Забери меня домой

— Почему ты думаешь, что это странно? Ты его почти не знала. Ты была еще маленьким ребенком, когда он уехал из города, — Эшли покачала своей красивой головой. — Честно говоря, Мэдди, тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я просто хочу поступить правильно. Я не хочу, чтобы все говорили обо мне и думали, что я была грубой, если не пришла в гости. Но я также не хочу, чтобы они говорили, что я отчаянно хотела его увидеть, — она вздохнула.

Внешность всегда была важна для Эшли, даже в детстве. Она была самой красивой девочкой в школе, главной болельщицей и, конечно же, ее парень был тем, кого вожделели все остальные девочки.

Иногда Мэдди казалось, что жизнь дается ее старшей сестре гораздо легче, чем ей самой. Чаще всего это казалось забавным. Но иногда это причиняло боль, как будто кто-то разбередил старую рану.

Так и мысли о том, что ее сестра собирается на встречу с Греем Хартсоном, были подобны царапине на ее сердце.

— Мне пора, — сказала Эшли, наклоняясь вперед, чтобы обнять Мэдди. — Спасибо, что посмотришь за обезьянками. Мы должны вернуться около восьми. Ты не против одеть на них пижамы? Так будет намного легче уложить их спать.

— Конечно. Я отправлю их в душ и подготовлю ко сну, — Мэдди поцеловала Эшли в щеку. — Приятно провести время.

— Спасибо. Увидимся позже, — она вошла в дом и позвала. — Грейс, Картер, я ухожу. Будьте паиньками для тети и бабушки.

— Пока, мама! — крикнули Грейс и Картер, не потрудившись выйти из кухни.

Эшли спустилась с крыльца, ее высокие каблуки щелкали по каменным ступеням.

Мэдди наблюдала за ней и потрогала свой затылок, поморщившись, когда почувствовала, что ее коса распустилась и как много волос выбилось из нее. Она быстро отдернула руку, покачав головой.

Не было смысла пытаться соревноваться со своей красивой сестрой. Она давно усвоила этот урок.

***

После ужина с семьей и очередных подколок со стороны Таннера по поводу бегства через заборы, Грей вернулся в свою комнату, сославшись на акклиматизацию, но на самом деле он хотел побыть один.

Он все еще не мог забыть, что именно Мэдди Кларк помогла ему сбежать из церкви.

Когда, черт возьми, она успела повзрослеть? Но самое главное, почему она солгала о том, кто она такая?

Она знала, кто он. Она призналась в этом, когда они пытались перелезть через этот проклятый забор.

Он пытался отвлечься, играя на гитаре. У него был альбом песен, который нужно было написать и через четыре месяца была забронирована студия, но пальцы, казалось, не работали. Он словно забыл, как писать музыку, как накладывать одну ноту на другую, пока она не превратится в мелодию. Вместо этого каждый раз, когда он прикасался к струнам, они звучали неправильно.

Так неправильно.

Он убрал гитару и принял душ, затем лег в кровать, пытаясь вспомнить, зачем он вообще сюда вернулся.

Потому что ты обещал своей сестре. И твой отец болен.

Да, и то, что он уже целую вечность не возвращался в Хартсонс Крик. В конце концов, сон казался предпочтительнее излишних размышлений.

Через несколько часов появилась первая капля. Он едва уловил ее в дремлющем сознании. Вторая пробилась в его сон в виде дождя. Но именно третья разбудила его.

Не то чтобы это была только капля. Скорее, это был потоп, льющийся с потолка и заливающий все вокруг, включая Грея и его кровать.

Он сел, выплевывая воду изо рта и моргая, его брови сошлись вместе, когда он пытался понять, что, черт возьми, происходит. Вода продолжала литься на вмятину в подушке, где была его голова. Он проследил ее источник — дыру в оштукатуренном потолке, из которой виднелись полусгнившие балки и ржавая труба.

Ржавая труба с дырой.

Он вскочил с кровати и огляделся в поисках ведра, чашки, чего-нибудь, что можно было бы подставить под потоп.

— Таннер! — позвал он. — В потолке течь. Помоги мне.

— Что? — спросил Таннер, вбегая в спальню, одетый только в пижамные штаны. Это было одно преимущество перед Греем, который был одет только в боксеры и бегал вокруг, пытаясь найти чертову чашку.

— Где она? — Бекка появилась, неся ведро.

Слава Богу.

Они с Таннером перетащили кровать через всю комнату, затем поставили ведро под протечку.

— Где отключается вода? — спросил Грей.

— Под кухонной раковиной.

Он побежал на кухню, Бекка и Таннер следовали за ним. Когда они проходили мимо комнаты тети Джины, она распахнула дверь.

— Что происходит? — спросила она их.

— Еще одна протечка. На этот раз в комнате Грея, — сказала Бекка своей тете.

Еще одна? На этот раз?

Грей опустился на колени перед раковиной, открыл крашеные деревянные шкафчики и достал хранившиеся там флаконы для чистки, затем наклонился вперед, чтобы повернуть запорный вентиль. Он был неподатливым и ржавым, и его рука болела от того, что он тянулся к нему под неудобным углом. Но в конце концов он повернулся, и мужчина со вздохом сел обратно.

— Когда ты сделал эту татуировку? — спросила Бекка, рассматривая чернила на его теле.

Он посмотрел вниз на свою грудь и на черные всполохи пламени, которые распространялись от груди до плеч.

— Некоторое время назад.

Работа над рисунком заняла больше года, он был тщательно проработан с тату-мастером, который прилетал в ту страну, где он в то время гастролировал. С того момента, как Грей почувствовал, первую иглу проткнувшую его кожу, он знал, что это было правильное ощущение. Было ощущение, что он накладывал броню, защищал себя.

— Красиво, — сказала Бекка, обводя рукой узор. — Но не позволяй папе видеть это. Он был не в восторге от обложки твоего второго альбома.

— Да, мне самому пришлось промывать с отбеливателем глаза, — сказал Таннер, ухмыляясь. — Все эти рекламные щиты в Нью-Йорке с обнаженным телом моего брата, смотрящим на меня сверху вниз. Они вызывали у меня кошмары.

— Ты жалеешь о них? — спросила Бекка, не обращая внимания на Таннера.

— Нет. В моем списке сожалений они находятся в самом низу, — Грей пожал плечами. — Итак, у вас есть номер сантехника? Нам нужно заменить эти трубы.

Глава 8

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он не заменит все трубы? — спросил Грей, его голос был напряженным. — Это безумие — заменять один кусок трубы, когда знаешь, что нужно менять все. Сколько у вас было протечек за последний год?

— Несколько, — тетя Джина пожала плечами. — Но ты же знаешь своего отца. Он упрямый. И ему не понравилась ни одна из расценок, которые он получил за выполнение работы.

Они сидели за завтраком, Грей потягивал горячий кофе из старой кружки со сколами. Странно, как много вещей здесь требовало ремонта. Не только крыша, водопровод и облупившаяся краска снаружи, но и кухня, и ванные комнаты оставались такими же, как в его детстве. Казалось, что здесь ничего не трогали годами.

— Сколько это стоит? — спросил Грей. — Я переведу деньги. Ты должна была сказать мне раньше. Ты же знаешь, я бы позаботился об этом. Я найду место, где мы все сможем остановиться, пока будут заменять трубы.

Его злило, что они не попросили его о помощи.

— Я не могла, — сказала тетя Джина, поджав губы.

— Папа не позволил ей, — сказала Бекка, наливая себе кружку кофе.

Им пришлось наполнить кофеварку из наружного крана для этого.

Грей покачал головой.

— У меня больше денег, чем я знаю, что с ними делать, — запротестовал он. — Позволь мне помочь.

— Папа гордый. Ты знаешь это, — Бекка вздохнула. — Он все время говорит, что отремонтирует все сам, когда ему станет лучше. Но ему никогда не бывает лучше, понимаешь?

Да, Грей понимал. Или, по крайней мере, понимал сейчас. Как и состояние этого дома, здоровье его отца тоже стало шоком.

— Я поговорю с ним, — сказал Грей, его голос был решительным.

— И вбудоражишь его, пока он болен? — спросила тетя Джина. — Зачем тебе это нужно?

— Потому что ты не должна так жить, — сказал ей Грей. — Сейчас двадцать первый век. Мы живем в величайшей стране на Земле. И я могу бл*дь себе это позволить.