Страница 19 из 22
— Кен, — Согия подошёл сзади, — ты ведь помнишь рисунки Тэгами, которые он выронил?
Ответить не поворачивался язык, непонятная мозаика не складывалась, а наоборот, только усложнялась…
— Дальше! ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ!? — судорожный крик сам вырвался из горла.
— Мы не смогли ничем помочь, начальству их хижина оказалась без надобности, тогда я вернулась ни с чем.
— Как ты причастен к этому, Тэгами?! — осматриваюсь по сторонам, — Где он!? Убежал!? — по лбу стекал пот, глаза бегали, руки дрожали. Дыхание участилось… Горизонт уходит, — Что же у тебя в голове, Тэгами!? — из последних сил прокричал я.
Нутро заполнилось необузданным страхом.
— Успокойся, Кен, что на тебя нашло? — старался утихомирить меня гробовщик.
— … - не ответил, но бросился к вратам.
Южная часть леса, они все там.
Перебирал ногами как можно быстрее, хромал, спотыкался, конечность задевала другую. Бежал даже не я — испуганный зверь.
Ответы, мне нужны ответы!
Снова лес, снова терни, тут как свой, тут всё моё, все мои, ручьи вместо вен, трава вместо волос, земля вместо кожи. Но эта чаща… Казалась проклятой, будто бы бесконечной, деревья выступали многомиллионным легионом, на лице оставались ссадины от особо острых веток.
Мне страшно, ужасно страшно.
* * *
Прошло пол десятка минут, тело давало знать о усталости, а разум трезвел, уходя от непонятной тревоги. Вспомнил, как точно также бежал тогда, покидая родной дом, как лес казался бесконечным, как искал ночлег в первую ночь.
Вдалеке заметил очертания лагеря, видать, заброшенного. Тогда, впервые, не было так просто. Спать там в любом случае не буду, но нужно время, чтобы пораскинуть мозгами, вспомнить факты.
Скорее всего, Тэгами как-то связан с моей бывшей семьей и, если хочу узнать как, нужно добратся к дому, туда — примерно несколько часов ходьбы, по заверениям Рёко.
Выходит…
Все это время Чино вёл меня именно домой! Ведь не может быть, чтобы мы совершенно случайно оказались так близко к особняку. Непонятным остаётся только мотив.
Рисунки.
Мать изображала меня, а писатель упоминал, что она может «убиваться горем». Получается, мама просто хотела увидеть меня в добром здравии? Пожалела о содеянном? Если сейчас, всё-таки, вернусь к её очам — встречу умалишенную, это факт. Также открытой остается дилемма — кем же приходится матери Чино? Понятно хотя бы то, почему не сказал обо всем сразу. Но, как бы то ни было, разгадка ждёт по ту сторону леса, на юге.
Осмотрел лагерь, вблизи понял — это бывшее пристанище Тамаши, всё как показывал ворон. Даже место битвы с Шитсубо свежо, и его Акогаре на месте.
Лежит устрашающе.
Рёко рассказывал, что катаны всё-таки возможно сломать, её острота точится вместе с характером, оружие становится частью хозяина «ментальной конечностью». Боюсь даже трогать меч Ханты, невесть что может случится, кто знает какая сила там прячется.
Но он манит, это сладкое лезвие, легкие одежды сай, одно присутствие вблизи клинка вызывает странную дрожь по телу, хочется разглядеть его поближе, каждую царапину, роспись на рукояти, узоры цубы.
Дурное место, дурное. Нужно уходить.
Но если только одним глазком…
Нельзя!
Почему же нельзя, не надолго же, не буду присваивать себе…
Нельзя!
А вот и можно!
Резким движением схватил ножны и обнажил Акогаре. В отражении лезвия увидел мужчину: усталые мешки под глазами, потресканные вены на глазах. Но одно отличалось, почему-то в моём отражении кто-то другой!
Бросился к луже рядом, там не я!
Урагири, Урагири… УРАГИРИ!
Но как же так?!
Судорожно обхватил лицо, месил кожу пальцами, пытаясь нащупать очертания Кена Кё.
Где, где? ГДЕ!?
Всё этот проклятый меч! Не существует же такой силы, чтобы вмиг превратить одного человека в другого!
Бред!
Повторил ритуал с обнажением клинка, ничего! Не мои глаза, не мой рот, не мои зубы, не мои брови, не моя борода, не мои волосы!
Это.
Не.
Я!
Спокойно, может же быть, что в сумерках перепутал себя из-за стресса, неправильно понял. Взбодрился. Со всей дури ударился лбом о столб дерева, смотрю в лужу, не я!
Если сейчас убью его, то вернусь в своё тело, так ведь?
Приставил лезвие к горлу, надавил, пошла кровь.
Не могу! Это ведь должен быть я, никто другой!
Акогаре охотника вкусило крови.
Ударился ещё раз. Отрубился.
* * *
Ещё не открыв глаза, успел почувствовать, как нос забивается терпким запахом, дышать тяжело, воздух пропитан гнусным напряжением. Сквозь него с трудом пробивались хвойные нотки, я всё ещё в лесу. Разомкнуть веки трудно, но в первую очередь страшно.
Они сами открылись. Лес окутан туманом. Место, которое приносило только спокойствие во время отшельничества, заражено неизвестностью, но и сказать, что это всё по-настоящему язык не поворачивается.
Осмотрел тело — лохмотья мои.
Несколько шагов вглубь чащи, возник обветшавший мост над пропастью. Для кого и кем он построен в этой глуши? Ступил на первую доску, та проскрипела, но выдержала тело, вторая также, третья провалилась в туманную бездну. Переведя взгляд на противоположную сторону увидел фигуру, также шагающую на встречу, в точности повторяющую мои движения. Голова незнакомца, из-за невообразимой длины шеи, вилась меж деревьев, остальное… одежда, телосложение — всё от меня.
— Кто ты? — обратился я к тени, ожидая вразумительный ответ. Тот жестом указал на меня. Меч при себе, может попросту зарубить преграждающего дорогу?
— Ты, — голос послышался сверху, взглянув туда, ничего кроме белизны тумана не увидел, — Я — это ты, — на сей раз источник находился под мостом.
Его голова, видать, шныряет повсюду.
— Быть не может. Я ведь здесь стою.
— Ты не признаешь.
— Уйди с дороги, дел с тобой иметь не хочу.
— Придётся.
— Что значит: «Придётся»?
— Придётся признать меня, — шепнул на ухо, ощутил теплое дыхание, повернулся, опять никого.
— Идиотские шутки.
— Твоя жизнь не шутка, я не шутка, — он подлетел ко второму уху, оглянулся — вновь пусто, — Как бы ты не старался, я всегда буду в тебе, твоей неотъемлемой частью.
— Тогда повторюсь, кто ты?
— Кагэ.
Бред. Тупейший бред, не могу понять ни-че-го, с какого перепугу я резко стал Урагири, а теперь обратно собой, где нахожусь сейчас, чего от меня надо этому остолопу напротив и всем остальным?
Неужто нельзя было оставаться в покое…
Попёрся за Тэгами, и что теперь?
На эмоциях выхватил из сай Акогаре и кинулся на единственную живую душу в округе — незнакомца. Он даже не стал уворачиваться, полоснул ему руку, сняв кусочек кожи с локтя. Мгновение, эта же рана появилась у меня. Оторвав кусок кимоно, перевязал руку, от обжигающей боли не спасло.
— Говорю же, я — это ты. Максималист. Трус, сбегающий от своих проблем куда подальше, в вожделенный лес, прячусь, дрожу от страха. Не пытаясь даже понять других, они мне чужды, не то что деревья, — насмешливо закончил Кагэ.
— Сука, — решительно желая проучить обидчика, оставил шрам на ноге, проклятье повторилось.
Как же тогда его забороть?
— Признать меня, — ответил демон, читая мысли.
— Ладно, признаю. Что дальше?
— Признать как часть себя, Кен Кё, — его шея начала потихоньку обвивать тело, наконец-то увидел голову, лицо закрывала старческая маска, где, казалось бы, деревянная основа, двигала губами и моргала. Подобно змее тот душил, повторяя мантру, — Признай, Признай, Признай…
Как бы странно это ни было, но я совершенно не чувствовал страха по отношению к Кагэ, больше злобы и отвращения, чем тревоги. Не признавал опасностью, хоть дышать от того, что он сдавливает туловище и становилось всё тяжелее. Кагэ всё это время находился здесь, как сущность утяжеляющая плечи, подобно внутреннему бремени.