Железная леди

–– Маленькая моя, не плачь, – с фальшивой нежностью в голосе, произнес Дамир. – Все хорошо.

«Нет. Не хорошо!» – крикнула я мысленно, глядя в его жестокие черные глаза.

–– Ты в порядке? – спросил участливо муж, поспешно осмотрев меня с головы до ног, словно надеялся обнаружить нехватку какой-то части тела. Не желая отвечать, я отстранилась от Сабурова и направилась к внедорожнику, сжимая кулаки, дабы унять сильную дрожь от раздражения. – Стерва, – зло прошипел он мне в спину, понимая, что ничего не изменилось в моем отношении к нему.

Войдя в дом, я замерла у двери, уставившись на снова жующую какую-то булку в сахаре Алию. Она с ненавистью посмотрела на меня и, брезгливо скривившись и сглотнув пережеванный кусок, прошипела зло:

–– А я надеялась, что ты сдохнешь в плену. И на кой черт отец приволок тебя снова сюда? – задала она непонятно кому вопрос, давясь собственным ядом.

–– Заткнись, сука, – прошипела я с ненавистью, глядя на ее толстые розовые щеки, не в силах больше держать свои эмоции в узде.

–– Надеюсь, тебя держали, как собаку на цепи, в сыром грязном подвале, – продолжала извергать яд она, – без еды и воды…

–– Я убью тебя! – повысив голос, я успела сделать всего пару шагов в ее сторону, как моя рука оказалась зажатой в горячих человеческих тисках.

–– Замолчи, стерва! – прошипел мне в затылок Сабуров, с силой сжимая пальцы, больно впивающиеся в нежную кожу.

Лицо Алии светилось от счастья, а меня это жутко бесило, снова заставляя подрагивать.

–– Когда-нибудь твой папочка не успеет спасти тебя… – снова прошипела я, с отвращением взглянув на ее круглый живот.

Дамир дернул мое тело, резко развернув к себе. Его взгляд, полный ненависти, уничтожал нервные клетки, делая из меня озлобленное запуганное существо.

–– Ты не стоишь тех денег, что я отдал за тебя, – произнес он, продолжая сжимать пальцы на стремительно немеющей мышце. – Не смей даже приближаться к ней, иначе я закопаю тебя в саду, под будкой твоей тупорылой псины.

–– Давай, – зло улыбнулась я, глядя в его глаза с вызовом. – Надеюсь, он сожрет тебя, когда ты пьяный придешь помянуть меня на могилу…

Взбесившись от этих слов, Сабуров замахнулся и, ударив меня по лицу ладонью, прошипел сквозь зубы:

–– Иди к себе! – указал он рукой в сторону лестницы.

Одарив его, а затем и Алию, злобным взглядом, я стала быстро подниматься по ступеням, желая оказаться наедине с собой. Весь оставшийся день я не выходила из комнаты. Уткнувшись в подушку, я плакала горько и отчаянно, мечтая о свободе, которая, похоже, вообще не существовала на этой земле.

На город опустилась ночь, накрыв бархатным черным сукном его жителей с головой. Сегодня Сабуров не пришел ночевать в нашу комнату, а меня это только обрадовало. Дождавшись, когда обитатели серпентария уснут, я вышла из комнаты и, спустившись вниз, направилась на кухню. Распахнув холодильник, я достала большое зеленое яблоко и длинную палку колбасы, которую наверняка в дом приперла беременная курица, Алия. Она вечно ела всякую гадость, толстея на глазах и раздуваясь вширь, словно воздушный шарик.

Распахнув двери, ведущие в сад, я вышла на улицу и подняла лицо к звездному небу. Приятно пахло прохладой и влажностью. Подойдя к будке, у которой лежал черный алабай с белоснежной грудью, я опустилась на газон рядом с ним. Барон тут же поднял голову, с каким-то человеческим удивлением взглянув на меня.

–– Привет, – шепнула я ему и протянула палку колбасы.

Он аккуратно изъял ее из моей руки и положил на траву, у своих громадных лап. Барон лизнул мою руку горячим влажным языком, уткнувшись в нее носом.

–– Если б ты сожрал его, нам с тобой не пришлось бы, вечно сидеть на цепи, – тихо произнесла я, глядя в его глаза с человеческой грустью.

Барон фыркнул носом, и принялся пожирать колбасу, чавкая от удовольствия. Сабуров всегда побаивался пса и практически никогда к нему не подходил. Будучи пьяным, он имел неосторожность приблизиться к алабаю, который на дух не переносил запах алкоголя. Барон в гневе сорвался с цепи, кинувшись на Дамира и вцепившись ему в руку клыками. Сабуров успел выхватить пистолет и выстрелить в пса. Я никогда не забуду, как Барон, словно разъяренная машина для убийств, мертвой хваткой сжимал руку Дамира, рыча то ли от боли, то ли от злости. Оттянули его трое ребят из свиты Сабурова, принудительно разжав пасть. Только благодаря мне пса оставили в живых. Дамир хотел его пристрелить, как дикое животное, но мои слезы его тронули, и он оставил ни в чем неповинное животное в покое. С тех пор Барон любил меня до безумия, никого к себе не подпуская. Вся забота о нем легла на меня. Я помню, как ночами выходила в сад, чтобы сменить повязку на его ранении, а он вылизывал мои руки и лицо в знак благодарности. Да, я могла бы спустить его с цепи и, указав рукой на Сабурова, произнести заветное «Фас!», но я не могла придать Барона, послав на верную гибель. Он бы вмиг порвал Дамира в клочья, но не прожил бы после этого и нескольких минут, так как был дан приказ: убить при очередном проявлении агрессии.

В очередной раз откусив кусок от яблока, я взглянула на Барона, уничтожившего колбасу и блаженно облизывающегося слюнявым розовым языком. Протянув ему оставшуюся половину яблока, я улыбнулась, глядя как его большущие клыки впиваются в сочную хрустящую мякоть. Он снова принялся чавкать, жуя сладкий плод и заглушая аппетитным звуком стрекотание сверчка, держащего осаду уже не первый месяц куста розовой гортензии. За спиной послышалось шуршание газонной травы, а я поспешно обернулась. Ко мне приближался Ник с двумя кружками чего-то парящего в руках.

–– Привет, – сказал он тихо, усаживаясь рядом со мной.

–– Привет, – вздохнула я, глядя, как Барон напрягся всем телом, наблюдая за Никитой. – Нельзя, – сказала я псу и опустила руку на его большую безухую голову.

Ник протянул мне кружку с ароматным кофе, пар которого устремлялся вверх, к фонарю. Сделав глоток, я с ожиданием взглянула на него.

–– Ну, как ты? – спросил он, поглядывая на хищный взгляд алабая.

–– Лучше и быть не может, – соврала я, отпив кофе из кружки.

–– Как тебе Хромов? – прищурил Никита хитро карие глаза.

–– Кто?

–– Кирилл Алексеевич, – хихикнул отчего-то он.

–– Ах, этот… – задумалась я, ощущая боль при воспоминании о Кирилле. – Никак.

–– Он с тобой хорошо обращался? – не унимался Никита, продолжая допрос явно не для протокола.

–– Отвратительно. Держал на цепи, как собаку, – снова соврала я, грустно взглянув на Барона. – Слушай, – начала я, гоня грустные мысли прочь, – не знаешь, когда Сабуров едет в очередную командировку?

–– Знаю, – Ник довольно улыбнулся, – через три дня летит во Владивосток на неделю.

–– Отлично, – обрадовалась я.

–– Ты что задумала? – он насторожился, все сильнее щуря глаза.

–– Ничего особенного, – пожала я плечами, – хочу напиться до положения риз в баре, ну, или в клубе, без разницы.

–– Я в этом не участвую, – замотал головой испуганный Никита. – Алия следит за нами, ты не заметила? – шепнул он как можно тише. – Словно что-то подозревает. Потом все папочке доложит. Не хочу, чтобы Сабуров меня под будкой Барона закопал, – кивнул он в сторону спящего пса.

–– Это вряд ли, – вздохнула я тяжело, – он мне обещал это место, – улыбнулась я, коснувшись колена Ника.

–– Дура, – недовольно скривился он, – нашла чему радоваться.

–– Скорее бы эта курица разродилась… – мечтательно начала я свою речь, а Никита меня перебил с нетерпением.

–– Для чего?

–– Как только ребенок появится на свет, я смогу укоротить поводок Алии метра эдак на два, как минимум…

–– Когда тебя не было, она искала документы в вашей комнате, – шепнул он, наклонившись как можно ближе к моему уху. – Папаша ее застукал за этим грязным делом, ей несладко пришлось, – Ник игриво подмигнул.

–– Ну, как можно быть такой идиоткой? – искренне удивилась я. – Неужели она, и правда, думает, что я компромат прячу под носом Дамира?