Параллельные

Моя мечта о квартире сбылась через несколько лет. Его мечта о собственном производстве на год раньше.

— Я же говорил, что у нас всё получился, — шептал он мне на ухо в нашу самую первую ночь, проведённую в СВОЁМ доме. И даже отсутствие кровати было не способно омрачить происходившее.

***

Восьмую годовщину нашей свадьбы мы встречали в небольшой приморской гостинице. Вырвались в отпуск всего лишь на неделю, большую часть из которой провели в постели — отсыпаясь. И пусть жизнь с каждым днём всё меньше походила на гонку на выживание, оба продолжали вкалывать как проклятые, потому что, блин, интересно же! Я давно перестала разрываться между своими районными участками и трудилась в приёмном отделении детской областной больницы, в перспективе метя на должность заведующей. Даже авторитет определённый наработать успела, ибо умела мыслить нестандартно, что способствовало правильной постановке любого, даже самого неочевидного диагноза. Илья Николаевич же ныне представлял из себя солидного бизнесмена, выкупившего свой второй завод в границах области. И пусть статус олигарха ему не грозил, по крайней мере, не в этом двадцатилетии, а о размерах наших банковских займов лучше было вообще не думать, — его достижения были поистине вдохновляющими.

В то утро я проснулась первая и просто лежала в постели, любуясь спящим мужем и наслаждаясь звуками шумящего за окном моря. Сегодня он казался мне красивым как никогда. Тёмная щетина придавала ему взрослости и брутальности, заставляя моё сердце сладко сжиматься каждый раз, когда я думала о том, что именно этот человек однажды выбрал меня в свои жёны.

Илья сонно приоткрыл глаза и разулыбался, наткнувшись на мой взгляд.

— Привет, — шепнул он, дотягиваясь до моих губ.

Поцелуй выдался одновременно и нежным, и нетерпеливым. Я сползла с подушки, подстраиваясь под мужа, благо что со вчерашнего вечера одежды на нас не наблюдалось. Дыхание у обоих сбилось, сделавшись хрипловатым и прерывистым. Его руки привычно хозяйничали на моём теле, я же, подобно глине, поддавалась каждому его движению. Илья прервался всего лишь на мгновение, чтобы достать из тумбочки презерватив, когда я неожиданно перехватила его руку. Он непонимающе замер, отвел голову назад, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Ты чего?

А я вдруг отчего-то раскраснелась и испуганно отвела глаза.

— Нин? — с лёгким нажимом в голосе позвал меня супруг, не понимая, что в привычном алгоритме могло дать сбой.

Я же взволнованно закусила губу. Жест пришёл откуда-то из юности, из поры белых гольфов, которые однажды свели Нечаева с ума.

— Ну же, милая, — попросил он, касаясь своим лбом моего. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё?

Я знала, но всё равно переживала… потому что мы никогда всерьёз не обсуждали эту тему.

— Илюш, — просяще выговорила имя любимого, проведя своими пальцами по его лбу, отводя непослушную чёлку в бок. — А давай… ребёночка… родим?

Прозвучало как-то совсем приторно, а может быть, и вовсе жалобно. На самом деле я думала об этом весь последний год, но всё никак не могла решиться сказать об этом вслух. И не потому, что боялась реакции Нечаева, а будто бы сама всё никак не могла примириться с идеей материнства. В силу своей работы привыкла видеть в детях больше пациентов, чем… часть своей реальности.

Илья молчал, чем порядком меня напугал.

— Если ты не хочешь… — попыталась я пойти на попятную, но он не дал договорить, весело рассмеявшись.

— Извини, — улыбаясь во все тридцать два зуба, попросил он, — я просто на мгновение представил, как было бы здорово иметь дочку, похожую на тебя…

— То есть ты не против? — не веря своим ушам, переспросила я.

— Я не то что не против, я всецело за, — продолжал веселиться муж, возвращаясь к активному налаживанию моего бедра. — Ты же чувствуешь, насколько я не против? — спросил он, хитро щурясь, за что тут же получил звонкий шлепок по голой спине.

— Не пошли.

— Да какое там, — фыркнул Нечаев, — дай мне хоть вдоволь насладиться моментом! Я тут, между прочим, отцом планирую стать в скором времени.

***

В скором не получилось.

С первого взгляда весь следующий год не особо отличался от своих предшественников. Мы всё ещё работали, строили карьеры, проводили безумные вечера вместе… Но тягучее ожидание чего-то нового протянулось красной нитью через каждый наш день. И пусть мы упорно делали вид, что торопиться некуда, но уже через полгода к ожиданию примешалась тревога.

«Отсутствие беременности в течение года — это нормально», — напоминала я себя каждый месяц, ощущая тянущую боль в животе.

Забавно, как меняется отношение к одним и тем же событиям в зависимости от наших ожиданий. Раньше точный приход месячных воспринимался показателем того, что мой организм работает как положено, теперь же… Теперь же начало нового цикла приносило лишь волну разочарования.

Впрочем, тогда мне ещё удавалось сохранять стойкость духа. «В жизни бывает по-разному, в том числе и так», — упорно твердила я про себя.

— На первый взгляд гинекологической патологии нет, — разводила руками моя гинеколог, — но если хочешь, пройдём расширенное обследование.

Я не хотела. Я боялась. Но благоразумие всё-таки взяло верх, и, вцепившись в Нечаева стальной хваткой, я потащила нас по врачам.

Ещё полгода ушло на вынесение диагноза — бесплодие неясного генеза.

— Переведи, — попросил меня муж.

Мы спускались по широкому крыльцу центра репродукции, и я еле держалась, чтобы не разреветься прямо там. Отчего-то чувствовала себя обманутой.

— У нас с тобой не выявлено никаких причин бесплодия, — педантично выговорила, продолжая бежать по ступенькам.

— Так это же хорошо, — обрадовался Илья, не понимая моего недовольства. — Раз нет причин…

— Значит, они их просто не смогли найти! — проскрежетала, резко затормозив и крутанувшись на месте. — Но наши шансы стать родителями от этого… не повышаются.

Муж нахмурился, закусив внутреннюю сторону щеки, обдумал мои слова и быстро взял себя в руки, даже плечи расправил:

— Это всего лишь мнение одного человека. Может быть, они плохо искали? Будем пробовать ещё.

К тому времени Илья уже достаточно уверенно чувствовал себя в бизнесе, и у него успело появиться ложное чувство всемогущества. Он искренне считал, что любую проблему можно решить, главное поднапрячься, либо отвалить очень много денег, что по сути являлось одним и тем же.

Мне оставалось лишь вздохнуть и покачать головой. В отличие от супруга, мне вынесенный нам диагноз не внушал никакого оптимизма, поскольку было абсолютно непонятно, с чем нам предстоит бороться. Мне были нужны ПРИЧИНЫ.

Следующие месяцы я развлекалась тем, что каталась по врачам, негласно приняв за аксиому, что проблема, скорее всего, во мне.

Мы даже в Израиль слетали, но на общий результат это никак не повлияло.

Нечаев держался молодцом, всеми силами поддерживая и с готовностью отвечая на все мои идеи-предложения, даже самые безумные, но вот большого сожаления, что всё обернулось именно так, я в нём не обнаруживала. Сама же я буквально сходила с ума. Внезапно выяснилось, что возможность иметь детей была для меня безумно важна. До этого в моей жизни всё будто бы шло по накатанному плану — школа, институт, замужество, работа… И вот, моя жизнь, лишившись такого важного звена, вдруг оказалась в тупике. Я словно перестала понимать, куда и зачем идти дальше.

Просыпалась по утрам, готовила мужу завтрак, ехала на работу… и терялась. Как если бы мир вокруг лишился половины своих красок.

— Нина, — пыталась приободрить меня по телефону мама, — вы с Ильёй ещё молоды, всё может десять раз поменяться. В мире ещё и не такие чудеса происходят.

— Мама, ну какие чудеса! — злилась я. В этот период уровень прагматизма во мне практически достиг своих пределов. — Я врач…

— Вот именно. Ты врач, у тебя такая благородная профессия, — продолжала свою вдохновляющую речь родительница. Я, правда, не удержалась и закатила глаза. Медицина давно утратила для меня львиную долю своего романтизма. Весь этот пафос о спасении жизней выветрился из моей головы в течение первых двух лет работы участковым педиатром. Ибо если относиться ко всему как к великой миссии, можно смело тронуться умом. — Говорят же: делай что должен, и будь что будет.