Узы. История рёка

Однако на подходе к лагерю, еще за пару десятков километров, я перестал чувствовать кого-либо, только слабые силы своих вдалеке. Погода становилась все хуже и хуже, было темно для четырех часов дня, будто ночь наступила на несколько часов раньше. Сильный ветер и ледяная метель не оставляли шансов увидеть что-либо, а тьма, опустившаяся днем, забирала и надежду для обычного путника. Но мой глаз позволял чувствовать себя хозяином ситуации. Я быстро добрался до стен лагеря, где не было видно даже прожекторов, настолько сильный был буран. Это было странно, ведь в наших краях такого вообще не должно быть, тем более поздней осенью. Я перемахнул через забор – на улице не было ни души, но я видел бегающих людей в центре управления.

Я открыл воротину в главное здание и вошел в холл. Свет был выключен, а пол начал покрываться инеем. Все было очень странным, ведь они должны были включить отопление или начать топить печи. Я поднялся на третий этаж, где располагался центр управление, и вошел в комнату. Все резко повернули на меня головы и молча смотрели как на призрака.

– Где ты был?! – чуть ли не со слезами на глазах кричала Фрая, бросаясь на меня в истерике.

– В каком смысле? Я был в Кёйсберге! Мы с тобой же договорились, ты забыла? – с полным непониманием ее реакции спросил я.

– Тебя не было три недели! – рыдая кричала она.

– Три недели…Не может такого быть! Меня всего два дня не было, – еще больше не понимая, ответил я.

– Тебя…не было…целых три чертовых недели! – осипшим голосом говорила она. – Мы думали, что ты погиб! Мы отправили поисковый отряд, но он не смог доехать до города, там везде завалы, снег, упавшие деревья. Мы почти неделю пытались найти хоть один путь туда, но это просто невозможно!

– Нет! Там нет никаких завалов! Дорога кристально чиста!

– Что за бред ты несешь?! Посмотри записи разведки, – она включила на экране запись отряда за километров 20 от Кёйсберга.

«Мы уже почти в городе, всего минут 10 ехать, но дороги нет, все завалило. Мы сюда еле проехали, а дальше даже пешком трудно будет. Мы не можем рисковать техникой и людьми. Мы возвращаемся.» – сказал закадровый голос.

– Ничего не понимаю…Но я был там…там нет этого всего. Я обследовал город, несколько квартир, потом спал в твоей квартире, а сегодня я установил передатчик на башне. Посмотри сигнал, – пытаясь понять происходящее, говорил я.

– Жек, проверь сигнал! – крикнула Аля какой-то девке за компьютером в углу.

– Сигнал есть, теперь можем передавать сообщения дальше, – ответила та ей.

– Ничего тогда не понимаю. Ты точно был именно там?

– Да!

– Ничего странного ты не замечал?

– Ну, только ту стаю волков.

– Да, я помню. А еще что-нибудь?

– Только то, что весь город идеально чистый. Нет ни мусора, ни трупов, вообще ничего! Все квартиры убраны! Больше похоже на большой реквизит к очень дорогому фильму.

– Ладно. Главное, что ты вернулся. Если вспомнишь еще что-то, то обязательно скажи, шатаясь и дрожа, села она на кресло.

– Погоди… – задумчиво сказал я.

– Что? Ты что-то видел?

– Нет, не совсем. У меня все время было чувство, что кто-то следит за мной, но каждый раз, когда я пытался обнаружить кого-то глазом, то вокруг никого не было. Когда я спал, у меня было чувство, что кто-то снимает с меня повязку и гладит по щеке, но никого не было рядом.

– И что это может значить? Глюки? Ты принимал что-то? Или может были какие-то странные запахи там?

– Нет. Когда я слез с башни, то я почувствовал резкое движение за спиной, словно атака, но, когда я повернулся, там никого не было.

– Спишем все на твою усталость и адаптацию глаза. Иди домой…там уже Алена вся на нервах. И где ты взял этот плащ?

– У тебя дома на диване лежал.

– Странно. У нас такого никогда не было. Ладно, тебе идет. Иди домой!

****

Прошло три года с момента моей вылазки в большой свет. После того дня, а точнее нескольких недель, я больше не совался никуда далеко. Мы выстроили огромную стену, построили сотни деревяных пятиэтажек, ведь установка передатчика резко и бесповоротно изменила нашу жизнь и жизни тысяч людей. Теперь мы превратились в большой город, даже по меркам прошлого времени. Конечно, он не сравнится с Москвой, Лондоном или тем же Кёйсбергом, но нас было около семи тысяч. Мы постепенно организовывали производство, сельское хозяйство и добычу ресурсов. Мы научились плавить метал с малой энергозатратностью, у нас протекает небольшая река Суханка, но с уходом людей она стала полноводной, что позволило нам сделать на ней несколько платин, которые давали нам энергию. Жизнь стала бить ключом, ресурсов стало хватать на всех, не то чтобы вдоволь, но уже и не впроголодь.

В моей жизни произошло самое главное событие – у меня родился сын, которому уже два года. Все говорят, что он точная копия меня, но я вижу в нем Алену. По его повадкам и характеру. К слову дети появились у всех наших. Мы открыли свою маленькую школу, поскольку детей хватало в нашем городе. Импровизированные классы, бывшие учителя всех возрастов – все это было началом новой жизни. В отличие от обычных школ, что были раньше, мы стали преподавать и боевые искусства. Тактика ведения боя, спарринги, владение холодным и огнестрельным оружием, медицинская помощь стали одними из самых важных предметов. В нашем новом мире детей с самого детства учат сражаться. Это не мои личные прихоти, это нужно для защиты будущих поколений. К сожалению или к счастью, я не вечен, как и все те, кто хранят покой людей. Мы стали опытнее, сильнее, стали больше знать об этих тварях. Со временем нападения стали учащаться, но они уже приходят не по одному или маленькими стаями. Теперь это полномасштабные нападения, теперь они приходят сотнями. Но мы все равно даем им отпор. Я во главе небольшой армии способен противостоять им. Мои бойцы доверяют, что делает меня сильнее, хотя порой мне проще сражаться одному. Единственное, что усложняло задачу обороны то, что они стали очень сильными и умными. Владение мечами стало их искусством. Я задавался вопросом: откуда они их берут? Но ответ мне не приходил. После ситуации с Кёйсбергом я уже ничему не удивлюсь. Один раз я заметил, что у моего сына Дэни необычные глаза. Всего на миг мне показалось, что они как мой, но это скорее всего лишь иллюзия. Хотя я не мог отрицать тот факт, что они могут у него быть, в нашем мире мне теперь все впервой.

Люди шли к нам почти со всей страны, кому-то удавалось дойти, а кому-то везло меньше. У каждого брали сведения и фиксировали их – это помогало нам с составлением карт заражения. Как выяснилось, восточная часть страны заражена меньше, и мутантов там почти нет. Но вот запад был цитаделью зла. Оттуда было всего несколько человек, их рассказы рознились, но суть была одна: тысячи зараженных, которые убивают все, что движется. Это создавало определенную угрозу, но западную часть стены мы укрепили так, что там не пройдет никакая армия.

Я стал очень уважаемым человеком, но мне того не надо было. Я стал очень много времени проводить на работе, как и Алена. Я весь день был занят за составлением графиков, планов и прочего. Также постоянные осмотры территории, патрули и работа с бумажками утомляли меня. Алена, как старший медик, руководила всем медперсоналом, которого было не мало. Она целыми днями торчала в госпитале, который мы построили почти у самой стены, что позволяло сохранить множество жизней.

Пэн и Кит стали отличными учителями в школе, которые преподавали все, что связано с физической формой и боем. Они руководили детьми, которые уже были в возрасте, позволяющем выполнять самые простые миссии, такие как патрули или дежурства. Их очень любили за отдачу своему делу и строгость в преподавании. Они выглядели самыми настоящими отцами, но для множества детей.

Кен стал детским воспитателем. У нас был маленький детский сад, если его так можно было назвать. Где он занимался с детьми, учил их азам и всему тому, что им пригодится. Я никогда бы не подумал, что такой безответственный человек, который в душе сам еще ребенок, станет заниматься такими делами.