Страница 15 из 35
— Внутри клана не должно быть смуты. Грызня между Йуруши и Рэном недопустима.
— Отправите меня с Гадюкой снег чистить?
— Для этого найдутся люди ниже рангом, — он выдержал паузу, — А вы пойдёте на задание. Вместе.
Ну и ублюдство же…
— С радостью, Хокккори-доно!
— А ты что скажешь, Йуруши?
Куда мне деваться…
— Выполню любой ваш приказ.
— Ещё я хочу, чтобы вы взяли с собой Ичиро. Твой сын должен увидеть как работают проповедники; о его безопасности можешь не беспокоиться — задание пустяковое, но требует разбирательств, — господин протянул свиток.
Хоккори решил уделить внимание моим личным проблемам — идиотия… Сам минуту назад говорил, что к нам враги подбираются, а теперь нате — идите на «пустяковое» задание… и, конечно же, сразу два кётая! Ещё малого таскать за собой, наши отношения — моя забота.
Уж точно не тронутого монаха!
— Если вопросов нет — можете быть свободны.
Мы откланялись.
— Что у нас, Йуруши-тян? — не успели выйти в коридор, как монах открыл пасть.
— Задание.
— Какое же?…
— «Пустяковое».
— Разворачивай свиток, не медли! — он приобнял меня, заинтересованно глядя через плечо на пергамент.
— Убери руки.
— Нам надо улучшать отношения!
— Руки.
— Но… — Карп, не успев договорить, полетел на прогиб, — Ух-х-х! Сильная!
— И где же Хоккори-сенсей был не прав? — ухмыльнулся Норайо, шедший сзади.
— Он никогда не ошибается! — Рэн резким движением поднялся, потирая ушиб на спине.
— Наладить отношения — это приказ, а не просьба, — Журавль вынул руки из содэ кимоно, оставив ткань свободно висеть, и деловито почесал щетину, — Хотя бы вид сделайте… хотя бы при нём, — Нора скрылся за поворотом.
— Что делать, если этот уродец меня раздражает?… — пробубнила я.
— Эй! Я всё слышу, между прочим!
— Так и надо.
* * *
Норайо стал моим покровителем, когда я с Ичиро пришла в стены проповедников. Он не посмеивался мне в спину, как остальные, а действительно пытался обучить тому, что знал сам. Нора стал мне названным отцом… он, наверное, единственный, кто понимает меня, толком ничего не зная… Понимает.
Несмотря на то, что я уже давно ношу титул кётая, наши с Журавлём занятия не прекращаются, каждую неделю мы собираемся, изучая мастерство изготовления ядов. Они, говоря откровенно, получаются у меня лучше всего, по словам Норайо: «Ты, видать, думаешь, что готовишь их Рэну!», — не лукавит. Только у меня возникает мысль, что удивить новым рецептом он уже не сможет, как Нора, с долей азарта, вынимает из закромов очередной свиток.
«Готовить смерть — искусство», — говорит Журавль.
Мой любимый яд — «Яшмовая роса». Для его приготовления нужно время и материалы высшего сорта. Сначала зелёный чай крепко запаривается, затем — выливается в бамбуковый сосуд, наглухо закрывается и закапываться под верандой дома. Спустя месяц получаем жидкую кашицу тёмного цвета, которую можно планомерно подмешивать надоедливым монахам в еду, чтобы под конец весны отдать их тело гробовщикам. Чудеса!
Наблюдая за тем, с каким старанием Норайо счищает тонкие волоски со стеблей бамбука, аккуратно упаковывает их в бумагу, и прячет на полку, мне вспоминается семья… Странное чувство, но в последний раз я видела подобную отдачу делу когда брат с отцом лепили глиняные чашки на заказ. Выживали мы на гончарстве, пока оба не пошли воевать. Мать хотела продолжить дело, да вот получалось что-то невразумительное…
— …«Получалось бы лучше, не закопай вы её под старой криптомерией».
Мы?
Я не могла…
— Заткнись!
— Всё в порядке, Йуруши? — обеспокоенный голос Норы.
— Вполне…
— Я, наверное, утомил тебя своим рассказом.
— Отвлеклась просто… извини.
— В общем! С ликориса выходят отличные яды, не зря его кличут «Цветком Смерти».
— Мгм.
— Да не переживай ты так! — он хлопнул себя по коленке, — Задание с Рэном не пытка, а малышу Ичиро давно пора прогуляться!
— Давно пора..
— Если пацан не будет выходить из комнаты — нормальный мужик с него не вырастет! Не бойся своего сына, а то сбоку это выглядит так, словно ты завела зверька и не понимаешь, что с ним делать.
— Я не знаю как с детьми обращаться, не умею… любить их.
— Любовь не навык, Йуруши.
— У тебя нет детей, Норайо. Как ты можешь судить?
— Мои дети сейчас выполняют задания, полируют мечи, чистят доспехи и тренируются в додзё! Борцам Сенши я ближе отца.
Он прав.
— Ладно, я попытаюсь.
— Больше задора! — он, поднявшись, улыбнулся во все тридцать два и вольготно закинул руки за голову, — Пойду-ка попридираюсь к мелочам… А тебе удачи на задании! — Журавль скрылся за сёдзи.
Комната Норайо полна интересностей: на стене висели запасные соломенные шляпы, рядом — пергаменты с корявыми, но упорными попытками в живопись и каллиграфию; на полочках с бутылками от саке ютились реагенты для ядов… как он их не путает? Столик украшала ваза с одиноко смотрящим на письменные принадлежности пионом, я не удержалась и вынула цветок, срез — идеален.
А мои покои… Пустоваты.
Так. Ладно. Задание.
«Говорящие идолы», — первые слова в свитке. История из той же деревни, откуда к нам прибыл Согия. Крестьяне жалуются, что тамошний идол бога войны Хатимана начал говорить, выпрашивая подношения в виде саке, за непослушание «божество» насылает различные бедствия — топчет поля и мочится на припасы продовольствия… Бредятина. «Хатиман» один раз действовал, и то во благо — за подношение он утихомирил буйного пьяницу Хоу И, не дающего спокойной жизни деревенским.
Всё перечисленное произошло за пару суток — в ночь первого дня Ками сошёл с речью, тогда его ослушались и народ был наказан, в ночь второго дня принесли к алтарю саке и Хатиман смиловался.
Во дела..
Умело они моё время отнимают.
Надо бы Рэна в курс дела ввести; проверив его комнату никого не нашла, в додзё, бараках и на складе все занимаются своими делами, на вопрос о Карпе разводят руками.
Неужели он?…
Подходя к своей комнате, услышала заливистый смех Ичиро. Странно, обычно малой ведёт себя очень тихо, а тут, видать, к нам заявились незваные гости.
— Мама пришла! — не успела войти, как мальчик бросился с объятиями, я невольно отдёрнула руки, разведя их в сторону от вцепившегося тельца, — Смотри, дядя Рэн подарил мне мяч!
— Твоя комната отлично подходит для игры, — усмехнулся Карп, — Тут нечего разбивать! Хи-хи!
— Поиграй с нами! — продолжил Ичиро, встав напротив монаха, — Нужно пасовать мяч так, чтобы он не коснулся земли, — пояснял, перекидывая игрушку с ноги на ногу.
Такая простая забава вызывает в нём восторг… Кажется глаза заслезились…
— Лови! — после очередной подачи, выкрикнул Рэн. Мяч просёк дугу через всю комнату, а Ичиро начал отходить назад, готовясь принять пас.
— Ай! — сконцентрировавшись, мальчик не заметил за спиной стенку и ударился головой.
— Су… — было начала я, но Рэн прервал:
— А-тя-тя, при ребёнке-то! — и подошёл к лежащему, — Помогла бы!
— Меня тут болит! — Ичиро схватился за затылок.
Монах с интересом наблюдал за тем, как я растерянно боюсь прикоснуться к малому, невнятно спрашивая: «Тут?». В итоге, ничего лучше, чем приложить к ушибу холодное лезвие меча я не придумала.
— Случай, конечно, запущенный, — подытожил Карп, — Но так даже интереснее!
Я прогнала монаха готовиться к заданию, скорее чтобы он не мешался со своими проверками на «хорошую мать», и разложила перед собой комплект для ухода за катаной: камни для полировки лезвия, рисовую бумагу, порошковый мел, инструменты для разборки меча. Уход — важный ритуал, который нужно проделывать каждый месяц. Сначала я сняла кольца и браслеты, протёрла руки тканью — можно приступать к разборке. Рукоять фиксируется несколькими штифтами, что снимаются латунным молоточком, нужно запомнить расположение клинышков, чтобы потом вернуть их в исходное состояние. Дальше привожу в порядок самое важное — лезвие: при помощи полировочных камней убираю зазубрины, а с порошковым мелом избавляюсь от помутнений; рисовой бумагой счищаю грязь, масла, кровь и всё оставшееся после недавних вылазок, лишь когда лезвие сверкнёт чистотой, его можно смазать парой капель оружейного масла.