Страница 25 из 72
Виджер зашелестел широко распахнутыми крыльями, и птица, ускоряясь, побежала вперед. Лапы вязнут во мху, а крылья то и дело задевают мелкую древесную поросль и кустарник. В следующий раз нужно будет выбрать место почище, а лучше вообще поле, запоздало подумал я. Ворон, резко оттолкнувшись, прыгнул вверх, пытаясь взлететь, и чуть было не рухнул вниз, но все же, удержавшись в воздухе, начал постепенно набирать высоту. Я открыл карту-проекцию мира, на которой горели зеленым свободные участки. Среди них мне и предстоит выбрать свое владение. Отдельно подсвечивался золотым участок, в прошлом принадлежавший Хмелеварам и, кстати, находившийся весьма далеко от Портального. С него я и решил начать, остальные можно посмотреть на обратном пути.
Птица, послушная моей воле, набирает высоту, стремясь к тяжелым, медленно плывущим тучам. Чувство полета меня невольно заворожило: внезапная синева неба над облаками, свист ветра, морозный воздух. Как странно, и откуда в бескрылых такая страсть к небесам? Может, это живущие в каждом воспоминания о Реке душ, несущей нас к новому перерождению? Не знаю, но то, что я чувствовал сейчас, было просто невероятно. У меня буквально сердце защемило от восторга. Как же хорошо, хотелось бы лететь так вечно! Ничего подобного я раньше не испытывал, ни когда летал на Шестикрылке, ни во время полетов в Городе-в-Пустоте. Тогда я был цепенеющим от страха седоком, что со всех сил пытается не сверзиться вниз, а сейчас я птица, разрезающая небесную синеву.
Спустя десяток минут на свежую просеку выехала тройка всадников. Оглядевшись по сторонам, они оценили куски вырванного мха и смятый кустарник вокруг. Один из них спешился и, оставив своих спутников позади, принялся пристально осматривать полосу, проделанную виджером при взлете.
— Ушел, — произнес разочарованно один из оставшихся, тоже спешиваясь, — и метку слежения сбросил.
— А ты думал, что он нас дожидаться будет? — буркнул второй, изучая поломанный куст. — Мы свое дело сделали — проследили, до куда смогли, дальше уже не наша забота. И так с огнем играем, не забывай кто он.
— Говноед, — выплюнул первый. — Гладкокожая обезьяна, возомнившая о себе слишком многое. Я таких через день жру на обед, а теперь одна из них будет над нами старшим, если выпадет жребий. Ста-а-арший, — кривляясь, протянул он. — Мясо должно помнить свое место!
— Так и указал бы его ему, — собеседник весело фыркнул, явно представив эту картину. — Я думаю, он даже окажет тебе честь, согласившись на дуэль. Вот там, в прямом бою, и докажешь, кто говноед, а кто — чемпион Турнира тысячелетия и член Совета Старших. Ну, давай, чего замолчал? Когда мы увидим этот эпический поединок? Или ты только за спиной храбрый, когда за слова спросить не могут?
Ящер, насупившись, сжал челюсти, с трудом сдерживая кипящую в нем ярость и желание вцепиться в горло стоящему в паре шагов от него маттачи — высокому гуманоиду с ярко-голубой кожей и приплюснутыми раковинами-ушами, плотно прижатыми к голове. После победы обезьяны на турнире гладкокожие слишком многое возомнили о себе. Раньше тощий даже не подумал бы высказать подобное ему в лицо, а теперь осмелел, как будто это он сам сумел подняться на вершину пирамиды и удержаться на ней.
Сурак посмотрел на свой Медальон с седьмой ступенью и смерил взглядом ухмыляющегося Мерана.
— Найдутся и без меня те, кто с него за все спросят, — наконец рыкнул он. — А ты… если еще раз высунешь язык из той задницы, что называешь ртом, то я заставлю тебя об этом пожалеть!
— Только попробуй, — прошипел Меран, подобравшись, — и я из твоих зубов ожерелье сделаю, а шкуру на барабан пущу. Я тебе не бесправное мясо из рабских бараков, которое ты привык втихомолку жрать. Я воин, солдат, и за свои слова всегда готов ответить, кто бы меня за них не спросил!
Сурак глухо взревел и бросился к Мерану. И только тяжелая оплеуха от первого из Игроков, высокого человека-медведя, в последний момент оказавшегося рядом, остановила его. До этого аспараи, осматривавший просеку, пытался понять, с помощью чего ускользнула их цель, за которой было поручено следить. Отвлекшись, он еле успел к самому концу грызни, едва не переросшей в драку.
Меран лишь презрительно фыркнул, глядя на пытающегося встать ящера. Опытный наемник, заслуживший свои девять ступеней на полях битв, плевать хотел на надсмотрщика и нисколько его не боялся.
Гридим, старший в их группе, глядя на это, печально покачал головой. Он изначально был против того, чтобы в одну тройку разведчиков ставить строптивого наемника-человека и бойца-ящера. Но политика, что б ее! Кланы наемников не хотели полностью отдавать инициативу Дому Ящеров, выступая лишь в роли поддержки и штурмового мяса. А вот как с такими помощниками осуществлять скрытое наблюдение, никто не подумал. Тут следи в оба глаза, чтобы его напарники не перебили друг друга. А с кого спрашивать будут, если что? С него! Ты старший, значит, и отвечаешь за все. Охх, он раздраженно фыркнул и, открыв Книгу, начал быстро писать письмо. Закончив отчет, вывел внизу имя адресата — Диния, еще раз, щурясь на мелкие буквы, все проверил, а после активировал марку, отправив сообщение. И тут же отозвал Книгу, вновь услышав перепалку. Меран, дождавшись когда Сурак наконец встанет после оплеухи, снова начал интересоваться, когда же тот перейдет от слов к делу и вызовет на поединок чемпиона Турнира тысячелетия.
«Идиоты, — устало подумал Гридим. — И как с такими напарниками работать, если они как кошка с собакой друг друга не терпят? Может, прибить их и дальше действовать одному?»
Такая мысль даже согрела на миг ему душу, позволив хоть немного отвлечься от происходящего вокруг.
Полет неожиданно меня увлек, из обычного унылого перемещения по карте он вдруг перерос в нечто большее, что захватило меня целиком. Виджер, послушный моей воле, взлетал вверх, пробивая облака, скользил под небесной гладью, а затем стремительно срывался вниз, чтобы, практически коснувшись верхушек деревьев, вновь взмыть в небеса. Это было прекрасно. Благодаря шлему, соединившему меня с птицей, мы стали практически единым целым. Я чувствовал виджер, словно свое тело, и он послушно выполнял любой мой приказ, лишь пару раз посылая тревожные сигналы, когда я слишком сильно и резко сближался с землей. Темное оперение впитывало солнечный свет, дополнительно накапливая энергию для полета. Удобно.
Владения Хмелеваров располагались очень далеко и от Портального, и от других городов, а так поступали не часто. Обычно, наоборот, стремились устроиться поближе к центральным вратам или хотя бы к малым портальным аркам, вокруг которых со временем вырастали новые поселения, ведь чем ближе к городу, тем проще логистика, быстрее и дешевле доставка грузов. В итоге производства и сельскохозяйственные участки щупальцами пригородов расползались вдоль дорог и рек. Первоначальные владения Хмелеваров там и располагались, во втором внешнем круге одного из малых городов. Но потом они приобрели еще один участок, на который ввиду угрозы со стороны Змей и планировали перенести производство, замаскировав его под добычу дерева для бочек, вот только не успели.
Старая история из давно забытого прошлого. Можно было бы не придавать ей особого значения, если б не одно но: та план-схема и короткая приписка на накладной, что груз доставлен и надежно скрыт. Наверняка Змеи, зная их обстоятельность, проверили и тот участок, к которому я летел, но все же Хмелевары тоже были не дураки. Учитывая уровень конфликта, они не могли не позаботиться о надежной маскировке, понимая, с кем имеют дело. В общем, несколько часов полета — не слишком большая цена за возможность найти что-то ценное. Я раньше годами бродил по Осколкам, рискуя жизнью лишь ради небольшого шанса наткнуться на удачную сделку или выгодный торговый маршрут.
Задумавшись, я и не заметил, что мы слегка отклонились от нужного направления, и хотел подкорректировать полет, когда неожиданно услышал голос Тайвари: