще? У тебя такой взгляд, как будто на твоих глазах котят топили. Зрителям это не нравится. Во время твоего номера им становится тебя жалко и неуютно. Ты должен вызывать смех, а не жалость!

Алан прикусил губу и посмотрел на Босса взглядом, в котором смешалась обида, отчуждение и злость. Да что этот Босс вообще понимает? Ерунда весь этот цирк! Ему хотелось сказать в лицо все, что он думал об этом месте и его актерах, но вовремя удержался. Это место все еще было его домом. Ему больше некуда идти. Нужно было терпеть, как он терпит «задир».

- Понял вас. Я постараюсь, - попытался Алан вложить в голос как можно больше уважения. Получалось плохо. Босс покачал головой, удовлетворенный ответом, но не тоном.

- Завтра у нас здесь будет последнее выступление. Постарайся все плохое оставить в этом городе, а в следующем начать все с чистого листа. Иди репетируй.

Он хлопнул Алана по плечу, тот кивнул и, склонив голову, поплелся за столик с остальными клоунами. Дурацкое чаепитие.

Как он мог оставить все в прошлом, в этом городке, если боль будет теперь всегда преследовать его? Он каждый день видит Розамунд, видит Маркуса. Видит, как они держатся рядом и улыбаются друг другу. Своим поступком он только сблизил их.

В тот день внутри Алана что-то сломалось. После очередной шуточки одного из «задир» не по сценарию, он плеснул содержимое своей чашки в лицо актера. На счастье, чай был не горячим, но было все равно неприятно. Поднялся крик, Алан сжал кулаки, впервые в жизни надеясь применить их для того, чтобы врезать кому-нибудь. Его грубо взяли за плечи и вывели на свежий воздух.

- В следующий раз попадешь за пределы цирка, - пообещал ему один из «задир». – Иди погуляй, развейся. И возвращайся, когда дурь из головы выветришь.

Алан опустил голову и побрел куда глаза глядят. Он чувствовал себя униженным, одиноким. И его переполнял гнев. Говорят, что великаны до последнего стоят за свою честь, и гнев в их крови не утихает, пока они не совершат свою месть. Может, это кровь великана не дает ему успокоиться? А может и человеческая, принадлежавшая дикой охотнице и искательнице приключений?