Листея

– Так ты не перебивай! “Страстно её целует, но та хитро улыбается, снимает маску, под которой оказывается существо рептилоидного вида, она начинает смеяться и уносит главного героя за кадр. Продолжение следует…”

– Ну это добротный артхаус о том, что даже самый близкий человек может вставить нож в спину…

– И оказаться рептилоидом, – манерно закончил Валя, – не ну прекрасное шоу! Этот куратор будто издевается!

– Не душни, Валя – панк приобнял друга прислонившись очками к его лбу, – уже интересно увидеть эту твою партнершу. Может хотя бы кто-то из головы выбьет Надю, а!?

– Личное пространство, – затараторил в ответ Видоплясов, – мы вообще-то в метро едем тут людей много, – он переходил на полушепот.

– Опять душниш, Валя! Между прочим мы уже приехали, давай вылазь, актер!, – Трубецкий пробивался сквозь толпу людей, держа за руку товарища.

Вот он – центр! Большой город, архитектура, безумный поток людей, россыпь магазинчиков, ларьков, кафе и ресторанов. Апогеем в этой сцене оказался Богдан Хмельницкий гордо восседающий на своей лошади и указывающий булавой куда-то вдаль. А в этой самой дали и виднелись золотые купола, самые яркие звезды Киева, горсть маленьких колоколен и храмов.

– И что где тут мы должны снимать рептилоидный триумф над человеческой цивилизацией!, – развел руки Вася высматривая по сторонам хотя бы какую-то активность.

– М-о-л-о-д-ы-е Л-ю-д-и!, – на горизонте возник тучный мужчина в норковой шубе и тяжеленными черными очками на переносице, – эй! Это я! Ваш продюсер – Филипп Бедросович Голденберг!, – он шагал в сторону героев в напомаженных туфлях и своим вычурно эстрадным голосом наводил суету на улицах столицы.

– Он? – испуганно спросил Валя.

– Ой, ой, ой! Мальчишка, я вижу, маленький, наивный, нагой, босый, прибежал к матушке столице из своего тухлого поселка и с протянутой рукой молил о исполнении желаний. Ты хотел укротить эту львицу, заманить в постель роковую столицу, но в постели ты оказался с завучем кафедры!, – продюсер шагал вокруг Видоплясова окидывая его взглядом сверху донизу.

– Даже я так не умею, – Вася в ступоре стоял в сторонке с неимоверным интересом лицезрея сей театр одного актера.

– Но не боись, мой милый мальчик, Филя не даст тебя на съедение этой устрашающей столицы, пошли в студию!

– Он может определится, кем все таки есть для него столица?, – саркастично отшучивался Трубецкий, бурча себе под нос.

– А ты!, – Филипп указал на горе комментатора, – панк, что вместо душа принимает 0.5 жигулевского внутривенно, в смердючей каморке сочиняющий песни критикующие режим и власть, если вообще не забываешь как писать в пьяном угаре! Чудесная пара, воистину чудесная! Будут из вас люди, мальчики.

<=To=be=continued=<

Глава 8 “Откровение”

– Вот видишь это торт, – продюсер указал золотой чайной ложечкой в сторону посудины с “Наполеоном” на борту, – вот мы как сия выпечка! Наше общество построено в виде многоярусного пирожного, социальное построение расположено слоями, каждый занимает определенное место на своем ярусе, от бомжей и бедняков к политикам и олигархам. И знаешь, тот кто сверху – давит нижнего, а нижний следующего! Капитализм, мать его!, – Филипп надавил на десерт сверху, из того обильно потек заварной крем светло-бежевого цвета.

– А кто вы в этой иерархии?, – спросил Вася, усевшись на элитарного вида кресло в кабинете Голденберга, где каждое перышко внутри мебели кричало о его статусности.

– Я тот, кто этот торт поедает!, – он отломил кусочек и облизнул ложку, после чего откинулся на своем стуле, что практически не отличался от седалищных мест его гостей, только цветом тот был более бордовым. Да и вся фурнитура отдавала красноватой вычурностью – от занавесок с золотыми узорами к персидскому ковру нежно расстеленному на плитке кораллового оттенка, – угощайтесь-угощайтесь, – как матерь на семейном ужине, Бедросович ласково ухаживал за товарищами.

– Не знал, что у вашей газеты и телеканала настолько высокие рейтинги, – вдруг начал Валерьян, – ведь чтобы так жить нужно неплохо зарабатывать.

– А ты довольно прямолинейный, – подметил Филипп, – только есть одна ремарочка, я тот, кто владеет абсолютно всеми телеканалами и изданиями газет. Я тот, кто может пустить любой слух и люди в него поверят, ведь мои бредни будут во всем столичном инфополе!

– И нас направили к такому влиятельному человеку?, – недоумевал Вася пережевывая увесистый кусок торта.

– Вас, мальчики, направили в подразделение “ПРАВДЫ С ГОЛОВЫ ДО ПЯТ”, что зарегистрировано на мою милую дочурку, но так как она сейчас занята мне пришлось выехать вместо неё.

– А послать бегунка не вариант, – продолжал свою тираду уплетающий торт панк.

– Хмпф, а уважению вам учится и учится. Есть еще одна ремарочка, мне было чудовищно интересно, кого же направили целовать мою кровинушку на камеру, – мужчина поднялся, подошел к проигрывателю пластинок и засунул туда большой черный диск, установил иглу в начальную позицию и после краткого шороха началась композиция, что отдавала задорным настроением восьмидесятых годов и тогдашних стерильных советских групп, – она очень любит яркие роли, – тут он уставился на огромное панно висящее посреди стены, где был изображен сам продюсер в своей фирменной шубе, красном смокинге и с зализанной назад шевелюрой, в обнимку с ним стояла миловидная девушка, голубая кровь оной, блистала в каждом изгибе лица, строгий и до невозможности голубой взгляд смотрящий свысока, немного пухлые губы и аккуратные брови, что ставили свой спектакль под названием "Девичья Благолепие" на светлой сцене бледной кожи.

– Ну и санта барбара, Валя!, – крем с торта упал на плащ Васи, когда тот воскликнул от удивления, – ёк макарёк!

– Но она не такая мрачная как на сей картине, – замыслено продолжил продюсер, – просто тогда персонажа такого играла, а моя Лизонька очень любит вживаться в амплуа героев!

– Мгм, – Вася брался за порцию Валерьяна, – очень интересно, а что нам делать? Вернее, что делать мне, ведь у Вали как я понял основная роль?, – хотя по виду парня не скажешь, что ему есть дело к чему-то кроме куска торта на тарелке.

– У Видоплясова роль не основная, – закрыл тему Филипп, – на нем держится мини арка раскрытия внутренних отношений персонажей, как я понял из рассказов сценариста.

– Мини арка о том, что даже самый близкий человек может оказаться предателем?, – завелся Трубецкий.

– Именно так!

– Аха! Так и знал!, – самодовольно воскликнул Вася, заедая свой триумф, – тогда получается, что основная роль у меня?

– Именно так, парень, но вы мне нравитесь, уверен вам удастся справится с тем всплеском эмоций, совладать с безумной импрессией!

– Вы хоть сценарий читали?, – сказал Валерьян закинул ногу на ногу, – уж не хочу показаться грубым…