Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 68

За кормой «Сауле», дымя почти вертикально вверх клубами густого чёрного дыма, вибрировали в готовности к немедленному движению четыре бывших «прибалта»: «Найссаар», «Шауляй», «Эверита» и маленький «Эргонаутис».

Четыре «ижорца» и девять «рыбинцев» с выставленными тралами перекликались гудками. За кормой транспортов, как утята за мамками, пристроились четыре сторожевика и два морских охотника.

— Поднять «буки»! — приказал капитан 2-го ранга Антонов. — Начать движение.

14:50

Ругаясь про себя последними словами, старший лейтенант Ефимов смотрел с мостика базового тральщика «Патрон», как вразнобой снявшись с якорей то давая, то стопоря ход, колонна транспортов 2-го конвоя, охраняемая канонеркой «Москва», вытянулась за угольными тральщиками.

Командир тральщика в очередной раз посмотрел на часы. 14:50! Сколько уже потеряно времени! Давно уже можно было всем уйти.

Ефимов переводил бинокль, ловя в окуляры сигнальные фалы своего «начальства»: непосредственного — на лидере «Минск» и прямого — на крейсере «Киров». Потом бил кулаком по поручням мостика и ходил взад-вперёд, как раздражённый леопард.

— Товарищ командир, — доложил сигнальщик, — на «Кирове» сигнал «Движение 3-му конвою!»

Ефимов поднял бинокль.

Он увидел, как канонерская лодка «Амгунь» с лихостью эсминца отрепетовала сигнал флагмана и, с какой-то не свойственной бывшей грунтоотвозной шаланде стремительностью, заняла своё место вдоль идеально выстроенной, как николаевские солдаты на плацу, колонны транспортов. Вслед за двумя парами «ижорцев» и двумя парами катерных тральщиков грузно поплыли тяжело гружённые океанские пароходы: «Балхаш», «Тобол», «Луга», «Скрунда», «Вторая Пятилетка», «Аусма», «Лейк Люцерн», «Кумари». Ещё несколько небольших пароходов Ефимов опознать не мог. Видел только бортовые номера: 12, 237. Отдельно шли СКР «Уран» и старый спасатель «Колывань». 4-й конвой медленно скрывался за островом Аэгна, и на рейде, заметно опустевшем после ухода транспортов, снова наступила пугающая тишина.

Особенно сбивала с толку странная пассивность немцев. Изредка с небольшими недолётами, видимо просто для очистки совести, открывала огонь какая-то полевая батарея немцев с полуострова Вимси. Ещё пару раз появлялись «рамы», лениво кружась на большой высоте.

Все это вызывало тревогу, предполагая какой-то коварный план, задуманный немцами. Возможно, противник уже стянул к району прорыва крупные соединения подводных лодок и надводных кораблей во главе с «Тирпицем», предоставив честь уничтожения Балтийского флота русских им, а не авиации Геринга. Может быть, авиация и бездействовала из-за какой-нибудь очередной склоки между Рёдером и Герингом, о которых часто писали советские газеты во времена так называемой «Битвы за Англию»?

15:15

С мостика эскадренного миноносца «Сметливый» капитан 2-го ранга Солоухин видел, как на сигнальных фалах крейсера «Киров» поднялся синий подготовительный флаг: «Главным силам быть готовым к походу по исполнительному». То есть в тот момент, когда подготовительный сигнал будет спущен и заменён сигналом «Буки».

Солоухину вспомнилась Испания, где он входил в состав советников республиканского флота вместе с Дроздом и был известен под именем Хавера Переса. Тогда ему довелось участвовать в памятном Северном походе республиканского флота — в прорыве с боем через Гибралтар под ударами авиации генерала Франко...

«Сметливый» входил в отряд главных сил — быстроходных боевых кораблей, имевших задачу на самом опасном участке пути между Таллинном и мысом Юминда: прикрыть транспорты 1-го и 2-го конвоев от ударов авиации, надводных кораблей и подводных лодок противника.

Главные силы уже сформировали походный ордер. Сразу же за отрядом быстроходных тральщиков занял место в строю широкий, с мощными машинами старый русский ледокол «Волынец», носивший ещё эстонское имя «Сыыр-Тулл». В кильватер ледоколу должен был идти «Сметливый», а за ним уже был сам крейсер «Киров», прикрытый с кормы лидером «Ленинград». С левого борта «Кирова» дымил из своих четырёх труб «Яков Свердлов», с правого — однотипный собрат «Сметливого» — эсминец «Гордый». Далее в охранении пяти торпедных катеров и шести катеров МО ждали сигнала к выступлению подводные лодки: «С-5» под вымпелом капитана 1-го ранга Египко — «С-4», «Калев» и «Лембит». Между ними виднелся изящный силуэт штабного судна «Пиккер».

С выставленными параван-охранителями, вибрируя от работающей на холостом ходу машины (вторая машина «Сметливого», выведенная из строя близким разрывом авиабомбы, не действовала), эсминец ожидал исполнительного сигнала начать движение.

Солоухин и командир эсминца Нарыков ждали, с заметной нервозностью посматривая на часы.

Казалось, прошла вечность, прежде чем синий подготовительный флаг на «Кирове» медленно пополз вниз и тут же развернулся на фалах исполнительный: «Буки». Пошли!

Зазвенел машинный телеграф, призывая машину к готовности, заработали шпили и «Сметливый» малым ходом пошёл в кильватер за широкой кормой «Суур-Тылла», украшенный толстым, затейливо сплетённым кранцем. Такие кранцы умеют плести только на ледоколах.

Солоухин ещё раз взглянул на часы. Было 16:10.

Солнце уже перевалило зенит, но стояло ещё достаточно высоко. Дул устойчивый юго-восточный ветер, скорее освежающий, чем сильный.

Идеальная погода для любого плавания.

Таллинн отступал за горизонт. В городе по-прежнему бушевали пожары, густой дым застилал небо, языки пламени лизали высокие шпили кирх.

Из состояния мрачной задумчивости всех на мостике вывел крик сигнальщика старшины Клопова: «По курсу плавающая мина!»

«Сметливый» только что прошёл створы.

Пронзительно взвизгнул ревун. Из 45-мм орудия дали выстрел дымовым снарядом, предупреждая идущие сзади корабли. Стрелки машинного телеграфа метнулись по кругу и замерли на отметке заднего хода. Отработали слегка назад. Мину оттолкнули футштоком. Она крутилась в воде, не желая отплывать, матово поблёскивая чёрными полированными боками и зловеще покачивая рогами взрывателей. Наконец, её отогнали достаточно далеко от борта, чтобы расстрелять из пулемёта.

Медленно оседал огромный столб воды, поднятый взрывом. Минёры опять поставили всплывшие от движения назад параван-охранители. Эсминец малым ходом возобновил движение за ледоколом.

Вскоре с тральщиков, идущих впереди строем уступа, один за другим стали поступать доклады о плавающих минах. Грохотали взрывы, вздымались фонтаны воды. С тральщиков расстреливали замеченные мины. Капитану 2-го ранга Солоухину стало ясно, что произошло.

Бушующий двое суток шторм с ливневыми дождями размыл немецкие полевые аэродромы настолько, что противник пока ещё не может эффективно действовать авиацией. Судя по состоянию погоды сегодня, эта пауза подойдет к концу через час-полтора, а может быть и раньше.

С другой стороны, тот же самый шторм сорвал с якорей сотни мин с наших и немецких минных заграждений. И сейчас эти сотни мин несёт ветром и течением навстречу нашим кораблям. Пока светло, с ними ещё можно бороться. А что произойдёт, когда стемнеет?

16:30

Мичман Попенкер, отстояв машинную вахту на катере МО-112, вышел на верхнюю палубу. Катер шёл в кильватер эсминцу «Яков Свердлов». За их катером шёл МО-142 лейтенанта Обухова. Мичману захотелось получше охватить взглядом панораму похода. Нужно было забраться куда-нибудь повыше. Повыше — это значит с мостика.

Вскарабкавшись по крошечному трапу на мостик, мичман спросил командира катера лейтенанта Семёна Гимпельсона: «Разрешите побыть на мостике?»

Командир в знак согласия кивнул головой.

Перед глазами Попенкера открылась панорама всего отряда главных сил Балтийского флота. После некоторых задержек, корабли, построившись в боевой ордер, шли за дивизионом тральщиков со скоростью десять узлов.

В центре ордера, окружённый ощетинившимися эсминцами, как боевой слон, сопровождаемый кавалерийским эскортом, шёл крейсер «Киров», выставив в небо стволы своих стомиллиметровых пушек и зенитных автоматов. Две башни главного калибра крейсера были развёрнуты на правый борт, а кормовая — на левый. Картина была волнующей, как всегда бывает при виде крупного отряда боевых кораблей, подавляющих воображение своей несокрушимой мощью. Мощью, находящейся уже на грани понимания того, что она создана руками человека. Нет ничего более прекрасного и, вместе с тем, страшного, чем вид идущих строем огромных плавучих боевых машин!